- Уходите!
Зеваки ушли.
- Я знаю, ты пришел издалека, - сказал старик. - У вас - свои обычаи, у нас - свои. Мы мирное племя, и наши костры никому не приносят вреда, ничего не сжигают. И нам бы не хотелось, чтобы твой огонь, несущий зло, горел близ наших очагов.
Молчаливый вздохнул. А старик, улыбнувшись, сказал:
- Да, мир бесконечен. Но еще бесконечней душа человека. Безумие твое зашло так далеко, что я не в силах его вылечить. Единственно, чем я могу тебе помочь, - так это дать запас провизии и пожелать, чтоб скорей одумался и возвратился.
Молчаливый не стал дальше слушать. Он встал и пошел.
- Куда ты? - воскликнул старик, не вставая.
Пройдя немного, Молчаливый оглянулся. Племя, столпившись вокруг старика, смотрело ему вслед. Он махнул им рукой. И они замахали. Безумцы! Круто развернувшись, Молчаливый торопливо пошел прочь. На первом повороте он остановился и волшебным осколком сделал первую зарубку на стене - чтоб не возвращаться, не плутать, а идти лишь вперед.
Шуршала под ногами галька, крошились камни - а он шел все быстрей и быстрей. В нем было столько сил и нетерпения, что он мог бы идти не только днем, но и ночью. Однако ночью темно, и он может не заметить собственных зарубок и сбиться с дороги. Вот почему, как только наступали сумерки. Молчаливый останавливался на ночлег. Найдя удобное для отдыха место, он разжигал костер и жарил на огне улиток. Он не боялся, что его заметят. Он знал, что сам внушает страх. Уже не раз случалось, что при его появлении встречные поспешно уступали ему дорогу и, прячась за обломками скал, с опаской следили за ним.
Он шел так много дней. Охотился на крыс, пил грязную, тухлую воду, вновь шел. И однажды...
Он встретил Того-Кто-Построил.
Был душный и пасмурный день. Молчаливый торопливо спускался по узкой тропе, сжатой холодными скользкими стенами. Неловко соскочив с камня, он вытер пот со лба и глянул в сторону, за поворот.
А там, в каких-то трех шагах, лежал, свернувшись кольцами, гигантский червь. Червь был пепельно-серый, весь покрытый чешуей, между которой пробивалась жесткая бесцветная щетина. Червь медленно, мерно дышал. Чешуя шевелилась и сухо шуршала.
Да, без сомнения, это был Тот-Кто-Построил.
Старики говорили, что некогда мир был пуст и только где-то в недрах, во чреве мира, рос Тот-Кто-Построил. Мир долго ждал. Мир засыпало снегом и задувало ветром. Ничто живое не могло появиться на свет, ведь ему негде было жить. И вот тогда гигантский червь восстал из недр и разрушил пустоту. Он разрывал песок и рушил скалы, он насыпал холмы и подтачивал твердь. Он был неудержим, и он построил лабиринт. Мир, обретя лабиринт, немедля населился жизнью. А Тот-Кто-Построил ушел на покой. Он, говорят, вновь скрылся в недрах. Однако же случается такое, что он выползает на свет, лежит и лакомится жизнью.
И вот он перед Молчаливым. Толщиной в два обхвата, длиной не менее двадцати пяти шагов. Священный Червь!
Но правда ли все это? Да, он, конечно, страшен. Всех, кого встречает, он душит в объятиях. Вот и сейчас, проснувшись, он поднял слепую, безглазую голову и...
Молчаливый, не выдержав, выхватил нож, замахнулся и крикнул бессмысленно, дико. Он не боялся смерти и не защищался, нет. Просто никто в этом мире, пусть даже Тот-Кто-Построил, не смеет помешать ему уйти из лабиринта. И, подскочив к Священному Червю, он...
Не успел ударить. Червь зашипел, отпрянул и, гремя чешуей, поспешно укрылся в ближайшей расщелине.
Вновь наступила тишина.
Отбросив нож, Молчаливый упал на колени, закрыл лицо руками и заплакал. Он ничего не чувствовал - ни радости, ни скорби, - просто плакал.
И вдруг услышал голоса. Он обернулся. На одной из скал стояли люди и, глядя на него, о чем-то спорили. Он встал и шагнул к ним. Они разбежались и скрылись.
В тот день он ничего не ел, а ночью, лежа у костра, так и не смог уснуть. Он боялся. Боялся самого себя. Он поднял руку на Священного Червя, и Тот-Кто-Построил весь мир поспешно обратился в бегство. Такого не прощают, и он, Молчаливый, конечно, будет наказан - раздавлен, растоптан. Он должен бежать от себя. Он скроется среди людей и будет жить, как все...
Но ведь это неправда! Он не боится мести, он может идти, и башмаки еще целы. А куда и зачем он пойдет? Лабиринт беспределен. Когда он прежде слышал про Священного Червя, то принимал это за выдумку. Но Червь существует и, может быть, даже не один. Весь мир ими изъеден, весь мир лабиринт. Так стоит ли терпеть лишения, недоедать, недосыпать?
И, затоптав костер, он торопливо пошел в темноту.
Он торопился, он устал от одиночества, ему было страшно. Еще бы столько сил потратить на безумное стремленье!
И на четвертый день он увидел пещеру. Пустую. А рядом с ней - еще одну, еще и еще. И везде было пусто. Пустые лежанки, обломки посуды и серая, холодная зола.
Переночевав в заброшенном селении, он двинулся дальше. Он долго плутал и, сбившись с дороги, кричал, искал следы, жег дымные костры - бесполезно. Порою, правда, он входил в селения - пустые. Обрывки шкур, изломанные детские игрушки, заброшенные капища... и крысы. Крысы при виде его разбегались.
Он снова шел. Он понимал - над ним висит проклятие. Но шел. Он не боялся, он знал, что придет. Ведь даже если лабиринт бесконечен, он-то не бессмертен и, значит, остановится и отдохнет. Пусть даже мертвый.
Однако случилось иначе. Войдя еще в одно селение, он миновал ряд брошенных пещер и вдруг...
Вдруг он оглянулся.
Темнело. Вокруг было тихо и пусто. Бледно-серые стены и черные пятна пещер. Осторожно ступая, держа в руке нож, Молчаливый подкрался к одной из пещер, ко второй...
Темнота. Тишина. Он вошел. Где-то падали капли. Он подождал, пока глаза привыкнут к темноте...
И вдруг увидел женщину. Она сидела на ворохе крысиных шкур и пристально смотрела на него.
И только теперь Молчаливый почувствовал, как он устал. Ноги его не держали. Опираясь на стену, он сел, привалился спиною к холодному камню и тихо вздохнул. Нож выпал из расслабленной руки.
А женщина, поднявшись, подошла к нему и спросила:
- Ты кто?
Он смотрел на нее и молчал.
Красивое усталое лицо, длинные седые волосы, большие грустные глаза и теплые руки. Ее рука лежала на его плече.
- Ты кто? - опять спросила женщина.
Он улыбнулся в ответ.
Она помогла ему встать и провела в глубь пещеры. Он сел на камень возле очага и осмотрелся. Лежанка, накрытая ворохом шкур, да скудная утварь в углу - вот и все. Женщина села напротив него и опустила голову. Седые спутанные волосы скрыли лицо.
И вдруг Молчаливый почувствовал холод. Он съежился и задрожал. Где-то падали капли, шуршали мокрицы. Склонившись к очагу, он высек волшебным осколком огонь. Пламя вспыхнуло, затрепетало. Охапка сухого лишайника быстро сгорела, он подбросил еще. И еще. И еще. Обернулся...
