- А вы уверены, что мне не удастся уговорить вас поужинать со мной? Я уже давно собираюсь зайти в ресторан к Монпелье.
Она отрицательно покачала головой:
- Извините, Гин, я не могу.
- Я не понимаю почему. Возможно, я не Рок Хадсон, но я все же славный парень. Таких, как я, еще надо поискать среди политиков. Или вы хотите всю жизнь появляться на людях с какой-нибудь очкастой клячей из министерства финансов?
- Гин, - сказала она, и он вновь уловил крепкий аромат ее духов. - Я вовсе не хочу обидеть вас, не хочу показаться вам грубой. Я пришла, потому что моего отца пригласили на эту вечеринку, еще когда он был жив. Я здесь по долгу вежливости. Я сказала все, что нужно, и всем, кому нужно. А сейчас я должна идти.
- Вы не носите траур? - спросил он вдруг.
- Нет, не ношу. У нас в семье из поколения в поколение смерть мужчины воспринималась как праздник. Я праздную кончину моего отца, потому что он выполнил свой долг и теперь обрел покой.
- Вы празднуете? - переспросил Гин.
Лори подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза:
- Да, у нас так принято. Так было всегда и так останется.
Гин все еще пытался вникнуть в то, что она сказала, когда официант принес ему коктейль. Гин дал ему доллар и неуверенно промолвил:
- Лори, не подумайте, что я сую нос в чужие дела, но я никогда раньше не встречал семью, которая празднует кончину родственника.
Она отвернулась:
- Мне не следовало говорить об этом. Я знаю, что это многих шокирует. Если человек уходит из жизни, значит, он завершил все свои земные дела и поэтому счастлив - вот как мы это понимаем.
- Будь я проклят! - воскликнул он, отхлебнув ледяной коктейль.
Лори снова посмотрела на него.
- Мне пора идти, - сказала она.
- Уже? Но вы здесь всего несколько минут! Вечеринка закончится только в три. Подождите еще немного, и вы увидите стриптиз мисс Моровски. И как только вы это увидите, все ваши рассуждения о морали выпорхнут в окно.
- Не смейтесь надо мной, - сказала она.
- Милая, я не смеюсь, просто я очень не хочу, чтобы вы уходили.
- Я знаю. Простите, но я должна идти.
Тихо и незаметно, как будто возникнув из пустоты, рядом с Лори появился высокий смуглый мужчина в черной водительской униформе, скорее всего араб или турок. У него была аккуратно подстриженная черная борода, на руки были надеты черные кожаные перчатки. Стоя за спиной Лори, он не промолвил ни слова. Но всем своим суровым покровительственным видом он как бы говорил, что пора возвращаться домой. Лори кивнула:
- До свиданья, мистер Кейлер. Приятно было познакомиться.
- Лори...
- Но мне действительно пора ехать. Мама будет ждать меня.
- Позвольте мне хотя бы отвезти вас домой. Это самое малое, что я могу для вас сделать.
- Пожалуйста, не беспокойтесь. Это мой личный шофер.
- Лори, я настаиваю. В Госдепартаменте у меня репутация отчаянного политика, и я настаиваю.
Лори прикусила губу. Она повернулась к своему строгому шоферу-телохранителю и спросила:
- Можно?
Последовала долгая пауза. Гин знал, что сенатор Хозбаум и некоторые его приятели наблюдают за ним. Но это его не беспокоило, сейчас его больше всего занимали необычные отношения между Лори и ее молчаливым шофером. Гин спокойно и уверенно посмотрел на шофера, а тот в свою очередь рассматривал его.
Наконец шофер едва заметно кивнул. Лори улыбнулась:
- Спасибо, я принимаю ваше предложение.
- Это самое разумное, что я услышал за весь вечер, - сказал Гин с облегчением. - Я только попрощаюсь с госсекретарем.
Лори кивнула:
- Хорошо. Я буду ждать вас на улице.
Гин подмигнул сенатору Хозбауму и, проталкиваясь между гостями, отправился на поиски Генри Несса. Как обычно, молодой и энергичный госсекретарь был окружен стайкой женщин, воркующих как голубки. Они с восторгом обсуждали любую банальность, которая слетала с его губ. На руке у него повисла Рета Колдвелл, его невеста, на ней было облегающее рубиново-красное платье, которое подчеркивало ее выпуклости не в тех местах, где надо.
- Генри! - позвал Гин. - Эй, Генри!
Генри Несс обернулся. На его лице застыла уверенная улыбка. Такая улыбка автоматически появляется на лицах опытных политиков, когда кто-нибудь скажет им "эй!". В конце концов, это может быть и фотограф. После скандально известного хмурого взгляда Никсона каждый в демократическом лагере старался всегда выглядеть жизнерадостным.
- Как дела, Гин? - спросил госсекретарь.
- О'кей, спасибо.
Они пожали друг другу руки прямо над головой миниатюрной дамы.
- Я прослушал хороший отчет по твоему мексиканскому делу, покровительственно похвалил Несс.
- Да, все идет хорошо, - кивнул Гин. - Но я вижу, что у тебя дела еще лучше. Прими мои поздравления, Генри. И ты, Рета. Ты отлично выглядишь.
Она зло посмотрела на него. Гин знал ее давно, с тех пор, когда был еще молодым неопытным политиком и работал в законодательном собрании округа. Возможно, она помнит, что он видел ее мертвецки пьяной на одной из вечеринок, тогда она многих смутила своими слюнявыми поцелуями.
- Генри, я должен вас покинуть, - сказал Гин. - Это необходимо. Желаю тебе всего наилучшего. Надеюсь, вы оба будете счастливы.
Генри Несс снова пожал ему руку, слегка улыбаясь, и обернулся к своей восторженной женской аудитории.
"Генри любит общаться с женщинами, - думал Гин, проталкиваясь к выходу. - Они никогда не дерзят, не задают затруднительных вопросов о боеголовках и ракетах на турецкой территории или о влиянии коммунистов на чернокожую Африку. Женщинам интереснее узнать, каков он в постели".
Гин взял свой плащ и пошел к открытой входной двери через полированный мраморный зал. Дождь прекратился, но тротуар был еще мокрым, и теплый вечер обещал еще не один ливень до наступления ночи.
Лори и ее шофер стояли на ступеньках, и когда Гин приблизился, ему показалось, что она наклонилась и что-то шепнула ему на ухо. Гин замедлил шаг, но Лори увидела его и улыбнулась. Не говоря ни слова, ее шофер спустился по ступенькам к автомобилю - блестящему черному лимузину с сигнальной лампой на крыше. Он сел в машину, включил мотор и ждал с видом бдительного сторожевого пса.
Лори надела красную бархатную накидку и откинула назад волосы.
- Мне кажется, мой шофер нервничает, - сказала она. - Мама велела ему не спускать с меня глаз, поэтому он с такой неохотой согласился, чтобы вы меня проводили.
Гин взял ее за руку.
- Он всегда такой немногословный? У меня такое чувство, что, если я укушу вас за ушко, он изобьет меня до смерти и я не успею даже сказать: "Прощай, Капитолий".
Лори рассмеялась:
- Он очень хорошо выполняет свои обязанности. Мама говорит, что он самый добросовестный слуга, какого она когда-либо встречала. И еще он специалист по кравмаге.
