— Ну, а вот это, — произнес он нетвердым голосом, — было не очень-то любезно с твоей стороны.
Овуп уселся, самодовольно почесывая белое брюхо и пренебрежительно поглядывая на Барни.
Хьюго Мартин нехорошо засмеялся:
— С таким подходом ты ничего не добьешься, — сказал он. — Меня он уже трижды укусил. По-моему, с ним надо обращаться покруче. Это злобная маленькая бестия.
— Нет, нет, — Барни покачал головой и провел рукой по своим темным волосам. — Ни в коем случае. Эти малыши разумны. Они не глупы — да ведь вплоть до сегодняшнего дня им удавалось перехитрить всех, кто пытался их изловить. Они должны мыслить. И к тому же на высоком уровне. А раз они разумны, то мы сможем каким-нибудь образом достучаться до них.
Барни вытащил из жилетного кармана трубку и принялся набивать ее.
— Если это действительно внеземные существа, то они должны обладать замечательными научными знаниями, чтобы вообще попасть сюда. Может, если мы предложим ему немножко еды…
Мартин в очередной раз промокнул лоб и фыркнул.
— Можешь попробовать, если хочешь, — проворчал он. — А я не желаю к нему даже приближаться.
Барни взял со стола кусочек хлеба и подошел с ним к клетке, внимательно следя за реакцией мохнатого пленника. Овуп скептически поглядел на хлеб и напряг мускулы ноги. Затем он неуловимым движением выхватил хлеб из пальцев Барни, оставив при этом на тыльной стороне его ладони еще один рубец.
— Ах ты дрянь… — с внезапной яростью Барни ударил овупа сквозь прутья клетки. Тот, прижавшись к прутьям, словно маленький злобный гиббон, злорадно поблескивал черными глазенками, шипел и издавал глухие мерзкие звуки. Барни почувствовал лютую ненависть, когда создание, подпрыгивая на одной ноге, пожирало хлеб и злобно верещало от восторга.
Руки Барни дрожали, и, усевшись, он крепко стиснул подлокотники кресла.
— Еще немножко, — пробормотал он, облизывая укушенную руку, — и я выйду из себя.
Он бессильно посмотрел на Мартина.
— Как может живое существо быть таким неестественно злобным? Что надо сделать, чтобы добиться от него хотя бы нейтральной реакции?
— Признаков расположения от него ничем не добиться, — сердито отозвался Мартин. — В этих тварях нет ничего симпатичного.
— Но должен же существовать какой-то способ наладить с ними контакт.
Барни задумчиво потер подбородок.
— Слушай, — сказал вдруг он. — Мы получаем от людей всевозможные письма. Овупы досаждают мне, досаждают тебе, но некоторых людей они просто-напросто не беспокоят.
Хьюго Мартин недоверчиво моргнул.
— Я думал, они беспокоят всех.
Барни с миг в задумчивости смотрел на овупа, а затем порылся в столе.
— Не всех, — ответил он. — Вот послание, доставленное вчера из Бюро Переводов.
Ои извлек из ящика стола большой свиток пергамента с прикрепленным к нему листом писчей бумаги.
— Бюро Переводов?
— Да. Оно пришло из какого-то местечка в Индии. Давай-ка теперь посмотрим, что в нем сказано:
«Нашим братьям на Западе. Мы хотим напомнить вам, что вся материя — ничто, существует только дух.
Все тела материальны, тела из этого и всех других миров, сущих перед Богом. Научившийся пренебрегать материальным делает первый шаг на пути к Просветлению. Те, кого вы называете овупами, тоже всего лишь материя и как таковая могут быть со временем отринуты и, таким образом, низведены до безвредности».
Барни прекратил чтение.
— Да, да! — воскликнул раскрасневшийся от волнения Хьюго Мартин. — И как же они советуют избавиться от них?
Барни выронил свиток на пол.
— Никак, — мрачно сказал он. — Это все, что там написано. Но погоди, вот еще письма! Например, от францисканского монаха, советующего отгонять их молитвой и постом. Или от молодоженов. Они пишут, что овупы не приближались к церкви, когда они венчались, но вторглись к ним в коттедж целой дюжиной на четвертый день медового месяца.
Барни задумчиво почесал в затылке.
— Религия! — закричал, вскакивая с кресла Мартин, взволнованно раздувая щеки. — Все эти письма связаны с ней! Может быть, они боятся ее, а может, просто не выносят молитвы. А вдруг для их изгнания нам всего лишь нужно обратиться к религии?!
Мартин в волнении зашагал по лаборатории.
— Может быть, от этих скверных тварей удастся отгородиться крестным знамением.
— Может быть, есть-таки религиозный путь, — моргнул внезапно загоревшийся Барни. Он пристально поглядел на овупа, сердито надувшегося в углу клетки.
— Давай-ка выйдем попить кофе и хорошенько это обдумаем.
Они сидели в небольшой кофейне, Хьюго Мартин иногда что-то бормотал себе под нос, а Барни просто попивал кофе и думал.
В маленьком скверике напротив собралась толпа, и на грубо сколоченные подмостки вылез оратор. Внезапно громкоговоритель рявкнул прямо в ухо Барни, резко оторвав его от размышлений об овупах.
— Это проклятие дьявола, явившегося покарать нас, грешных, — ревел в толпу голос. — И мы должны бороться с ним, вот что нам нужно делать! Мы должны биться с дьяволом на его же территории! Мы должны пасть на колени и молиться!
Толпа придвинулась поближе, упиваясь огненными словами.
— Он наслал на нас эту чуму за прегрешения наши! — гневно вопил евангелист. — Мы должны встать плечом к плечу и бороться с дьяволом, нам нельзя поддаваться, ибо когда мы поддадимся, сожжет нас адский огонь и адская сера проймет нас до самого нутра!
Голос с другой стороны улицы напряженно и хрипло вещал:
— Если мы хотим очиститься, мы должны пасть на колени и молиться! — Он свирепо нахмурился и потряс в гневе кулаками. — Мы должны очиститься, и тогда Господь Всемогущий избавит нас от напасти!
Барни Холдер мигом прошел через кофейню и уставился из окна на оживленно жестикулирующего проповедника.
— Ты посмотри-ка на это!
— Да это всего лишь старина Саймс. Он забирается туда и толкает речь каждый вечер, пока чересчур не разбушуется.
— Да нет, ты посмотри на трибуну!
Проповедник кричал все громче, побагровев от возмущения, а на подмостки взобрались, пялясь на него глазами-буравчиками, наслаждаясь каждым его словом, рыча на него, пятеро крупных мохнатых овупов.
— На нас обрушилось проклятье Всемогущего! — Проповедник остановился на секунду, чтобы стряхнуть подбежавшего и укусившего его за ухо овупа. — Вон отсюда, проклятый маленький… Истинно говорю я вам, мы должны молиться!
Внезапно овупы заполнили всю трибуну и облепили проповедника, разрывая ему брюки, вытаскивая шнурки из ботинок, щипая, царапая, шипя и воя, пока тот, взвыв от бессильной ярости, не спрыгнул, как безумный, с трибуны и стремглав бросился по улице, отшвыривая овупов ударами и пинками.
