Указание взять на контроль городские скупки драгметаллов прозвучало на следующий день на утренней планерке. Но результат проявился даже раньше, чем его ждали.
После обеда к Бустову заглянул Лущенко, опер из БЭП, и с торжествующим видом сказал:
— Подарочек для тебя, Николаич.
— Ну, так дари.
— Не за так. Раскрытие на нас запишешь.
— Все у вас, у «колбасников» не за так. Даже подарки продаете.
— Это оч-чень хороший подарочек, — опер выглянул в коридор и сказал «заходи».
В кабинет вошел верзила в черном кожане. Лицом он был хмур и неприветлив, сложение выдавало профессиональную спортивную подготовку.
— Наш давний друг, зовут Леня, — представил его Лущенко. — А вот и подарочек.
Он осторожно развернул маленький бумажный сверток и выложил на стол тяжелую золотую брошь, украшенную крупными рубинами. Бустов немедленно достал каталог и сразу нашел в нем такую же.
Подарочек и в самом деле удался.
— Ну, рассказывай, Леня, — сказал он.
— Ну, чо, у меня палатка на рынке — металлоремонт и скупка лома. Мужик сегодня приходит, показывает, спрашивает, сколько дам. Я посмотрел, взвесил, говорю, пятак даю. Он — чего так мало. Я — скупаем по цене лома. И плюс камни. Ну и все. И я с этой цацкой сразу к Иванычу, — он покосился на Лущенко.
— Какой ты честный, Леня, — подивился Бустов. — Отдал кровных пять штукарей, а товар государству подарил. Комсомолец, наверно.
— А чо, пять штукарей вы мне вернете, когда возьмете этого фраерка.
— Вернем, я обещал, — подтвердил Лущенко.
— Я ж знаю, — продолжал Леня, — где навар, а где геморрой. Мне таких проблем не надо, у меня легальный бизнес. Я лучше лишний раз вам помогу, а вы мне, случись что, подсобите.
— Подсобим, — ухмыльнулся Лущенко.
«Ну, надо же, бизнес у него легальный, — подумал Бустов. — Интересно, от какой статьи его Лущенко отмазал, чтобы таким ручным сделать?»
— Ладно, описать его сможешь? — спросил он.
— Ну, могу. Мелкий такой, плешивенький... Лет, может, пятьдесят, или поменьше... А чо описывать, он завтра опять придет.
— Как?! — оторопел Бустов.
— Ну, так. Я ж ему говорю — еще есть? Он — есть. Я — ну, приноси сразу все, сторгуемся.
— Леня! — с восхищением воскликнул Бустов. — С этого ж надо было начинать! Вернем мы тебе твои пять штукарей, да еще значок дадим в придачу — «Юный друг милиции».
— Ну, точно — лох! — изумился Пичугин, узнав последние новости. — Таких лохов еще поискать надо. Это надо же, отбомбить ювелирку — и тут же нести все на рынок. Странно еще, что он объявление в газету не дал.
— Н-да, странно, — пробормотал Бустов. — Слишком все легко. И это самое странное.
— А может, наркоман или алкаш? По поведению — самое оно.
— У наркоманов и алкашей профиль другой, Пичугин. Они ювелирные салоны не грабят. Они больше по дачам и гаражам. Да медную проволоку со столбов срезают. Хотя, ведь тоже цветной металл...
— Ну, даст Бог, завтра закроем дело, — воодушевился опер. — Мне больше всего узнать не терпится, как он сейф сумел втихаря порвать. Может, у него кувалда с глушителем?
Приятно готовить и проводить операцию, которая заведомо проста. Всего-то надо прихватить немолодого щупленького воришку, да еще и неопытного. Зато в активе будет раскрытие резонансного преступления, возмещение колоссального ущерба и прочее.
Бустов все же подстраховался и выпросил у начальства усиление. Ему дали двух молодых оперов, которые еще с утра заняли позиции на рынке под видом торговцев солнечными очками.
На Леню повесили радиомикрофон, и сидящий в машине Бустов мог слушать все, что творится в его палатке. Да еще и записывать. Лене также было дано указание: при появлении клиента громко сказать «У нас покупатель всегда прав». Но не сразу, а только когда тот «засветит» товар.
Операция проводилась втайне от милиции, обслуживающей территорию рынка. Бустов называл этих людей не иначе как «продажные говнюки» и не верил им ни на грош. В этом была доля риска. Рыночные менты могли заметить новые лица — тех самых молодых оперов, стоящих на подстраховке — и наехать на них по любому поводу, сорвав всю конспирацию.
Но еще больше был риск, что «продажные говнюки» растрезвонят про мероприятие по всем каналам. Ни одно крупное дело с их участием не заканчивалось успешно.
Около полудня Пичугин, поставленный на наблюдение, передал по радио:
— Приближается клиент, похож по описанию.
— Всем приготовиться, — скомандовал Бустов.
Он пытался услышать, что происходит в палатке у Лени, но слышал лишь невнятное бормотание, да прочие посторонние шумы.
Наконец Леня дурным голосом продекламировал: «А у нас покупатель всегда прав!»
Бустов схватил рацию:
— Второй, на сближение. Третий, четвертый — полная готовность!
Сам он выскочил из машины и, расталкивая народ, помчался к палатке на помощь Пичугину. На месте он застал следующую картину: опер придавил к полу малорослого тщедушного гражданина в затертых джинсах и пытался завести ему руки за спину. Тут же валялся кожаный портфель самого помойного вида.
Бустов, снимая с ремня наручники, бросился на помощь оперу. Неожиданно подозреваемый каким-то непостижимым образом вывернулся из-под Пичугина, откатился, схватил портфель и бросился к выходу. Но там уже стояли ребята из усиления.
Тогда он метнулся обратно в палатку, зачем-то забежал за прилавок и забился в угол, прижав портфель к груди. Леня наблюдал за всем этим действом с невозмутимостью, достойной античных статуй.
— Ну, все, хватит! — скомандовал Бустов. — Давай баул и протягивай сюда хваталки, — он потряс в воздухе наручниками.
Задержанный как-то сразу сник и безропотно капитулировал.
— Что за хреновина! — Бустов стоял с открытым портфелем в руках и изумленно хлопал глазами. — Леня, я не понял...
— Было! — Леня был изумлен не меньше. — Было рыжье, я ж не дурак, я ж САМ видел! Полный чемодан цацок и бирюлек! Я ж САМ видел!
Никакого золота в портфеле не оказалось. Только пара толстых потрепанных книг, футляр от очков, замызганная пластиковая бутылка, драный зонтик и еще почему-то ржавые плоскогубцы.
— Я САМ видел! — божился Леня. Он был слегка напуган. Словно на его глазах куча драгоценностей превратилась в кучу дерьма.
Бустову же виделась иная картина. Ему сразу подумалось, что Леня с этим старым проходимцем обделали свои дела, хорошо спрятали товар, а уж потом была произнесена кодовая фраза.
Только когда он мог успеть? И в чем смысл?
— Всех — в райотдел, — распорядился он. — Палатку обыскать и простучать всю до последнего гвоздя.
