— Ты прав, — неохотно согласился Васси. — В таком случае, я думаю, мы заткнем ему под ноготь ядовитую иглу.
— Может быть, это достаточно для купца, — съязвил Тгара, каменотес, — но не для Хэдвелла. Он достоин смерти вождя! Я думаю, что мы его свяжем и разведем у него под ногами маленький костер.
— Подожди, — сказал Лэд, — посланец заслужил Смерть Знатока. Привяжем его к большому муравейнику, и муравьи перегрызут ему шею.
Раздались возгласы одобрения. Тгара сказал:
— И пока он будет жить, все жители деревни будут бить в старинные священные барабаны.
— И для него будут устроены танцы, — сказал Васси.
— И великолепная попойка, — добавил Катага.
Все согласились, что это будет приятная смерть. Поскольку были обсуждены последние детали, народ начал расходиться. Все хижины, кроме Гробницы Инструментов, стали украшаться цветами. Женщины смеялись и пели, готовясь к смертельному пиру.
Только Мел была несчастна. С опущенной головой она шла через деревню, на холмы к Хэдвеллу.
Хэдвелл разделся до пояса и нежился под лучами двух солнц.
— Привет, Мел, — сказал он. — Я слышал барабаны. Что-нибудь случилось?
— Скоро будет праздник, — ответила Мел, присаживаясь около него.
— Это хорошо. Можно, я поприсутствую? Мел медленно кивнула.
Ее сердце таяло при виде такой уверенности. Посланец бога имел правильное представление о древних традициях, которые гласили, что человек не властен сам распоряжаться своей смертью. Люди в то время были еще не в состоянии пересмотреть их. Но, конечно, посланец Тэнгукэри разбирался в этом лучше.
— Когда праздник начнется?
— Через час, — сказала Мел. Она прилегла рядом с Хэдвеллом. На душе лежала какая-то тяжесть. Она даже не представляла почему. Беспокойный взгляд осматривал чужую одежду, его рыжие волосы.
— Это хорошо, — промолвил Хэдвелл. — Да, это неплохо…
Слова замерли на губах.
Из-под приспущенных век он глядел на красивую игатианку и любовался тонкой линией ее плеч, ее длинными темными волосами. В волнении он вырвал пучок травы.
— Мел, — сказал он, — Я…
Он замолчал. Внезапно она кинулась в его объятия. — О, Мел! — Хэдвелл! — заплакала она и прижалась к нему. В следующее мгновение она снова сидела возле него и беспокойно смотрела в его глаза.
— Что случилось? — удивленно спросил Хэдвелл.
— Хэдвелл, есть ли еще что-нибудь, что ты можешь сделать для нашей деревни? Что-нибудь! Мы высоко ценим твою помощь!
— Конечно, — ответил Хэдвелл. — Но сначала, пожалуй, я немного отдохну.
— Нет! Пожалуйста! — Мел умоляюще посмотрела на него. Помнишь, ты хотел заняться ирригацией? Ты можешь приступить к ней сразу, сейчас же?
— Ну, если ты очень хочешь, — недоуменно начал Хэдвелл, хотя…
— О, милый! — она вскочила на ноги. Хэдвелл потянулся за ней, но она отскочила подальше.
— Сейчас нет времени! Я должна спешить обратно и рассказать об этом в деревне!
И она побежала от него, а Хэдвелл остался гадать о странном поведении этих игатиан и, в частности, игатианок.
Мел прибежала обратно в деревню и нашла священника в Храме. Ее рассказ о новых планах божьего посланца был быстр и сбивчив.
Старый священник пожал плечами.
— Тогда церемония должна быть отложена. Но скажи мне, дочь моя, почему тебя это так волнует?
Мел смутилась и не ответила.
Священник улыбнулся. Но затем его лицо снова стало строгим.
— Я понял, но послушай меня, дочь моя. Не противопоставляй свою любовь желаниям Тэнгукэри и старинным обычаям деревни.
— Конечно! — откликнулась Мел. — Просто я думала, что Смерть Знатока не совсем подходит для Хэдвелла. Он заслуживает большего. Он заслуживает Максимум!
— Ни один человек не заслуживал Максимум уже шестьсот лет, — задумчиво ответил священник. — Никто со времен героя и полубога В'Ктата, спасшего Игати от ужасных Хуэлвских Чудовищ.
— Но Хэдвелл достоин его! — закричала Мел, — Дай ему время, не мешай ему! Он докажет это!
— Может быть, — согласился священник. — Это было бы великолепно для нашей деревни… Но представь, Мел! Это может отнять у него всю жизнь!
— Но лучше все-таки дать ему шанс, — попросила Мел.
Старый священник сжал в руке свою дубину и задумался.
— Может быть, ты и права, — сказал он медленно. — Да, пожалуй, ты права. Внезапно он вскочил и уставился на нее. Но скажи мне правду, Мел. Ты действительно хочешь подарить ему Максимальную Смерть? Или ты просто хочешь сохранить его для себя?
— Он должен получить ту смерть, которую он заслужил, — тихо молвила Мел. Но она не смогла взглянуть в глаза священнику.
— Я удивляюсь, — сказал старик. — Я удивляюсь, что у тебя за сердце. Я думал, оно противится всякой ереси. Ведь ты свято чтила наши обычаи.
Мел хотела ответить, но ей помешал купец Васси, который в это время вбежал в Храм.
— Идемте скорее! — закричал он. — Фермер Иглай! ОН НАРУШИЛ ТАБУ!!!
Толстый веселый фермер умер страшной смертью. Он совершал свой обычный рейс от дома к центру деревни и проходил под старым колючим деревом. Без всякой на то причины дерево упало прямо на него. Колючки пронзили его насквозь во многих местах. Но он умер с улыбкой на устах.
Священник оглядел толпу, собравшуюся у тела. Несколько человек еле сдерживали улыбки. Лэд обошел вокруг ствола и оглядел его. Там было несколько следов, оставленных пилой. Они охватывали ствол со всех сторон и были прикрыты смолой. Священник обернулся к толпе.
— Подходил ли Иглай к дереву раньше? — спросил он.
— Конечно, — ответил один фермер. — Он обычно завтракал в тени этого дерева.
Теперь все улыбались в открытую, выказывая этим удовольствие при виде успехов Иглая. Отовсюду неслись фразы:
— Я все время удивлялся, почему он завтракает именно тут.
— Он никогда не делил ни с кем стол, ссылаясь на то, что любит одиночество.
— Ха-ха!
— Он, должно быть, все время пилил.
— Целыми месяцами. Но все-таки добился своего.
— Довольно умно с его стороны.
— Он был простым фермером, и никто не назовет его святым, но он умер прекрасной насильственной смертью, которую сам же и подготовил.
— Послушайте меня, люди! — закричал Лэд. — Иглай совершил святотатство! Только священник может даровать смерть!
— Что могут сделать священники, сидя в своих храмах, проворчал кто-то.
— Нет, это все-таки святотатство, — выкрикнул кто-то из толпы. — Иглай умер хорошей смертью. Это несправедливо.
Старый священник с досадой обернулся. Он ничего не мог поделать. Если бы он вовремя заметил Иглая, он бы принял меры. Иглай бы умер другой смертью. Он бы скончался у себя в постели «от старости». Но сейчас уже поздно было об этом думать. Фермер умер, и сейчас, наверное, уже шел по дороге к Рокечангу. Провожать фермера в последний путь было не обязательно, и Лэд обратился к толпе:
