Затем Старший перевел взгляд за окно и понял, что об ужине можно забыть.
Снаружи вспыхнули огни.
Старшему показалось, что в кухне взорвалась фотовспышка, таким четким и белым все стало вокруг.
В который раз у соседа дико залились собаки. Окно над плитой взорвалось осколками, занавеска вместе с рамой и кактусом влетела в кухню, следом кувырком вкатился огромный человек в пятнистой одежде — непонятно, как такой большой пропихнулся в узенькое окошко. Одновременно сорвали входную дверь, зазвенели окна в спальне.
У Вальки все ниже отвисала челюсть, страха на сегодняшний вечер уже не хватало.
— Быстро на пол! — прохрипел дядька из окна, левой рукой за шкирку сгреб Младшую, даже заорать не успела, в правой у него оказалась неприятная вороненая штука с коротким стволом и длинной рукояткой. Этим стволом он ощутимо приложил Валентина по шее.
Валька лежал на половичке, сбоку наблюдая, как коридор заполняется ногами. Ног становилось все больше, люди ломились и ломились в дом, правда, очень тихо. Кто-то невидимый вполголоса отдавал команды: «…Двое — в подвал… чердак… собак — на улицу…» Лежать становилось холодно, но подниматься не очень хотелось. Казалось, про них все забыли.
— Валь, а Валь, — зашептала за ухом Младшая. — Это милиция, да?
«Какая, к черту, милиция, — стуча зубами, размышлял Старший. — У нас всей милиции-то три человека. И не погранцы, это точно. Будут разве погранцы окна вышибать?» Тут возле лица появились лапы, что-то мокрое ткнулось в щеку. Спустя секунду собаку оттащили, но Валька даже дрожать прекратил, разглядев ее. Такой породы он никогда живьем не видел, псина маленькая, ушастая, гладкая…
В спальне быстро забормотали: «…Второй, второй, в доме чисто… понял… понял… след потерян… уже на круге…» А над головой, за разбитым окном, понеслась уж совсем тарабарщина: «Первый беркут, есть движение… третий, азимут ноль…» Захрипело, запищало. «Это же рация», — сообразил Валька.
Ухватили, посадили на стул так резко, что голова закружилась. Анка рядом, белая вся.
— Где он? Куда пошел? Ну? — Говоривший жестко схватил Вальку за подбородок, сам встал аккуратно под лампой, лица не разглядеть. В обычной одежке — джинсы, кроссовки «Найк», курточка.
— Ну! — повторил мужчина, не отпуская Валь-кино лицо.
— Дядя, он корову нашу забрал, — пожаловалась Младшая.
— Корову?
— Да, и куриц.
«Молчи!» — вдруг захотел крикнуть Валька. Ему совсем не нравились эти руки — того и гляди челюсть вывернут. Еще меньше понравилось то, во что превратилась кухня. Ладно наследили бы только, но цветы потоптаны, икона мамкина на полу… Свободной рукой обладатель «Найков» поднял что-то, поднес к лицу, скороговоркой забурчал по-английски.
Внезапно установилась тишина. В доме, кроме них, больше никого не было. Все пронеслось с такой скоростью, что только успевай замечать. Кабы не выбитые окна, можно было б решить, что нападение приснилось. И куча денег в серванте. Старший даже обрадовался: такая толпа, а денег никто не взял.
Тут их обоих схватили за локти и с дикой скоростью потащили во двор. Повалив забор, в темноте стояло нечто угловатое, похожее на маленький танк, и урчало. Вместо фар спереди узкие щелки.
— Быстро оба в машину!
Валька полетел кувырком, выставив руки, сзади отчаянно завизжала сестра.
— Я не поеду ни…
Дверца захлопнулась, броневик рванул с места. Как стоял, так и попер сквозь огород, все больше набирая скорость. Прямо перед носом у Вальки оказалась железная сетка, за ней угадывались плечи водителя и светился приборный щиток.
— Отпустите, пустите, что вам надо? — заорал Старший, лягаясь ногами в темноте. Кто-то невидимый двумя пальцами ухватил за горло, дальше Валька мог только хрипеть. В губы ткнули кислой железякой, во рту стало солено.
— Тихо, парень. Сейчас приедем, расскажете, что видели, тогда отпустим. Будешь дергаться — придушу!.. Ты понял? Я спрашиваю: ты понял?
Не то что ответить — дышать не было никакой возможности, слезы лились из глаз. Старший постарался покивать. Анка дрожала, прижавшись сбоку.
— Вот и славно, — сама себе ответила темнота. В следующий момент машину начало швырять во всех направлениях, Валька катался из стороны в сторону, пытаясь как-то уцепиться.
— «Беркут-три», — захрипело спереди. — «Беркут-три», вижу объект, от меня сто двадцать. Разрешите контакт?
— Не разрешаю! — ответили рядом с водителем. — Держать кольцом.
— «Беркут-два», у меня активная помеха… — В голосе ясно послышалось недоумение.
— «Беркут-два», я — Второй, что там у вас?
— Непонятно… Отказ приборов, усиление фона…
— «Беркут-один», я — Второй, — человек в машине начал терять терпение. — Доложите позицию.
— Я — «Беркут-один»… — с задержкой ответила рация. И замолчала.
— «Беркут-один», — с тихой яростью начал Второй. Тотчас машину швырнуло так, что Валька врезался ногами в потолок.
— Я — «Беркут-три», — невпопад заговорила рация. — Имеет место, видимо, ложная цель больших размеров. Дистанция — восемьдесят. Разрешите контакт?
— Не разрешаю, — повторил Второй. — Тормози.
Оказалось, за спиной у Вальки сидели молча еще трое. И все трое, выскакивая наружу, успели наступить ему на ноги.
— Сидите оба, не двигайтесь, — прошипел новый знакомый и хлопнул дверцей. Старший приподнялся, выглянул сквозь решетку, разделявшую салон. Мотор работал, но фары не горели, снаружи — темень, светилась лишь пара лампочек на приборном щитке. Шофер сидел, положив подбородок на баранку, о пассажирах либо не подозревал, либо не интересовался. Что-то у него с головой было неправильно. Наушники!
— Попробуй ту дверь, моя заперта, — прижавшись губами к уху сестры, прошептал Старший. Шофер затянулся, держа сигарету в кулаке, от головы его доносилось непрерывное бормотание. Анка подергала брата за штанину. Старший оглянулся и не поверил глазам. Ай да Младшая! Сплоховали уроды, десантура гребаная, или кто они там. Левая дверца оказалась открытой, и Анка, скользя ужом, уже провалилась вниз. Перед тем как последовать за сестрой, Валька высунулся из-за плеча водилы и увидел «беркутов».
Совсем рядом. На голове у каждого было пристегнуто что-то вроде шлема с квадратным биноклем впереди лица. А в сторонке, наклонившись на краю лощины, стояли еще два автомобиля и также светили щелочками. «Карла Маркса» Валька нигде не заметил и почему-то обрадовался. После всех синяков и затоптанного огорода. Так им и надо!
