Они рассмеялись, увидев, как я, оттолкнув мужиков, вышла вперед. Смеясь и пытаясь напугать меня своим шипением, они еще больше разжигали во мне огонь.
— Стой, глупая лошадь! — насмешливо крикнул капитан.
Я сделала еще несколько шагов. Они перестали смеяться, завидев, как их жертвы последовали за мной. Полетели окурки недокуренных сигарет. Клацнули автоматы и винтовки, взводимые к бою. Раздались угрожающие крики.
Давно мне не приходилось так быстро бегать. Быстро, но при этом, беззаботно. С веселым смехом я понеслась к ним, а те в нерешительности наставили на меня свои трубочки. Глупцы.
И тут раздался выстрел. Что-то холодное пробило мою скорлупу, и холод начал медленно протекать в горячее тело. Капитан с сосредоточенным лицом сжимал свой пистолет, делая выстрел за выстрелом, пока не истощился магазин.
Наступила абсолютная тишь. Где-то вдали ревели снаряды. В этот день было слишком много взрывов. Палачи молча стояли рядом с капитаном. А мужики, ошеломленно смотрели на меня.
Теперь и я видела свою кровь. Она была такой же алой. Как у них. Но не как у тех шакалов.
Вот и все, что требовалось сделать. Крестьяне простояли еще пару секунд. А потом, с бешеным глухим урчанием, со слезами боли и ненависти на лице, кинулись к моим убийцам.
Уже лежа на льду, я видела, как они бегут. Они тоже боялись. Они были такими же, даже трусливее. Единственное, что было с ними, это их оружие. Но и то, было бесполезно, если руки сковывал страх.
Знакомый бриллиантовый отсвет блеснул в моей голове. И я устало закрыла глаза. На этот раз, навсегда…
Огонь. Повсюду горел огонь. Постоянно раздавались взрывы. Земля была перепахана и перемолота. Вся в осколках, вся в кровавой гари. Мы остались одни. Целый батальон. Без огневой поддержки. Теперь нас самих мешали с землей. Все горело в огне… горели люди… да что там, люди… земля горела…
Мы умирали. Нас методично смешивали с землей. Цинично. Скотски. Наверняка, с ядовитой ухмылкой. Нас побеждали, но мы оставались непобежденными. Мы так и не сдали им эту пядь земли, всю пропитанную кровью. Мы не отдали им этот пятачок. Невский пятачок.
Люди сходили с ума. Пытались метаться в этой каше. Но все было напрасно. Мы были отрезаны, мы были одни. И никто не мог придти на помощь.
Кто-то связывал белые полотнища маскхалатов. Молчаливо, сосредоточенно, как будто это было последнее важное дело в жизни. Несколько бойцов, все в крови и в огне, что-то выписывали на получившемся полотнище своей кровью.
Что-то тяжело ухнуло по затылку. Огонь обдал спину. Свалил меня с ног, окунув лицо в горячую и острую от осколков землю. Глупо. Глупо вот так умирать. Глупо и обидно. Даже зло. Не в честной схватке. Нет. Они даже не видели нас в лицо. Они думают, что победят. Нет. Они проиграют. Они уже проиграли.
Перед глазами пронеслись глаза той лошади. Интересно, что с ней стало…
Белое полотнище развевалось над перемолотой землей. На ней было написано кровью.
«Помогите»…
Лошадь и уставший человек, весь седой, несмотря на молодой возраст, молчаливо шагали по яркому летнему лугу. Оба они, наконец, нашли свой дом и покой. Лошади больше не снились те карие глаза, которые с ужасной для немцев усмешкой, взирали на своих палачей с петли виселицы. А парень больше не вспоминал тот миг, когда что-то злое и сильное разорвало телегу с его родителями. Оба они была опалены войной. Это заключалось в седине и несвоевременных морщинах парня. В шрамах на мощном теле животного. Каждый из них обжегся в те ужасные дни. Но теперь, ничто не было важным.
Они получили свой дом…
Анна Гончарова
Последний перевал
из цикла «Новые герои»
Пески…, пески…, пески, бесконечные пески и ты один. Один среди волнистых белых с золотой желтизной барханов. Один под открытым бледно-голубым почти нежно-белым небом, один под палящим солнцем, раскаленным и беспощадным. И никого вокруг, лишь изредка буквально из — под ног, из песка выскользнет, странная ящерка, с белыми полосами скелета на серой коже, словно макет для зоологии. Она юрко прошмыгнет по ближайшему бархану и так же незаметно скроется в песке. И ты снова один.
Но сейчас я об этом меньше всего переживал. Поправив сумку, и вспотевшую куртку, что начинала сковывать движения тела, я двинулся вперед. Зная, какие бывают ожоги тела после такой прогулки, я не стал снимать свою военную форму. Поэтому обливаясь десятым потом, что лил с меня как с ведра, я жадно припал губами к фляжке. Впереди как айсберги на просторе ослепительно белого океана пустыни, вздымались черные обсидиановые скалы. Издалека они напоминали собой выброшенных на берег китов. Величественные животные на века застряли в песках и успели окаменеть. Вид был печальный, но меня это только лишь подбодрило и я, спрятав за ремень фляжку, уверенно зашагал к оплавленным скалам.
Солнце начинало садиться, и от красного марева, что расползалось по белому песку, бросала блики на темную поверхность скал, придавая им жуткий мистический вид. Казалось, они начинали вибрировать, пульсируя в какой-то только им одним известной тональности.
Я перешел на бег и уже большими скачками перепрыгивал ящериц, которые как по приказу начинали выползать отовсюду. Солнце почти наполовину скрылось за горизонт и теперь, я почувствовал, как вздрогнула пустыня и мелко задрожала. Песок уже начинал скрипеть под ногами, а иней, который неизвестно откуда здесь появлялся, медленно, как чье-то ледяное дыхание покрывал мои армейские ботинки. Здесь холод наступал неожиданно, резко, словно кто-то выключал обогреватель. Я уже чувствовал, как куртка начинает примерзать к коже…, и в этот миг увидел перед собой слабо мерцающую грань. Она в метре от остывающего песка, висела в пространстве, словно натянутая струна. Так как холод уже начинал пробираться под кожу, пытаясь вгрызться в твою душу, я что было силы рванул с места… Один прыжок в пустоту…
Темнота, холод и свистящее пространство…, по коже что-то скользнуло бритвой, опалив весь организм жалящей болью…
Скорей внутренне я почувствовал, что прошел границу одного мира и вышел в другой…, а точнее выпал из нее. Я едва удержался на ногах, когда меня вынесло на край тротуара ночного города. Шел мелкий дождь. Фонари кружили размытыми пятнами от стихающей боли в организме. Не слишком хороший способ перемещения, но лучше многих, где тебя просто сомнут…, потому, что ты находишься под «Запретом».
Яркий свет фар осветил мое лицо, больно полоснув по глазам, рядом остановился военный джип, и открылась дверь. Я сел…
