Беззвучно, словно подбирающийся к добыче кот, Спайк перетек к решетчатой двери. Сунув бластер за пазуху, он безвольно обмяк на частых прутьях. До его ушей долетел звук шагов возвращающегося охранника.
Спайк негромко заскулил. Охранник услышал его стон и ускорил шаг.
— В чем дело, Карди? Тебе плохо?
Гангстер, протянув сквозь прутья трясущуюся левую руку, вяло уцепился за плечо стражника. Тот нагнулся ближе. В тот же миг пальцы Спайка сомкнулись на его горле стальным обручем, а между арестантской робой и сердцем охранника полыхнул крохотный язычок белого пламени диаметром не более карандаша — один-единственный коротенький смешок точно нацеленного бластера, выставленного на минимальную мощность. И все. Так человек мог бы хихикнуть над знакомым анекдотом.
Стражник ткнулся лбом в решетку. Мертвая хватка на его горле задушила вскрик. Сторонний наблюдатель — окажись он вдруг поблизости — решил бы, что охранник продолжает разговаривать с заключенным.
Карди действовал быстро. Все было заранее спланировано, каждое движение давно отрепетировано до автоматизма.
Правая рука отстегнула с пояса убитого кольцо с ключами, пальцы нащупали нужный и вставили его в замок. Щелчок. Дверь камеры распахнулась.
Наступил наиболее опасный момент всей операции, но назад пути уже не было.
Спайк торопливо заволок безжизненное тело в камеру. Кто-нибудь мог увидеть, но пришлось рискнуть.
Он проворно стянул с мертвеца и напялил на себя штаны, потом сорвал куртку и влез в нее сам. За ними последовали кепка и оружие охранника.
Карди вышел из камеры, закрыл дверь, запер замок и двинулся по узкому мостику вдоль тюремного корпуса. Сердце пело от возбуждения. Самое трудное осталось позади, тем не менее губы гангстера были по-прежнему сжаты в жесткую линию, глаза настороженно прищурены, а тело готово к действию.
Охранник соседнего корпуса бросил на него короткий взгляд, развернулся и побрел обратно вдоль вверенного ему ряда камер. Лишь благодаря железной воле гангстер продолжал идти, не срываясь на бег.
Только когда стражник пропал из виду, Спайк позволил себе ускорить шаги.
Вниз по лестнице на первый ярус, пересечь его. Из сектора камер — в прогулочный двор и оттуда — к северному шлюзу.
В караулке у шлюза горел слабый свет.
Карди постучал.
Дежурный открыл.
— Скафандр, — произнес Спайк. — Я выхожу.
— Ваш пропуск?
— Вот. — Беглый гангстер поднял бластер.
Рука дежурного метнулась к кобуре на боку, но шансов у него не было. Оружие Спайка коротко полыхнуло, и охранник рухнул на пол.
Мельком взглянув на тело, Карди извлек скафандр, надел его и вышел к шлюзу. Внутри шлюза, задраив за собой внутреннюю створку, он повернул замок внешней. Та распахнулась, и беглец ступил на поверхность Ганимеда.
Огромными парящими скачками, от души благодарный слабой гравитации, Спайк понесся прочь. На востоке сиял купол Сателлит-Сити. На северо-западе маячили темные, черные в тени холмы.
Человек в скафандре направился в сторону холмов и исчез во мраке.
III
Сенатор Шерман Браун был счастлив.
Ему удалось смыться от Иззи Ньюмана, и вот он здесь: сидит на корточках на полу в «Фонаре Юпитера» — одном из самых шумных ночных клубов во всем Сателлит-Сити — и фотографирует двух ветеранов, увлеченных спором по поводу битвы при Ганимеде.
Вокруг стариков уже собралась толпа любопытных: спор относился как раз к той разновидности оживленных дискуссий, что привлекают зрителей и в любой момент могут перерасти в драку.
Возбужденный сенатор приклеился глазом к видоискателю и щелкал кадр за кадром. Эта серия снимков должна занять достойное место в его альбомах.
— Мы припечатали вас и разбили наголову! — Кулак Грэмпа Паркера с грохотом опустился на стол, — И мне плевать с самой высокой колокольни, как нам это удалось. А если ваши замечательные генералы были такие охрененно умные, то каким же образом мы сумели порубать вас на фарш?
Юрг Тек, трясущийся от старости марсианин, в свою очередь треснул кулачком по столу.
— Вы, земляне, выиграли эту битву по чистому везению! — Его писк был исполнен праведного гнева. — Вы не имели на это никакого права и по всем правилам воинского искусства должны были потерпеть поражение. Ведь это было ясно с самого начала. Ваша стратегия была неверна. Ваше расположение в пространстве было неверно, ваш выбор времени был неверен. Александр, когда повел ваши крейсеры на наш флот, должен был быть стерт с лица пространства.
— Но его не стерли! — рявкнул Грэмп.
— Просто повезло! — пискнул в ответ Юрг Тек, — Случись та битва снова — и мы победили бы. Что-то пошло не так. Что-то, чего историки не могут объяснить. Проработай все на бумаге — и увидите, что Марс выигрывает при любом раскладе.
Грэмп грохнул по столу обоими кулаками. Борода его воинственно встопорщилась.
— Черт подери твою злобную шкуру, — зарычал он, — битвы происходят не на бумаге. В них участвуют живые люди, настоящие корабли и оружие. И самую большую роль играют в них люди. Храбрецы становятся победителями. И битву не переиграешь. На войне второго шанса не бывает. Ты либо побеждаешь, либо проигрываешь — и билетов на матч, перенесенный по случаю дождя, никто не выдает!
Марсианин, казалось, задохнулся от ярости и брызгал слюной в попытках обрести голос. А Паркер гордо напыжился, уподобившись коту с торчащими из пасти перьями хозяйской канарейки.
— В точности как я тебе говорил, — заверил он, — Один хороший землянин может побить десять маршей в любое время дня и ночи.
Юрг Тек продолжал брызгать слюной в бессильной ярости.
А Грэмп продолжал похваляться:
— В любое время дня и ночи, с завязанными глазами и одной рукой, примотанной к боку.
Кулачок Юрга Тека без предупреждения прыгнул вперед и ткнулся Грэмпу точно в середину бороды. Грэмп пошатнулся, взревел и бросился на марсианина. Толпа одобрительно завопила.
Юрг Тек, отступая перед мелькающими кулаками Грэмпа, наткнулся на коленопреклоненного сенатора Брауна. В это самое мгновение землянин прыгнул на него — и все трое покатились по полу единым клубком мельтешащих в драке рук и ног.
— На, получи! — вопил Грэмп.
— Эй, осторожнее с моей камерой, — верещал сенатор.
Марсианин хранил молчание, но поставил сенатору фонарь
под левым глазом. Целился-то он в Грэмпа.
С грохотом перевернулся стол. Толпа гикала и улюлюкала в совершеннейшем восторге.
Сенатор, заметив на полу свою камеру, потянулся за ней, но с визгом отдернул руку — кто-то наступил ему на кисть. Юрг Тек сгреб Грэмпа за бороду.
