- Да, я целитель Аваддон, и моя родина Гхот действительно далеко от этого места.
- У нас к тебе поручение от князя.
- Я вас слушаю, благородные воины!
- Наш князь просит тебя посетить его владения и помочь ему.
- Чем может помочь безродный лекарь самому Годомыслу Удалому?
- Старые раны мешают князю отправиться в новый поход против племени обров. А слава о твоем искусстве достигла и наших мест. Мы просим тебя излечить князя. О награде можешь не беспокоиться. Все, что ты пожелаешь, в твоем распоряжении.
Аваддон внешне остался абсолютно спокоен и невозмутим, хотя в душе ликовал. Он встретится с Годомыслом не жалким просителем, а хозяином положения! Аваддон внутренне попросил прощения у бессмертного Малаха Га-Мавета за то, что позволил себе на миг усомниться в его намерениях. К неожиданному появлению тысяцкого Тура Орога ангел смерти тоже мог иметь определенное отношение. Аваддон был опытен в делах подобного рода: не радость, а озабоченность легла на его чело, словно он глубоко сомневался, стоит ли ему принимать это лестное предложение и хватит ли его скромных способностей, чтобы вылечить столь знатного господина.
Тур Орог расценил его колебания именно так и попытался успокоить:
- Твоя слава лекаря столь же велика, сколь слава Годомысла Удалого как воина! Мы будем молить богов, чтобы они помогли тебе в твоем искусстве!
"А вот этого мне хотелось бы меньше всего!" - подумал Аваддон, а вслух произнес:
- Я готов помочь вашему князю. Далеко ли до его земли?
- У нас много сильных коней, а в пути ждут свежие лошади. Дорога не покажется тебе долгой!
Ответ не удовлетворил Аваддона, но он сделал вид, что ему все равно.
- Могу я взять с собой этих людей? Они охраняли меня в дороге от разбойников.
- Ты вправе взять, кого захочешь, но со мной, кроме этих пятнадцати, еще сотня отборных воинов. Мы сможем защитить тебя, уж поверь мне!
Тур Орог производил впечатление человека непростого. Было в его облике что-то такое, что заставило Аваддона воздержаться от атаки на мозг тысяцкого: в начале нужно было собрать побольше сведений об этих людях, об этом крае. И Аваддон знал, кто поможет ему, - не зря же он терпел пустую болтовню Лионеля целую неделю!
На то, чтобы щедро рассчитаться с фризами и собрать нехитрый скарб в путь-дорогу, ушло совсем немного времени. И через полчаса они были на берегу реки, где к ним присоединился остальной отряд. Да, с таким впечатляющим эскортом не зазорно было путешествовать и многим королям! Теперь Аваддону нечего было беспокоиться о дальнейшем пути - верные люди князя сами везли его к Годомыслу. Замысел темного чародея начинал осуществляться...
Глава 3
ПТИЦА СИРИИ
Весь неблизкий путь до владений Годомысла Аваддон посвятил внимательному изучению природы нового для него края. Наделенный способностями, о которых остальные не могли и мечтать, он видел в окружающем мире многое, что было недоступно обитателям этих мест. Аваддон неоднократно оказывался в состоянии крайнего удивления. Ему были абсолютно непонятны взаимоотношения росомонов с существами, обитавшими в лесу, в воде и в небе. У себя на родине он привык к тому, что тролли, вурдалаки, привидения, домовые и прочая нечисть держатся подальше от людей, которые знают об их существовании больше из легенд. В стране же росомонов все было наоборот! Когда Аваддон впервые с этим столкнулся, он испытал легкое потрясение.
Вечер уже переходил в ночь. В лагере готовились ко сну. Вдруг откуда-то с небес донеслось чудесное пение. Голос был так прекрасен, что чародей утратил ощущение реальности и мгновенно погрузился в состояние неизъяснимого блаженства. Он наслаждался и мечтал лишь об одном - чтобы райское пение никогда не прекращалось... Вокальное чудо оборвалось самым грубым образом: в уши Аваддона ворвался мерзкий звук такой силы, что чародей испугался за свой слух. Вскочив на ноги, он стал озираться по сторонам, совершенно не понимая, что происходит. На помощь пришел словоохотливый и всезнающий Лионель:
- Успокойтесь, уважаемый магистр... - Кальконис наделил Аваддона этим званием, считая, что на посторонних оно производит сильное впечатление. И где-то он был прав. - Росомоны так птицу Сирии прогоняют.
- Птица Сирии? Райская птица-дева?! Я всегда думал, что это миф!! Аваддон был просто поражен. - Но это невозможно! Ее уже столько веков никто не слышал!
- В этой стране, магистр Аваддон, возможно все.
- А ужасный звук, от которого я едва не оглох?
- О-о-о, этот инструмент придумал их знаменитый гусляр Боян-сказитель. Называется он "эстрах".
Аваддон опустился на свое место возле костра. Подошел Тур Орог, осведомился, все ли с гостем в порядке.
- Благодарю, мне уже лучше, хотя этот звук...
- Эстрах не гусли. Услады сердцу не приносит.
- А что бывает с теми, у кого этого инструмента не окажется в момент встречи с птицей Сирии?
- Птица зачаровывает человека до беспамятства, а потом с душой несчастного игрища устраивает. У меня лета три тому многих добрых мечников она перед боем скосила... пришлось уходить от ворога, так и не скрестив мечей. А вообще-то она - птица Сирии - дева добрая, с ней и смерть принять - слаще иной жизни!
Когда тысяцкий ушел, шурша плащом, похожим на княжеский корзно, Лионель Кальконис сказал, мечтательно глядя в ночное небо:
- Я в этих краях странствую уже добрый десяток лет, а вот пение птицы Сирии слышал впервые! Она только здесь, на севере, людям объявляется. Не знаю уж почему, но только слышат ее немногие из приезжающих издалека. Можно сказать, что нам повезло.
- Да уж, повезло... - пробормотал Аваддон, укладываясь спать на меховую подстилку.
Той ночью он долго не мог уснуть. Чем глубже в дебри непонятной страны он забирался, тем больше мрачных дум появлялось в его голове. После встречи с птицей-девой чародей вновь попытался войти в состояние, когда священный Эйдос открывает врата абсолютного знания человеческому разуму, но не смог этого сделать. Какая-то непонятная сила не позволяет ему творить заклинания. Этот край просто переполнен молодой необузданной энергией, и она не подчиняется чародею, и она же не дает ему использовать мощь его магии. Невидимый обычным людям мир, в котором силой мысли чародея творятся прообразы будущих его заклинаний, почему-то не воспринимает эти прообразы здесь, в стране Рос. Он либо отторгает их, либо создает нечто несуразное. Все это в целом заставляет задуматься о той невообразимой мощи, которой обладает край Годомысла, и если Аваддону удастся овладеть даром князя, то чародей может овладеть поистине колоссальной властью над физическим миром! Тогда даже ангел смерти Малах Га-Мавет будет считаться с ним, а не помыкать им как обыкновенным смертным! И если для достижения великой цели ему придется уничтожить этот молодой необузданный мир, он колебаться не станет!
