А в саду тишина. Тихо стрекочут цикады, доносится издали сонное кваканье, да ветер гладит строптивые кроны. А в саду розы…. Цветет жасмин, и напоен мир благоуханием…
Ноги несли в беседку, нежной лилией застывшую посреди пруда, по тонкой ленте вьющейся бумажным свитком, дорожки.
Упав на скамью, дышать, вбирая воздух жадными губами. Смотреть, как ласково касается ветер черной воды, оставляя недолгий след волнения, пить настороженную тишину, разглядывая похожий на волшебный замок дом.
Казалось, не стоит на земле, парит, едва касаясь стенами земли. Казалось — подует ветер, унесет его светлым облаком. И не вспомнить руин, растрескавшихся глыб. Словно повернуло время вспять.
Усмехнувшись, прислониться лбом к холодному мрамору колонны.
— Не прячься, — произнести тихо, одними губами, почувствовав, что сейчас в саду не один.
— Мир тебе, — отозвался воин, выступая из тени.
— Мир тебе, Таганага. С чем пожаловал, враг мой? У Ордо что-то случилось??
— В порядке все у Ордо, — отозвался воин, присаживаясь рядом на скамью. — Я напомнить пришел. Ты мне обещал Шеби с Эрмэ увезти. Что же медлишь? Сколько времени еще ждать? Еще год? Еще два?
— Не могу, Таганага, — прошептал Да-Деган одними губами. — Пока не могу. Как я ее украду?
— Как? Не моя забота. Но ты обещал, Дагги! Укради! Или улести Хозяина! Хочешь, я к Императору пойду! Все расскажу и о камнях, и о мальчишке, и о тебе?!
— С ума сошел, Таганага?
— Как хочешь, думай! Только мне порой кажется, ты был бы рад обещание свое не исполнить!
Покачать головой, отвести взгляд. И в этих словах своя доля истины. И забыть не мог и боялся. Ее глаз цвета неба боялся, своего чувства.
Боялся что признает, и боялся жить неузнанным рядом с ней!
— Увези ее с Эрмэ, Дагги, — негромок голос воина, мягок. — смотри, доиграешься! Как бы поздно не было, сам знаешь, у Хозяина норов крут.
Кивнуть головой в ответ на слова.
Хорошо знал характер Хозяина Эрмэ. И силу и безумную муть, которая таила опасность для каждого, кто вставал близко к трону.
Видел, как беззащитна и беспомощна Шеби, как со всех сторон окружена равнодушием и презрением. Знал и то, что нежность свою, желание покровительствовать не смог утаить от взгляда Императора и Локиты. Оба видели, оба чуяли, не как к рабыне относился к ней. Душа стремилась к ней, отрадно было слушать голос, смотреть на танцы.
Уносила в былое сама близость, тот аромат меда, запах полыни…. Отогревалось сердце, и улыбался ей, как когда-то раньше. Только…. Нет, не любила она. Терпела и долгие разговоры и прогулки в садах под хрустальным куполом столицы Ужаса. И преклонение его терпела, и любовь в глазах.
И не раз смеялся в лицо Хозяин Эрмэ, неистовствуя. Хохотал, словно безумный, сколько раз кричал — «Нужна? Ну, так чего ждешь? Бери в наложницы, пусть родит наследника тебе, глядишь, перебесится! Одного не позволял, того, о чем мечталось….
Не рабыней же у ног мечтал видеть ее, не безмолвной тенью. Не наложницей, женой назвать. Если не самого себя, то всю Вселенную ей, одной подарить. Бросить сияющим пледом к ногам!
И хотелось сбежать, с ней сбежать. В Лигу. Но слишком хорошо знал — и оттуда достанут, под землей найдут! Лучше многих знал, как шатко, как неверно положение мира. Разве схорониться от бед навечно? Нет, не спрятаться. Недолго Лиге, если все будет продолжаться и дальше, как ныне.
Если не ударить в сердце Империи, погубит паук все, что дорого, опутает черными тенетами. И только мучиться, не смея сказать. А будущее — так неверно, так зыбко. Прошлое куда вернее, надежнее! Прошлое. Оно хоть было. А будущее. Будущего — нет.
Время.
Бежит время, не ждет. Ни на миг не останавливаются часы, не перестает сыпаться золотой песок времени с ладоней вечности. И все меньше и меньше минут остается в запасе.
Скрипнуть зубами, чувствуя, что еще немного и не выдержит этого напряжения, бешеной гонки. А остановиться — никто не давал права!
Собираются в кабинете отчеты. Целая армия шпионов бродит по свету, трудолюбивыми пчелками неся ему по крупицам пыльцу ценнейшей информации. И все больше и больше отчаянья в сердце.
Вся надежда — на себя одного. Слишком мало сил у Лиги, а у Эрмэ — острые зубки. Не в пользу Лиги перевес сил, в пользу Империи. Даже если умолчать о том, что воины Эрмэ — нечто особенное.
Только сдержанно чертыхаться, понимая это. Только злиться. И на себя и на Судьбу. Если разобраться — почти беззащитны планеты Лиги. И это бесит, больше чем все остальное. Если Империя ударит первой…. Захлестнет и утопит.
И только клясть Элейджа на все лады. Если б знала Империя насколько положение Лиги непрочно — давно б ударила. Видимо, помалкивала Хозяйка, не торопясь со сварой. Видимо, были у нее свои соображения. Виды на трон. Знала, после победы вырвать власть у Хозяина из рук будет непросто, ох как непросто! Но ведь вечность оно не может длиться! Нет, не может….
Потерев глаза, Да-Деган вскочил на ноги, подошел к окну, вдохнул свежий ночной воздух.
Вился в воздухе аромат отчаянно-крепкого кофе. Ночь. Еще одна ночь, в которую не до сна, которая заполнена не картами и не вином, совсем иными, жестокими взрослыми играми.
Не раз предупреждал Стратегов. Тайно отправлял отчеты, рисковал собственной головой. Ну, кто ж виноват, что так слабы позиции Лиги? А усилить можно бы. Хоть бы перегруппировались, черти полосатые! Впрочем, разве позволит Локита?!
Умна стерва! Кажется, что чувствует каждый его шаг. В том и опасность! Не разгадала бы! Не поняла б раньше времени, что он задумал!
Двинуть бы костяшками пальцев по стене, разбивая в кровь! А вместо этого держать себя в руках, не теряя лица. Мило улыбаться, плести интриги, казаться таким, каким не был….. Словно нет сердца в груди, словно там, под ребрами — камень.
— Дагги, — тих шаг, и не сразу он почувствовал вошедшего, промолчало чутье. Впрочем, что чутью полошиться? Не враг ведь! — опять не спишь. Почем зря мечешься.
— Рэй? Еще твоих нотаций мне не хватало, — заметил колко, — что, решил опекать меня?
— Не дурно было бы, — усмехнулся юноша. — Что б сам себе не навредил.
Пройдя по комнате, Рейнар опустился в кресло, провел кончиком наперстья по краю чаши, усмехнулся.
— Опять кофе литрами глушишь, — заметил ехидно. — Прислуга жалуется, что уже с ароматов чумеет. Ладно, бутылку в покое оставил. И не ешь ничего. Поговаривают, на эрмийские зелья перешел, чтоб не спать, не пить и коленками не дрожать перед Хозяином. Голова-то работает? Смотри, долго не протянешь, если будет так же продолжаться.
