В составе этого макротринала преобладали легкие элементы, большую часть которых Нт-нг-Ндгднар наблюдал впервые. Он не мог понять, как сформировалось такое соотношение. Потом дошло: мир, в котором он проявился, в невообразимое число раз моложе Ультирата.
После того как удалось стабилизировать ток времени, он стал вглядываться в открывшуюся картину. Набор парадоксов продолжал расти. Объекты, просматриваемые в размытой гравитационным смогом перспективе, не имели ни цвета, ни яркости, колыхались и расплывались в очертаниях. Странные типы симметрии, причудливые формы атомных упаковок. А сами атомы?! А скрепляющие их энергетические связи?! Примитивнейший набор внутриядерных и субъядерных взаимодействий. Кипящая взвесь из неисчислимых мгновенных и растянутых во времени событий, атомных взаимодействий, молекулярных реакций, энергетических преобразований.
«Какой ужасный мир, — подумал он. — Убогая рельефность форм, господство трехмерной симметрии, невероятный симбиоз единовременного созидания и разрушения, чередование слепящих сполохов, пылающих красок и сумрачных тонов».
От идентификаторов продолжали поступать сведения… Мелькнула подспудная мысль: «Лучше бы их вообще не было». Регенерация исходного состояния естественным путем исключена. Структурные связи с Ультиратом проявлены на низшем из возможных уровней. В силу непонятных причин подскочил уровень энтропии и как следствие возрос распад слагающих интросферу комплексов. Если так и дальше пойдет, то и транс-инвертор, и он сам просто-напросто испарятся, превратятся в ничто.
Накатил очередной приступ ксенофобии. Гиблое место. Коловращение гравитационных пузырей — убийственный депрессант. Но надо что-то делать. Иначе — смерть…
Однако, как и прежде, прогноз оптимизма не вызывал. Для преобразования сконцентрированного в объеме аномалии делящегося вещества в компоненты, требуемые для приживления заново отстраиваемой эндогеноты, не хватит и пятикратного запаса мощности, вырабатываемой более чем наполовину лишившегося силы реактором. Но если подпитаться… Утилизировать сырье. Набраться сил. Обрести подвижность. Это прежде всего. Что дальше?.. Хоть и слабо верится, но вдруг удастся вырваться?..
На острове готовились к юбилею. С момента испытания первой водородной бомбы над атоллом Эниветок прошло шестьдесят лет. Именно тогда было принято сверхсекретное решение о размещении в Тихом океане стратегических ракетных баз.
Океания… благодатный край, размером с Евразию… тысячи затерявшихся в морских далях островов: больших и малых, вулканических и биогенных, геосинклинальных и материковых, горных и низинных, обнаженных и покрытых экзотической зеленью.
Судя по испытанию временем, база «Лагус», а она была основана еще на заре перекроившей послевоенный мир политики неоглобализма, продолжала оправдывать свое название [1]. Единственная из многих, она, пережив ряд пертурбаций административного переподчинения и неоднократную смену территориальной принадлежности острова, сохранилась настолько засекреченной, что о находящемся здесь комплексе баллистических ракет с кассетными боеголовками по сотне килотонн каждая, знали не более двух десятков человек. Даже обслуживающий и время от времени сменяющийся персонал не ведал о мощи таящихся в стволовых колодцах монстров.
Официально база считалась второстепенным объектом. Изобиловавшие здесь объемные вулканические пустоты как нельзя лучше подходили для размещения запасов продовольствия, оборудования и снаряжения на случай войны или стихийных бедствий. Лучшего места для такого рода базы нельзя было представить. Остров лежал в стороне от морских путей. Кроме того, окружающие его атоллы, а они входили в одну из систем подводных хребтов и островных дуг, вели себя настолько активно, что по крайней мере раз в два года сводили на нет работу составителей лоций. Этих мест избегали. Даже браконьеры, несмотря на изобилие здешних вод морепродуктами, старались сюда не соваться из опасения напороться на камни. И еще одно немаловажное обстоятельство способствовало сохранению тайны. Подтвердить или опровергнуть специализацию базы не нарушая международных отношений не представлялось возможным. Остров хоть и считался необитаемым, но входил в состав Подопечной Территории Сводного Тихоокеанского Базиса (ПОДТЕСТИБ) с надлежащими ему правами владения примыкающим водным, подводным и воздушным пространством, и, несмотря на то, что был сдан в бессрочную аренду, официально подчинялся правительству конфедеративного Союза. Что же касается наблюдений извне, то атолл Бикини так в свое время засветил эту часть Океании, что радиация в сорок, шестьдесят и даже сто микрорентген считалась здесь нормой, а при таком фоне надежно упрятанные ядерные устройства не выделялись.
Тропическая ночь.
Мерный рокот волн.
Мириады звезд, так уютно мерцающих в невидимых атмосферных токах.
Первозданная природа. Тишина… Но вот в звездном узоре что-то изменилось. Качнулся Южный Треугольник. Всплеснулась Золотая Рыба. Подернулись вуалью Магеллановы Облака. Со стороны Канопуса наметилось движение. Легкий штрих, подобный метеорному следу со светящейся на конце точкой. Постепенно точка превратилась в каплю… капля в сферу с отростком, которая в считанные секунды достигла размера теннисного мяча и зависла в зените. Расстояние до новоявленного объекта определению не поддавалось. После непродолжительной паузы из отростка выдвинулся, именно выдвинулся, а не вспыхнул зигзагообразно переломленный цвета рубина луч и с нарастающей скоростью по замысловатым траекториям стал обшаривать водную гладь.
Притухли звезды. Посветлело как при полной луне. Море всколыхнулось и, несмотря на штиль, покрылось рябью.
На контакте с лучом, а область соприкосновения с ним чуть ли не вдвое превышала размеры футбольного поля, вода пенилась, взбухала, вздымалась фонтаном, закручивалась в спиральные вихри, после чего, освободившись от воздействия неведомой силы, обрушивалась многотонными потоками, но не вниз, а в стороны, как бы растекаясь по невидимой, наклонной сложно расчлененной поверхности. Пришли в движение воздушные массы. Потянуло озоном, как при грозе. Перспектива смазалась, контуры береговой кромки утратили четкость.
На какой-то миг рисунок созвездий изменился, исказился до неузнаваемости, после чего луч медленно вполз внутрь шара, а сам шар превратился в амебоподобное образование и, мгновенно развив ускорение, с невероятной скоростью заметался по небу. От горизонта к горизонту… с юга на север… с запада на восток… Без какого-либо намека на осмысленность, без малейших признаков сравнения с чем-либо. Вверх-вниз… туда-обратно… В небе рассыпались светящиеся метки, как фрагменты самолетных трасс. Еще больше посветлело.
