Падре Пибоди энергично кивал, наверное, чтобы лучше усваивать информацию, утрясая ее в голове. Все замолчали. Наконец маркиза не выдержала.
— Хотя я только бедная глупая женщина… — Она повела ресницами, ожидая привычных возражений, но спорить никто не стал. Бросив уничижительный взгляд на падре Пибоди, маркиза была вынуждена продолжать. — Мне кажется, что о вмешательстве в прошлое вообще не стоит беспокоиться. Что случилось, то и случилось. Как может измениться прошлое из-за наших действий?
Маркиза, хвалившаяся своим интеллектом, задала вопрос, на который ответил бы и мало-мальски развитый школяр лет пятнадцати. М-да… Даже дон Марко, которого Наварро отнюдь не считал светлой головой, растерялся при виде такого невежества.
— Рассуждать о принципах теории времени, — неохотно сказал дон Мигель, — это, скорее, занятие для мудреных философов, а не прагматиков вроде меня, миледи. Но я имею о теории некоторое представление, и, если пожелаете, попытаюсь объяснить вам.
По лицу маркизы мелькнула тень досады, она, похоже, расстроилась, что придется заняться тяжкой мыслительной работой. Но пришлось демонстрировать вежливый интерес и самообладание.
— Прошу вас, объясните, — пробормотала она.
— Ну, хорошо. — Дон Мигель помедлил, собираясь с мыслями, чтобы изложить их в доступной для маркизы форме. — Прежде всего, думаю, что никто не станет спорить: в истории есть решающие поворотные моменты! И каждый из них состоит из суммы огромного числа причин, деяний индивидуумов и их поведения, поэтому любое историческое событие редко удается объяснить одним-единственным фактором. Большинство событий зависит от такого широкого спектра причин, что невозможно охватить их во всем масштабе, и мы вынуждены признавать их случайными… Например, падения Рима в результате вторжения орды варваров не случилось бы, кабы не декаданс римского общества.
Маркиза кивнула, лоб ее покрылся складками от чрезмерных мыслительных усилий. Дон Мигель продолжал, хотя опасался, что она может надорваться.
— Этот неохватный поток событий, который сходится на каком-то поворотном моменте, можно сравнить с рекой. Есть ли в ее русле еще один камешек, нет ли его, не так уж и важно, он не изменит ни направления течения, ни глубину. Но изменение, пусть и незаметное, произойдет, если мы этот камушек вытащим или только передвинем — независимо от нашего восприятия! Поток времени можно также сравнить с оползнем. И нет ничего невозможного, если визитер из будущего остановит первый камень, прежде чем начнется обвал, который изменит ход истории. Если такое случится, мы вычеркнем из истории сами себя. Одна-единственная важная идея, посеянная в мозгах римлянина из 300 года, могла бы, по нашему мнению, привести к поражению Алариха и выживанию Римской империи.
— Меня великие империи прошлого очаровы… вывают! — с энтузиазмом, но не вполне грамотно высказалась маркиза. — Особенно… — Она заметила гримасу досады на лице дона Мигеля и оборвала себя. — Я позволила себе увлечься… Пожалуйста, продолжайте!
— Вы следили за моей мыслью?
— Да… Разве что… Можно спросить? Если наши действия способны изменять историю, как же она сама-то изменяется? Я имею в виду — без нашего вмешательства.
— Если бы мы и вправду изменили ход истории, — дон Мигель с трудом сдерживал раздражение, — такой вопрос не стоял бы! Это и была бы история, и никакой другой попросту не существовало!
Падре Пибоди энергично замотал головой, перегрузив ее умными рассуждениями.
— Пути Господни неисповедимы, это правда!
Маркиза внезапно улыбнулась.
— Понимаю! — радостно кивнула она и тут же засомневалась: — По крайней мере, думаю, что…
Ее перебил дон Марко:
— Но ведь в истории есть поворотные моменты, для которых совершенно неважно — сделаем мы что-либо или позволим себе ничего не делать. Конечный результат от этого не изменится.
— Да, конечно, — согласился Наварро. — Классический тому пример знаком всем — это ураган, из-за которого рухнула английская оборона четыреста лет назад. Стихия потопила их брандеры, потому-то Испания и покорила Британию. На возникновение бури человек повлиять не в силах. Однако даже в случаях вроде этого следует оставаться осторожным в оценках.
— Ну, этот-то результат сам собой разумеется! — возразила маркиза. — Я имею в виду, что Армада была столь велика и так хорошо вооружена…
— Могу вас заверить, миледи, что историки Службы Времени этот момент изучили основательно. И знатоки морского дела сошлись во мнении, что испанские галеоны, перегруженные десантными подразделениями и припасами, вполне могли бы оказаться в проигрыше. Особенно, если бы английским брандерам удалось к ним приблизиться при кормовом ветре. Вне всякого сомнения, битву решила счастливая случайность — вовремя разразившаяся буря.
— Я догадываюсь, что вы хотите сказать, — перебил дон Марко. — Ни при каких обстоятельствах флот не должен был опоздать к месту морского сражения, иначе буря могла и утихнуть. Так?
— Вы совершенно правы.
— Трудно представить, — подивился падре Пибоди, — что мы висим на такой тонкой ниточке!
Сейчас дону Мигелю больше всего хотелось оборвать ту ниточку, которая привязывает его к маркизе, но та была полна решимости его не отпускать. Миледи возложила отягощенную перстнями руку на его рукав.
— Есть еще кое-что, дон Мигель, о чем я хотела вас спросить. Я слыхала, что в этот юбилейный год ваша Служба Времени позволит особо привилегированным лицам присутствовать при подлинной победе. Это так?
— Нет, естественно, нет! — Наварро был шокирован до глубины души. — Кто вам сказал такую чепуху? Предписания Службы однозначны: путешествовать в прошлое позволено только сотрудникам. Цель — серьезные исторические исследования. Это же не карнавал и не спектакль для жаждущих сенсаций.
— Странно, — сказала маркиза. — А меня заверяли… Ну, ничего. Хотя, конечно, хотелось бы, чтобы инструкции не были столь строги. У меня жгучее желание побывать при каком-нибудь великом событии прошлого.
— Мы регулярно публикуем снимки… — начал дон Мигель.
— А, снимки! Они такие скучные и нежизненные. Что такое снимки, если не копии? Ценен оригинал! Но я вижу, у вас каменное сердце, дон Мигель.
— Миледи, путешествие во времени совсем не развлекательная поездка. Там грязь, нищета, жестокость… Эти стороны жизни прошлого вызывают только отвращение.
— Ну, грязь и нищета и сейчас не в диковинку. Даже поблизости, на рынке, за городской стеной Хорке полно людей, которые ходят во вшах и не знают слова «мыло»! Вот их предков у меня нет никакого желания повидать. И пятьдесят поколений назад они, несомненно, были такими же. А мне жутко хотелось бы взглянуть на роскошь и великолепие прошлого. Я ведь уже говорила… — ее взгляд с лукавым укором красноречиво говорил о широком арсенале ужимок постаревшей красавицы, — говорила вам, что великие империи прошлых веков меня просто околдовывают. Например, мексиканские — с их чудесными работами из золота и украшениями из перьев!
