Я молча протянул ему трубу. Судя по тому, как быстро он выхватил ее из рук, выражение моего лица, по-видимому, сильно изменилось.
- Брайт! Это люди, живые существа! Мы спасены!..
* * *
Через несколько мгновений неподалеку от нас опустились изящные эллипсоиды метров десяти в вышину и двадцати пяти в длину. Их поверхность состояла из шестиугольных блестяще-черных, как полированный мрамор, граней: серебристые оправы граней сверкали на солнцах. Ни крыльев, ни пропеллеров у этих воздухоплавательных снарядов не было.
- Брайт! Здесь должны быть необычайно культурные существа. Их техника выше нашей - они на тысячелетия опередили нас!
В серединах снарядов виднелись очертания кругов. Круги-диски стали вращаться и через минуту отскочили в сторону. Из проемов вышли человекообразные существа.
- Брайт! Они прилетели с "Сатурна"! Это сатурниты!..
Бросались в глаза серебристо-блестящая чешуйчатая поверхность тела, головы и лица этих существ и их рост, превышавший, на глаз, два с половиной метра. Благодаря чешуе они производили впечатление стаи огромных фантастичных человекорыб. Пропорционально сложенные, они были очень стройны.
Легкой поступью неведомые существа быстро направились к нам. Казалось, они не случайно на нас набрели и даже не искали нас, а знали, что мы здесь находимся, и специально из-за нас прилетели. В движениях великанов чувствовался общий гармонический ритм. Они были страшны своим ростом, и я растерянно пробормотал:
- Спасение ли это?.. Не преждевременна ли ваша радость? Так называемые "цивилизованные люди" бывают хуже зверей.
Сатурниты остановились. Один из них отделился от группы и подошел к нам...
Я убедился, что он был совершенно человекообразным существом. "Что же, - подумал я. - Отсюда следует, что структура нашего тела наиболее целесообразна. Здесь действует, очевидно, общий для организмов всех миров закон, на основании которого филогенетический процесс завершается формой человеческого тела".
Сатурнит протянул к нам руку, мы инстинктивно отшатнулись. Тогда он отошел к своим товарищам, но тотчас же вернулся с какими-то плодами. Это был уже явный акт дружелюбия.
- Берите же, Брайт!
Профессор улыбался. Он с восхищением смотрел на наших гигантских спасителей. Я робко взял плод и начал его есть. Он был чудесен! Появился и сосуд с водой - самой настоящей и притом холодной водой... Затем нам принесли пищу. Необыкновенно вкусная! Мы попытались угадать, из чего она приготовлена, но не смогли.
Утолив голод и жажду и придя в себя после первых впечатлений, мы снова ощутили невыносимую жару. Сатурниты же, по-видимому, нисколько от нее не страдали: как ни в чем не бывало они стояли под палящими лучами солнц с непокрытыми чешуйчато-безволосыми головами... Но вот один из них вошел в снаряд и вернулся оттуда с... чешуёю в руках!
- Так это... одежда!..
Мы переглянулись и расхохотались. Сатурнит издал звук мелодично-протяжное "и-ии".
Как только чешуя была вручена нам, мы сбросили с себя тяжелое, грубое земное облачение и через минуту щеголяли в новых "костюмах". Они пришлись как раз впору - это был, очевидно, "детский размер".
- Выступить бы в этом "смокинге" в университете на лекции... пробормотал профессор, ощупывая свои блестящие рукава. - Мои дорогие коллеги уже давно подозревают, что я не в своем уме...
Своеобразный наряд, эластичный и легкий, оказался необычайно прохладным; мы сразу почувствовали себя свободно и бодро. Искусно сотканный из отдельных блесток, он плотно, но вместе с тем мягко и нежно облегал все тело и лицо. Его блестящая поверхность отражала максимум солнечных лучей, которые, казалось, совершенно не падали на наши головы.
Сатурнит, подавший нам чешую, явно выражал намерение беседовать с нами: плавно двигая руками, он указывал на нас, на небо и почву.
- Ба! - воскликнул профессор. - Естественный вопрос: он спрашивает, откуда мы взялись и как сюда попали. Но как им объяснить это? Вот действительно задача! Попытаемся.
Профессор достал карандаш и записную книжку. Несколько сатурнитов окружили его. Джемс Брукс стал чертить геометрические фигуры и системы координат, желая навести этим на мысль о четвертом измерении. Когда он кончил, спрашивавший протянул руку к исписанным листкам. Профессор вырвал их и отдал ему.
- Не продемонстрировать ли им теперь нашу аппаратуру, Брайт, как вы думаете?
Я покорно достал магнето. Поднял и показал его. Покрутил ручку и...
...и в тишину ворвались жужжанье и свист; взрывом проломилось пространство; в зияющем черном провале засверкали каскады искр.
- Брайт!..
- У-ва-уу!.. - хором вырвалось из уст зрителей.
- Брайт! Мы сможем вернуться на Землю! Но нет, нет, не теперь... Сначала отправимся с ними! А, Брайт?..
Но ко мне еще не вернулся дар речи.
Тогда Джемс Брукс обвел взором величественную толпу сверкающих на солнцах великанов и медленно произнес:
- Никогда еще, дорогой мой юноша, я не испытывал такого прилива гордости, как в момент этой невольной демонстрации трудов моей жизни перед этой достойнейшей аудиторией!
- И я горжусь! - прорвало меня наконец. - Вами, вами, дорогой мистер Брукс!
Мы яростно тряхнули чешуйчатые руки друг друга... Но сатурниты разлучили нас - схватили, высоко подняли и понесли к снарядам. С пением "и-ву-йи" последовали за ними все остальные.
Солнца катились к горизонту.
* * *
Сатурниты быстро разместились по снарядам и завинтили диски.
Внутреннее пространство эллипсоида представляло собой огромный зал. Шестиугольные грани, выглядевшие снаружи черными, оказались полупрозрачными - пропускали мягкий, ровный свет.
Сложная, гармонично расположенная обстановка производила впечатление легкости и совершенства. Мозаичные подобия столов, диванов и кресел, как и множества различных других предметов и приспособлений, поражали богатством цветов и форм чуждой нам красоты. Все искрилось и блестело, но мягко, не резало глаз, при повороте же головы меняло тон. Воздух был пропитан приятным ароматом. И никаких машин...
Темнело. Грани медленно засветились голубым... Причудливо переливаясь голубыми тонами, обстановка приобрела сказочный, фантастичный вид.
Все сели. Ощутилась возрастающая тяжесть в ногах; какая-то сила прижала тело к сиденью и спинке кресла. Очевидно, снаряд стал ускоренно двигаться - под большим углом к горизонту. Произошло это плавно и бесшумно. Ощущение тяжести в ногах и теле вскоре стало исчезать.
- Но где же все-таки машины?..
- Не видно... Да, Брайт, нам так же трудно понять механику этого полета, как дикарю - действие радиоприемника. Посмотрим, однако, как далеко мы улетели от нашей луны.
