Он опять подумал о текущих вопросах. Недавно поступила записка от Албика, Администратора корабля, с привычными жалобами: "Если вы хотите осуществлять одновременную съемку большего количества сюжетов, необходимо большее количество транспортных катеров, причалов, больше съемочных бригад, больше обслуги… больше… больше… больше."
Фраффин вспомнил старые добрые времена, когда Администратором корабля был Бирстала, — тот всегда старался сам находить решения. К сожалению, этот мир начал ему надоедать. Теперь у него свой Корабль историй, свой собственный мир, свои проблемы.
— Может тебе все распродать? — предложила Юнвик.
Глаза его сверкнули.
— Это невозможно, и ты знаешь почему!
— Подходящий покупатель…
— Юнвик!!
Она пожала плечами.
Фраффин вскочил с кресла, пересек кабинет и, подойдя к пульту управления, погрузился в созерцание звезд и галактик на дисплее. Он нажал на контрольную кнопку — и на экране возникла видимая из космоса их маленькая планета, зелено-голубой мир с грядами облаков над морями и континентами, на фоне холодного сияния звезд в космической тьме.
Черты его лица отразились на полированной поверхности пульта, как бы выплывая из глубины планеты: прямая линия выразительного рта, тонкий крючковатый нос с широкими ноздрями, глубоко посаженные под нависающими надбровьями темные глаза, высокий полукруглый лоб под короткими черными волосами, серебристая кожа Чема.
Лицо Юнвик, транслируемое по каналу связи Центрального Управления, не исчезло, она выжидающе смотрела на него.
— Я высказала свое мнение, — твердо произнесла она.
"Стара, слишком стара", — подумал Фраффин, поглядев на Врача корабля, на круглолицую безволосую голову Чем из племени Цейатрил. Тысячи звезд, подобных тому Солнцу, в гравитационном поле которого вращалась их планета, могли родиться и погаснуть за долгую жизнь корабельного Врача Юнвик. Ходили слухи, что она как-то собиралась приобрести планету и даже была членом экипажа Ларра, который пытался проникнуть в другие измерения. Она сама никогда не говорила об этом, но такие слухи ходили.
— Я никогда не смогу продать свой мир, Юнвик, — тихо произнес он. — Ты это знаешь.
— Странно слышать, что Чем произнес слово "никогда", — заметила она.
— Что наши источники сообщают об этом Келекселе? — резко спросил Фраффин.
— Он богатый торговец, недавно допущенный в племя, которое пользуется особой благосклонностью Первородных.
— И ты предполагаешь, что он — новый разведчик?
— Думаю, да.
Ну что ж, если Юнвик так думает, то скорее всего так оно и есть. Он понимал, что проявляет нерешительность. Он не хотел прекращать свою маленькую войну и заниматься подготовкой корабля к встрече с новой опасностью.
"Возможно, Юнвик права, — рассуждал он. — Я слишком долго нахожусь здесь и привык все соотносить с уровнем убогих туземцев. А сейчас к нам прибыл еще один шпик из Бюро!"
То, о чем стремятся разузнать другие, не утаишь, — Юнвик говорила ему об этом при каждом удобном случае.
"Я должен покинуть эту планету, — уговаривал он себя. — Как я мог опуститься до уровня восприятия этих толстокожих тупых дикарей?! Я даже свыкся с мыслью, что вокруг меня умирают. Они умирают, но мы ведь бессмертны!
Я стал теперь одним из их Богов!..
А что, если этого шпика невозможно будет соблазнить? Черт бы побрал Бюро!"
— С этим Следователем будет не так просто, — заметила Юнвик. — Похоже, он очень богат. Если он предложит хорошую цену за корабль, продавай. Почему бы не сбить их с толку? Ты можешь потом подать в суд, отказаться от этой сделки, и тебе возвратят корабль, целым и невредимым.
— Опасно… опасно, — ответил Фраффин.
— Но достаточно выгодно, чтобы потом пренебречь любой опасностью.
— Любой?
— Как известно из притчи, — сказала Юнвик, — боги улыбаются выгоде.
"Боги, коммерция и бюрократия, — думал Фраффин. — Это еще можно вынести даже в окружении наших бедных дикарей. Но я стал слишком заметной фигурой и поневоле начал мозолить кое-кому глаза".
Он поднял правую руку и посмотрел на ладонь.
— Все в этом мире сотворено моей рукой…
— Келексел попросил о личной встрече с великим Фраффином, — снова прервала его размышления Юнвик. — Он…
— Я увижусь с ним, — произнес Фраффин. Раскрытая ладонь вытянутой руки конвульсивно сжалась в кулак. — Пришлите его ко мне.
— Нет! — воскликнула Юнвик. — Откажи ему, предоставь это посредникам.
— На каком основании? Я встречался с другими богатыми коммерсантами.
— Придумай. Каприз, перегруженность работой.
— Я должен встретиться с ним.
— Зачем?
— Чтобы он поскорее раскрыл свои карты.
— У тебя есть сотрудники, которые могли бы…
— Он хочет видеть меня.
— Ты серьезно рискуешь. Стоит ему что-либо заподозрить, и он не станет предлагать сделку. И тогда он будет здесь вынюхивать до тех пор, пока все мы не окажемся у него в кармане.
— А может, он и не собирается предлагать сделку. Необходимо выяснить, что именно интересует его здесь, на какую наживку он может клюнуть.
— Мы же знаем, чего он ждет! Достаточно малейшего намека на то, что мы собираемся осуществить скрещивание с этими дикарями, и мы уже не сможем повлиять на него… Тогда наша игра будет проиграна.
— Я не ребенок, Юнвик, не учи меня. Я встречусь с ним.
— Ты твердо это решил?
— Да. Где он сейчас?
— Наверху с экскурсионным экипажем.
— А-а… и мы, конечно, контролируем его состояние. Каково его мнение об обитателях этого мира?
— Стандартные заключения: они слишком велики и безобразны — карикатура на Чемов.
— А что говорят его глаза?
— Его явно интересуют особи женского пола.
— Ну, конечно, они должны его интересовать.
— Ты что — собираешься прервать работу над военной драмой и подготовить сюжет для него?
— А что остается? — В голосе Фраффина прозвучали нотки разочарования и покорность судьбе.
— Ты предполагаешь использовать эту маленькую группу в Дели?
— Нет, эту группу я берегу на случай крайней необходимости.
— Тогда женский пансион в Лидсе?
— Нет, это тоже не подходит. Как ты считаешь, Юнвик, сможет ли насилие подействовать на него?
— Определенно. Так это будет Берлинская школа убийц, да?
— Нет, нет. Я думаю, у меня есть кое-что получше. Мы обсудим этот вопрос после того, как я увижу его. Как только он возвратится…
— Постой! — воскликнула Юнвик. — Только не иммунный, только не он!
— Почему нет? Чем он тебя не устраивает?
