Мы перенесли его на кушетку и сами принялись разматывать бинты сиделка отказалась даже приближаться к нему. Последние слои кольцами упали на пол... Доктор присвистнул.
Рука была совершенно здоровая, но вся какая-то преувеличенная.
Кисть вытянулась и потяжелела, пальцы были непомерно длинные, морщинистые, поросшие черными волосками. Даже клетки кожи изменились стали крупными, хорошо различимыми, с темными ядрышками. Но особенно поразили меня ногти: желтоватые, жесткие, как жесть.
- Теперь я понимаю, почему он слопал мел, - проговорил доктор. - Ему требовался кальций.
- Но это же что-то ужасное, - пробормотал я с внутренним содроганием.
- Да, - согласился доктор, - случай исключительный. Впрочем, ничего принципиально нового мы не наблюдаем. Атипическая гиперрегенерация... Да-да, типичная атипическая гиперрегенерация...
Казалось, он находил успокоение в привычных медицинских терминах. Но от невольного противоречия, проскользнувшего в его словах, у меня сквознячок пробежал по позвоночнику.
Спустя полчаса доктор на всякий случай вколол пациенту еще двойную порцию снотворного и попросил меня вызвать машину медицинской помощи: больше не за чем было держать его в лаборатории.
3. Полное восстановление
Весь день доктор где-то пропадал. Я неприкаянно слонялся по лаборатории, перебирал свои записи, разглядывал пробирки, в которых зрела эта удивительная зеленая жидкость... Теперь их было уже несколько десятков, они занимали две полки в стеклянном медицинском шкафчике. Доктор готовился к решительному эксперименту. Так он сказал, уезжая из лаборатории сегодня утром. Что он еще задумал?
Пустая кушетка по-прежнему стояла в углу комнаты. Ничто, кроме картонной коробки с куриным мясом и круглой эмалированной урны с грязными бинтами, не напоминало о нашем недавнем пациенте.
Где-то он теперь и как-то с ним справляются несчастные медработники?
Доктор вернулся под вечер. Он тут же бросился к телефону и сделал несколько звонков. Как я догадался из разговора, звонил он в морг, и мне это очень не понравилось. Речь шла о каких-то трупах, которые должны были доставить, но почему-то не доставили. Доктор был взвинчен.
Закончив звонить, он принялся бегать по кабинету.
- Док, - спросил я, чтобы отвлечь его, - вот мы занимаемся регенерацией. А что это такое?
- Что такое регенерация? - переспросил он, прекращая свою беготню, и прижимая пальцы к вискам, словно для того, чтобы собрать разбежавшиеся мысли. - Что такое регенерация? Ну, как вам сказать? В двух словах... это восстановление отмерших тканей.
- Это что же, мертвые ткани оживают? - удивился я.
- Нет, разумеется, они не оживают... они растворяются и поглощаются особыми клетками - некрофагами... а затем их замещают новые, живые клетки. - Доктор оживился, это был его конек. - Что интересно, продукт распада отмерших тканей служит для них как бы стимулятором роста и питательной средой... Иногда регенерация приводит к образованию большего объема тканей, чем было изначально, - тогда мы говорим о гиперрегенерации; либо к образованию тканей, имеющих несколько иное строение, - это называется атипической регенерацией... Что мы и наблюдали у нашего... э, подопечного... М-да... До последнего времени медицина была бессильна в подобных случаях. Но теперь... с появлением нового средства...
- Кстати, док, мы до сих пор не придумали для него названия!
Доктор задумчиво почесал переносицу и удивленно потер пальцем о палец... У него целыми слоями сходила старая кожа, заменяясь младенчески-розовой нежной кожицей... Он засмеялся.
- Удивительно, я случайно пролил на себя эту жидкость и словно бы помолодел... Название, говорите? Думаю, вы не будете возражать, если я назову его вашим именем? Средство Джекииля...
Джекииля, э?..
- ...Хочкиса.
- Средство Джекииля Хочкиса.
И он снова рассмеялся.
* * *
...С тонким, ноющим звуком раскрылся зубчатый замок молнии, и чехол из искусственной кожи развалился на две продольные половины. Этот узкий, продолговатый мешок привезли двое подозрительного вида парней в грязных белых халатах. Они подъехали с заднего входа на медицинском фургоне с погашенными фарами. Я видел, как доктор рассчитывается с ними наличными в темном коридоре. Потом они уехали, и мы с доктором остались одни в лаборатории. Доктор запер дверь на ключ и опустил железные жалюзи. Были зажжены все электрические светильники. Горели трубки дневного света на потолке, горели настольные лампы, горел большой рефлектор. Сияли полированные и эмалированные поверхности, сияли стеклянные и зеркальные поверхности, таинственно мерцали зеленые пробирки.
Под искусственной кожей оказался плотный полиэтилен, а за ним...
Сквозь мутную пленку явственно виднелись очертания голого человеческого тела... Мертвого тела. При его виде мне стало дурно.
- Док, - сказал я, с трудом превозмогая слабость в ногах. - Только не говорите, что вы собираетесь сделать это.
Он ободряюще похлопал меня по плечу.
- Что с вами, друг мой? Вы выглядите так, будто проглотили ежа.
Ведь мы не собираемся никого убивать, верно? Наоборот, мы вернем жизнь этому несчастному... Думаю, Творец простит нам эту невинную шалость... Что же касается земных законов, то я принял все меры предосторожности... Видите ли, еще совсем недавно этот труп был бездомным бродягой и пьяницей... У него даже родственников не осталось... В лучшем случае, его ожидали дешевые похороны и безвестность. Мы же дадим ему новую жизнь - и славу! Неужели вы хотите остановиться на половине пути?
Он постоял, глядя на меня своими веселыми сумасшедшими глазами.
С большой неохотой я помог ему содрать с мертвого тела полиэтиленовую оболочку.
- Чем не красавец?
Красавец? Меня едва не стошнило.
На вид мужчине было лет тридцать пять, клочковатая борода какого-то пыльного цвета торчала в разные стороны. На бледном теле страшно чернели следы побоев, на груди и в паху они сливались в сплошные темные пятна; синяки и кровоподтеки обезображивали лицо. Но самым страшным было то, что вся левая половина тела обгорела, обуглилась.
- Кто это его так? - не удержался я.
Доктор безразлично пожал плечами. Его не интересовало, кто это сделал. Кто бы это ни был, именно благодаря ему у доктора был материал для работы.
Он остался очень доволен осмотром.
- Не человек, а музей некрозов, - сказал он. - Вы готовы, Джекииль?
* * *
Системы и капельницы заняли маленькую комнатку, мертвое тело было утыкано гибкими трубками, по которым текла зеленая, желтая и красная жидкости: средство Джекииля, питательные вещества и консервированная кровь.
Я полулежал в глубоком, мягком кресле, завернувшись в шерстяное одеяло. Доктор перевел меня на ночное дежурство. Рано утром он отпирал дверь лаборатории своим ключом и прямо с порога спрашивал об изменениях. Я только качал головой. Ночь за ночью ничего не происходило. Жидкостей в стеклянных сосудах убывало сначала на четверть, потом на треть, а в последнее время - наполовину, и при этом - никаких видимых изменений. Осматривая тело, доктор хмурился и жевал губы от неудовольствия.
