- Добрый день, товарищ инженер, - вежливо поздоровался немного побледневший Микулашек. Начальник строительства игнорировал приветствие.
- Что это за номер вы откололи с Валентой? - спросил он недовольным тоном.
- Я? С Валентой?
- Разумеется, вы, а не я. Валента влетел ко мне и сказал, будто вы на него ревели, как медведь. А потом упал. Теперь ему вызывают скорую помощь.
- Я...
- Конец! Больше этого не будет! Я должен план выполнять, а вы тут так орете на человека, что он теряет сознание. Где я теперь возьму мастера? Может, вы будете за него работать? Подождите, мы еще поговорим с вами в управлении!
Бум, бум, трах!
Сначала раздались удары по столу, потом хлопнула дверь.
На следующий день Микулашека вызвали в дирекцию, где он получил выговор за плохое обращение с людьми.
- Как это случилось? - спросил потихоньку старенький старший бухгалтер. - Ты его выругал? А что же ты ему сказал?
- Валента был пьян, - подло заявил Микулашек, почувствовав при этом, что он внутренне растет.
Но к вечеру его гордость уступила место сомнениям. Он принадлежал к числу практичных людей. Превращаться в медведя - несомненно, выдающаяся способность. Но быть медведем лишь для самого себя, конечно, горько. Всякая способность должна быть оценена, иначе она не греет, а Микулашек верил исключительно в земное признание. Бухгалтеры, склонные рассуждать о том, что их земные заслуги будут признаны лишь на небе, как правило, умирают молодыми. В одном Микулашек был уверен: такую способность на его теперешней службе оценить по достоинству не могут. Это волшебство, искусство, трюк. Ее, эту способность, можно использовать так, чтобы она приносила плоды.
Микулашек верил, что находится на правильном пути.
Он взял день в счет отпуска и с самого утра отправился в Главное управление цирков, надеясь встретить там только артистов.
Отдел кадров помещался на первом этаже жилого дома, и уже одно это несколько смутило Микулащека. Он нигде не увидел ни карусели с лошадками, ни русалки, а человек за столом разочаровал его окончательно. Он подсознательно ожидал увидеть настоящего циркового артиста, в блестящем костюме, с цветной перевязью на животе. У человека за столом не было цветной перевязи на животе. Да и живота у него не было. За столом сидел юрист.
- Я, - Микулашек растерянно мял шляпу, - если вас интересует...
- Нам нужны жонглеры и музыканты, - сказал человек за столом. - Вы играете?
- Нет, не играю, - ответил бухгалтер. - Я... я кое-что умею, - наивно объяснил он.
- Ну хорошо, а что именно?
- Я умею превращаться в медведя.
- Серьезно? А как вы это делаете?
- А просто. Перевоплощаюсь, и все.
- Прямо здесь?
- Можно и здесь. Где угодно, - гордо сказал бухгалтер. Он был уверен, что человек за столом такого не умеет.
- Гм, - человек за столом потер подбородок, - в медведя. В большого бурого медведя?
- Именно так, - радостно согласился бухгалтер. - В большого бурого медведя.
Преданным взглядом он посмотрел на человека за столом, который так легко его понял. Человек за столом слегка улыбнулся и стал рыться в ящике.
- Подождите, пожалуйста, в приемной, - процедил он сквозь зубы. - Только никуда не уходите, я вас позову.
Микулашек понял.
- Я не сумасшедший, - попытался он защитить себя. - Я в самом деле могу это сделать.
- Ну, разумеется, вы не сумасшедший, конечно, нет, но будьте так любезны подождать в приемной, у меня срочный телефонный разговор. Потом мы обо всем поговорим, вы мне все покажете, мы и других позовем, чтоб тоже посмотрели...
- Одну минуточку, - сказал бухгалтер, и необычайно серьезное выражение его лица заставило юриста выпустить из рук массивное пресс-папье. - Я вам сейчас все покажу, только не бойтесь.
Он повернул перстень и изобразил на морде добродушную улыбку, чтоб не напугать юриста. "Отдел кадров" юркнул под стол, как ласка.
Через мгновение Микулашек, скромно улыбаясь, снова мял поля своей шляпы. Кадровик вернулся в свое кресло, и ему удалось сделать вид, что он не знает, как выглядит стол снизу.
- Ну, хорошо, - сказал он, подумав. - С этим вопрос ясен. А что вы умеете?
- Но ведь...
- Знаю. Это мне понятно. Но что вы умеете как медведь?
Микулашек остолбенел.
- Поймите меня, пожалуйста, - постучал юрист карандашом по зубам. - Как человек вы умеете превращаться в медведя. Хорошо, допустим. Но, чтобы предложить публике высококачественное, действительно высококачественное развлечение - вы понимаете, а не какой-нибудь там невиданный, а на самом деле ничем не выдающийся трюк, вы должны также и будучи медведем показать что-нибудь исключительное, доступное не каждому животному. Ну, например, танцы на шаре, упражнения на турнике, что-нибудь в таком духе. Вы это умеете?
- Нет, не умею, - ответил Микулашек уныло. Он и на полу танцевать не умел, тем более на шаре.
- Чем вы занимаетесь в обычной жизни?
- Я бухгалтер.
- Ну, это вряд ли что-нибудь даст. Животные-математики уже приелись. Послушайте, а не сумели бы вы балансировать с бутылкой на носу?
- Извините, я никогда не пробовал.
- М-да, это вы вряд ли сумеете, это требует тренировки, мой друг, тренировки. Дело в том, что мы теперь хотим, мы должны показывать нашему новому, нашему требовательному зрителю настоящее искусство, а не какие-то ярмарочные трюки, как, например, ваш. Иначе мы убьем в нем вкус. Цирк, мой милый, - это вовсе не значит ахать, раскрыв от изумления рот. Это восхищение тяжелым и упорным трудом наших артистов, которые... которые...
Юрист подыскивал слова, с отчаянием вспоминая, как все это выглядело, когда он в восьмилетнем возрасте в последний раз посетил цирк. Потом он умолк. В комнате уже никого не было.
Перед домом бухгалтер поплевал на сине-белую доску объявлений, достал из кармана чернильный карандаш и написал наискось аккуратным почерком: "Цирк - это жульничество". Потом дописал: "Тьфу" - и два раза старательно подчеркнул. Он понял, что с этими шутами не сможет поймать свою синюю птицу.
В магазине "Родник" он купил банку меду, дома поставил ее на пол и заперся. Потом опустил штору, сел под стол и превратился в медведя. Зубами сорвал крышку с банки, погладил себя лапой по брюху (он видел, как это делают медведи) и поднес банку к пасти.
Густой мед вытекал из банки медленно. Микулашек похлопал лапой по дну, мед коварно выполз за край банки, тяжелой струей потек по лапам к локтям и в конце концов залил светлую шерсть на груди и брюхе. Бухгалтер вскрикнул в отчаянии. Минуту он безнадежно пытался облизать измазанный мех, но потом перевоплотился и побежал к умывальнику спасать костюм. Остатки меда он выскреб ложкой, собрал в тарелку и, снова превратившись в медведя, аккуратно вылизал. Потом повертел перстень, сел к столу и, держа в руке карандаш, долго-долго глядел на литографический портрет Алоиса Ирасека.
