Физик Карачаров подтащил кресло поближе к Зое и с размаху плюхнулся в него.
– Ути малые, – сказал он. – Крохотные девочки не должны скучать. Сейчас мы улыбнемся. Ну – раз, два! Что же вы?
Господи, и этот не прошел мимо. А ведь целый месяц казался человеком не от мира сего, жил в каких-то иных измерениях и разве что не подносил за обедом ложку к уху. Что делать? Обрить голову? Прилепить нос до пояса? И прилепила бы, не пожалела себя. Но ведь не всякое внимание надоедает, и кто-то один должен смотреть, смотреть до рези в глазах. Ради одного приходится терпеть остальных. Не сидеть же безвылазно в каюте?
Зоя вздохнула.
– Вы сегодня неузнаваемы, – любезно сказала она. – Закончили, наверное, вашу работу?
– Работу? – Физик, казалось, на миг растерялся. – Нет, к сожалению. Всегда не хватает какой-то недели… слишком быстро стали летать корабли, что ли? – Он моргнул, развел руками. – Или я живу медленно?
Вот об этом пусть и говорит.
– Почему же вы поторопились лететь?
– Вызывали соратники по школе. Научной, конечно. Там завариваются дела…
– Интересно. Расскажите.
Но он не поддался на уловку.
– С удовольствием – когда останемся вдвоем.
Это вышло хорошо, почувствовал Карачаров. Он был сегодня ловеласом, донжуаном, покорителем сердец, и обожательницы валялись у его ног. Так он воспринимал этим вечером себя и весь окружающий мир. Мир этот был условен, и его позволялось вообразить каким угодно: настоящей оставалась лишь математика и то, что можно было выразить с ее помощью. Модели своего личного мира Карачаров строил в зависимости от настроения.
– Боюсь, вы поздно спохватились, – сказала Зоя равнодушно. – Рейс кончается.
– Что такое эти полтора месяца по сравнению со временем, которое у нас впереди!
– Впереди у нас – разные времена. Я недолго буду на Земле. Сдам материалы, истории болезни со Стрелы-второй, проведу контрольный эксперимент…
– На Стреле-второй все женщины так прекрасны? Хотя, конечно, нет, вы везде будете исключением. А что с вами стряслось?
– Со мной? Ничего.
– А болезнь?
Она улыбнулась.
– Болела не я. Хотя, возможно, в науке и останется «болезнь Серовой».
Зоя постаралась, чтобы это прозвучало не слишком самоуверенно.
Физик снова стал на миг серьезным.
– Вы, значит, что-то закончили. Завидую.
– Ну, не совсем еще. Просто оттуда нет регулярного сообщения с Землей, да и с Анторой – редкое. Вот я и воспользовалась возможностью. – Она помолчала. – И потом… просто не хотелось там оставаться.
– А что же дальше?
– Умчусь куда-нибудь, где поглуше, – искать новое заболевание.
– Зачем же так далеко? Вот я: затронуто сердце…
– Фу, – сказала она, – какая пошлость.
– Могу иначе: хочу, чтобы вы были со мной.
– Вы привыкли четко выражать мысли.
– Не понимаю, почему мне прямо не сказать того, что я думаю. В науке не принята фигура умолчания. У каждого явления есть свое имя, и, отказавшись от него, вы ничего не сумеете доказать.
– Вам не кажется, что вы рискуете?
– Мне нечего бояться: женщина обижается, только если ей не воздают должного. В конце концов поведение каждого человека – и ваше в том числе – сводится к уравнениям. А решать уравнения я привык.
– И что же из них следует? Мне, непосвященной, наверное, не разобраться?
– Кое-что могу пояснить популярно: я – гений. Понимаете? Тощий тип, сидящий рядом с вами и созерцающий ваши колени, – гений. Ну, признайтесь, часто ли гении пытались добиться вашей взаимности? Но я добьюсь ее.
– Ну, спасибо, – сказала Зоя. – Вы меня развлекли.
Она встала и медленно пошла по салону. Упершись ладонями в острые колени, Карачаров глядел ей вслед. В дверях стоял капитан. Зоя положила руки ему на плечи; Устюг помедлил, ловя такт. Потом они двинулись.
Физик поднялся и, широко шагая, вышел. Он миновал коридор и поднялся в сад.
Здесь пахло тропинками, широкие листья нависали над головой. Тихо журчала вода. Кто-то стоял возле пальмы, у которой один из листьев надломился, не выдержав последней перегрузки. Это была Вера, четвертый член экипажа. Карачаров приободрился.
– Скажите, красавица, ухаживать за членами экипажа разрешается?
– За кем именно – за капитаном, штурманом? Если за инженером Рудиком, то он отделяется от корабля только при полной разборке машин.
Что такое сегодня с женщинами? Все прямо-таки готовы кусаться. Земля – понял физик в следующий миг. Близость планеты, конец рейса. Кончается размеренная корабельная жизнь, и женщины раньше нас перестраиваются на другую частоту. Но еще целый вечер впереди.
– Значит, остаетесь вы.
Вера пренебрежительно повела плечом.
– Не отвечаете? – Он усмехнулся. – Разве можно не отвечать пассажиру?
Вера лукаво покосилась на него. И вдруг быстро и монотонно посыпались слова:
– Прошу внимания! Корабль Трансгалакта «Кит» следует очередным рейсом Антора – Земля. Основная часть пути пролегает в сопространстве. Пассажирам это не причиняет неудобств. Путь до Земли займет около полутора месяцев, дополнительную информацию получите в полете. Здесь вы окружены тем же комфортом, что в вашей квартире или в отеле. К вашим услугам – салон, бар, бассейн, спортивный зал, сад, прогулочная палуба, с которой вы сможете наслаждаться видом звездного пространства – до перехода в сопространство и после выхода из него. Обстановки кают закажите по вашему вкусу – через полчаса она будет на месте. Обед в салоне в семнадцать часов по условно-галактическому времени корабля. При желании обед доставляется в каюты, выход синтезатора – справа от двери. Выбор блюд не ограничен. Дамы, безусловно, будут заинтересованы тем, что новые туалеты изготовляются на борту в течение двух часов. Прошу обратить внимание на табло – вы можете поставить по нему ваши часы. Настроить их на земной двадцатичетырехчасовой цикл можно у меня. Теперь я рада ответить на ваши вопросы.
Вера умолкла, смех распирал щеки. Высокая, бронзовокожая, красивая, она позволила физику полюбоваться собой, хотя, в общем-то, корабельная традиция не позволяла кокетничать с пассажирами.
– Ах, вот как! – сказал физик, принимая ее игру. – А скажите, корабль и в самом деле так надежен?
Вера очаровательно улыбнулась.
– Последнее слово техники. Беспредельные запасы энергии – мы черпаем ее из пространства. Неограниченная автономия. И так далее.
– Вы меня успокаиваете, – сказал Карачаров с иронической улыбкой. – Весьма признателен.
– Еще вопросы у пассажира?
