- Песок вымыло течением, - объяснил он деловито. - Внимательней надо.
"Какие к черту течения в озере? - подумала я. - Хотя кто их знает?"
Потом мы ласкались на берегу, и я кричала кошкой в час совсем не ночной, в отличии от известной поэтессы, выбравшей для этого упоительного занятия темное время суток.
Обратно мой Дон Жуан нес меня на руках. У меня совсем не осталось сил. Да нет, конечно, я лукавлю - силы были, но так приятно лежать в его руках и сквозь полуприкрытые ресницы смотреть в синие очи неба, тоже полуприкрытые ресницами древесных крон. Игра в прищурки... С Богом. Как хорошо, когда кто-то большой и сильный несет тебя на руках! Отец, муж, Бог...
Но я не из тех, кто способен утешаться самообманом, то есть провести всю жизнь на чьих-то руках. Какую там жизнь! Мне и часа не одолеть.
- Ну, - пристала я к мужу, как только мы покончили с несколько припозднившимся обедом, который я приготовила, дожидаясь его из города. Ты собираешься открывать мне свой секрет?
- Какой секрет? - будто бы удивился он, хотя я почувствовала, что он давно ищет подступа к разговору.
- Как ты планируешь заботиться обо мне, когда я стану совсем беспомощной?
- Ах, это, - смущенно улыбнулся он. - Пойдем со мной.
Я последовала за ним в кабинет, но там мы не задержались. Мой таинственный нажал где-то какую-то кнопку, и книжный шкаф отодвинулся в сторону, открыв проход в стене. Совсем как в старых готических романах. Никогда не предполагала, что доведется стать персонажем одного из них. Признаюсь, не без трепета я миновала вслед за мужем проем в стене. Мы попали в довольно-таки большую комнату, о существовании которой в доме я даже не подозревала. Ведь не чуланчик же! Хотя понятно - после проема в стене мы некоторое время спускались вниз по наклонному пандусу. Эта комната в подвальном помещении! Правда, о существовании такового я тоже не подозревала. Нужды не было. А мой таинственный, стало быть, все предусмотрел при строительстве дома! Неужели он уже давно понял, что со мной происходит?.. Чуткий мой... Но я-то какова! Дура-дурой!..
У ближайшей стены в углу стоял стол, явно напичканный электроникой. На столешнице его сверкал новенький монитор с клавиатурой. Но я смотрела не туда. Я смотрела за стеклянную перегородку, точнее, стену, разделяющую пространство помещения на узкий коридорчик, где мы сейчас стояли, и собственно комнату. И там, за стеклянной стеной я, будто с вертолета, видела наш лес - тот самый, в котором мы сейчас находимся, озеро в нем, похожее на серебристую рыбешку в зеленой траве, вдалеке - игрушечные горы. И наш домик! Только совсем игрушечный. Домик для маленькой куколки. Для Дюймовочки и ее Эльфа. Только для меня Эльфа не ожидается.
- Что это? - прошептала я, похолодев от ужаса. Я понимала, что это мой склеп.
- Это мир, где я надеюсь уберечь тебя... Где ты можешь дождаться меня... Когда придет моя пора... уменьшиться.
Последнее меня обнадежило. В смысле Эльфа. Только это ведь как судьба распорядится - где кому уменьшиться. И потом, почему-то не все уменьшаются. Некоторые просто умирают. И никакая наука не может объяснить этого феномена. По какому принципу осуществляется отбор? Говорят - по воле Божьей. Только, не ведая субъекта этой воли, говорить так - означает признаться в полной своей слепоте.
- Я бы рада дождаться тебя, - вздохнула я, - но для этого надо, чтобы я вообще была, во-первых, и оставалась там, - ткнула я пальцем в стеклянную стену, - во-вторых. Ведь никто не знает, что происходит с теми, кто уменьшается. Нет никаких доказательств того, что не происходит распада на атомы и элементарные частицы. А в разумные атомы и электроны, извини меня, не верю. Во всяком случае, в разумные по-человечески. Если даже он и существует, электронный разум, нам он недоступен.
- Но если я к тебе приду, - воскликнул мой оптимистичный, - у нас будет одинаковый разум, и мы поймем друг друга.
- Если мое уменьшение остановится у какого-то предела, и я смогу тебя подождать. Но согласись, всеми живущими, всеми нормальными людьми уменьшение трактуется как исчезновение. И, что уж там прятаться за терминологию, - как смерть. И не просто рационально трактуется, но и эмоционально ощущается. Откуда это знание и это ощущение тех, кто не уменьшался? Может, к нам поступает информация от НИХ, уменьшающихся, по неизвестным психическим каналам?
- Если информация поступает, значит, должен существовать ее источник, то есть психика, передающая информацию... Ты ухватываешь мою мысль?
- Вполне, - заверила я, - но не могу разделить ее оптимизма. Во-первых, источником может быть наша собственная психика, защищающаяся от ответственности за уменьшающихся, бессознательно стремящаяся к освобождению от них, от кошмара постоянного незримого чьего-то присутствия... Во-вторых, даже если это не так, мы получаем информацию об исчезновении... Так сказать, последнее "прощай", исполненное тоски.
- Да, возможно, это последнее "прощай" прежнему миру. Громадному, не очень приветливому, но, в общем-то родному, знакомому. А впереди неизвестность. Неизвестность вовсе не означает небытие. А незримое присутствие тех, кого мы любим - не кошмар, а спасение!
- Просто нам очень хочется в это верить.
- Ты сама упомянула о неизвестных нам психических каналах информации... - не растерялся мой оптимистичный. - Так, может быть, в нас эта вера оттого, что по этим самым каналам мы ощущаем реальное основание для нее?
- Я думаю, что мы просто защищаемся от ужаса, - не могла я преодолеть своего пессимизма. Может быть, потому не могла, что в моем положении поверить и разочароваться было бы слишком жестоко. Тем более, что и утешить будет некому. Так лучше сразу настроиться на худшее. Легче будет принимать плохое.
- А я думаю, что это срабатывает инстинкт вечной жизни, спасающий нашу психику от саморазрушения, потому что она понадобится нам во время исхода в новое качество...
- Как же я смогу тебя дождаться, если перестану быть собой?! В новом, как ты выразился, качестве...
- Но если твоя психика не разрушится, ты не забудешь меня!
- Не забуду, - согласилась я, ибо это было чистой правдой... Сейчас.
- А не забудешь, станешь ждать. И я приду.
- Очень красивая сказка, - невольно вздохнула я. Очень бы хотелось поверить в нее.
- Твоим голосом вопиет громадное "но", - учуял мой чуткий. - Не надо никаких "но".
- Тогда, может, на пару засунем головы в песок, аки страусы? усмехнулась я.
- Что ты имеешь в виду? -притворился он непонятливым.
- Я имею в виду, что, скорей всего, мы расстанемся навсегда... Из этого и надо исходить...
Разрази меня гром, если я знала тогда, как исходить из этого, и куда направляться.
- Тогда мою голову надо не в песок, - помрачнел мой ненаглядный. -А на плаху. Я не хочу оставаться здесь... Без тебя... Без надежды увидеть тебя снова...
