Кому это надо?
Блестящие от темно-красной жидкости пальцы ослабили хватку, тело сухо свалилось под танцующие ноги, - ноги пружины огромного веселого механизма-организма по имени дискотека.
И больше ничего не надо!
Неужели никто не обратит внимание хотя бы на неуместно медленные движения нового посетителя?
Никто.
Для "профессионалов" - центр площадки. Там - акробатика, там мастерство, там - восторженные взгляды зрителей. Но началось все на "периферии". Здесь с ума сходили кто как может, кто во что горазд.
Тело под ногами? Мало ли их валяется... Что - каждому пульс щупать? Где тут разглядишь, как липкие от крови пальцы уже мягко нашаривают вихляющие бока новой жертвы... Сжатие, хруст, вопль...
Визжит веселая толпа!
А голосок-то у певца - звоночек! Разве повериться что, под его светлое звучание могут приближаться к центру площадки неторопливые шаги убийцы?
Шелковая кисть волос танцора-солиста скрылась вдруг под склонившейся над ним спиной; затянутые в трикотаж глянцевые ноги задергались, забыв о ритме, и замерли вдруг, подогнувшись.
Некоторое время пустовзглядый еще мял мертвое тело. Девушка с "чулком" на голове с профессиональной резвостью отползла на четвереньках в сторону и забралась в случайную нишу посреди замерших вдруг ног. Затем поясница маньяка начала разгибаться - блеснуло солнце на футболке, повеяло холодом от открывшегося нечеловеческого взгляда...
- Что же вы ребята? - продребезжал издалека металлический голос диск-жокея. - Танцуем все!!!
И вновь дискотеку заполнило общее движение, больше похожее на конвульсию огромного многоголового и многоногого существа, старающегося выскочить из своей, ставшей тесной раковины-ограды. С криком затолпились, давя друг друга, подростки у входа, по особо медлительным спинам застучали кулаки... И снова сомкнулись на неудачливой жертве грязные руки, снова крик захлебнулся в кровавой пене, хлынувшей изо рта.
С коротким треском обрушилась на кусты поддерживающая навес колонна, волоча за собой потухающий софит, через зашатавшийся борт ограды прыгали люди, окончательно втаптывая в землю сломанные ветки.
Дискотека пустела. Ее сборный механизм-организм таял, превращаясь в отдельных напуганных людишек.
Еще одно тело забилось на полу в агонии. Заляпанные до локтей влажные руки со скрюченными пальцами зависли в воздухе; шарил по азотному дыму медленный взгляд: неужто кончена на сей раз работа? А чье это лицо кривляется тогда от страха среди громад аппаратуры?
Микрофон прыгал в дрожащей руке диск-жокея, и динамику еще удалось разнести по набережной последний, усиленный металлом вопль.
- Мы упадем... - заткнулась запись, и все стихло, так что дальнейший плеск реки сделался удивительно громким, и хорошо стало слышно, как неторопливо и тяжело переступает через похожие в азотной дымке на айсберги тела медлительный пустовзглядый убийца...
2
Правильней было бы уйти с той злополучной дискотеки еще раньше - хотя Альбине и посчастливилось избежать страшной участи оставшихся там навсегда, теперь она страдала от немилосердной сонливости: дежурство начиналось с шести утра.
- Чего мы такие невеселые? - встретил ее вопросом вечно сидящий на столе "братишка" - семнадцатилетний паренек, подрабатывающий тут на учебу в медицинском.
- А тебе не все равно? - проверив, правильно ли застегнуты пуговицы халата, нехотя отозвалась Альбина, и опустилась на свой рабочий стул. Между прочим, мне вчера предложили руку и сердце... И я, кажется, дала согласие.
- Прискорбно, - хмыкнул "братишка", сползая с журнала.
Альбина поморщилась, подыскивая в уме эпитет, достойный этого хаменыша, взяла освободившийся журнал в руки, и в конце концов решила промолчать.
Не о пустяках ей следовало сейчас думать - о своей жизни со всеми грядущими в ней переменами. Вот если бы еще не так хотелось спать...
Удостоверившись, что продолжения не будет, "братишка" спрыгнул со стола и поплелся за половой тряпкой. Альбина проводила его сонным взглядом, затем ее глаза закрылись сами по себе и все - журнал, больница, все, что ее окружало - начало отдаляться. То, что надо было делать сегодня, то, что тревожило ее вчера - все это теряло смысл. Спать, спать...
"Стоп, - каким-то чудом она успела затормозить это несвоевременное сползание в сон, - сперва - журнал..."
Она вздохнула, разлепила тяжелые веки, уставилась на неровные каракули сменщицы и поняла, что хочет кофе. Много. Крепкого...
Встав так резко, что перед глазами вспыхнула на миг серая пелена, Альбина зашагала к сестринской.
По дороге она лишь чудом не споткнулась об брошенную посреди коридора швабру: "братишка" уже восседал на подоконнике, плюща кончик носа об стекло.
- Скотина... - чуть слышно прошептала девушка.
- Чего? - отдернулся от стола "братишка".
- Ничего... разбросал тут! - Альбина с трудом сдержалась, чтобы не выругаться намного покрепче.
"Видел бы меня сейчас Руди! Вот она, вся моя "интеллектуальность"! Цена ей - одна недоспанная ночка да грязная швабра", - от этих мыслей Альбине стало совсем горько, но раздражение развеялось, прихватив с собой часть сонливости.
Она поторопилась дать согласие. Альбине не хотелось в этом сознаваться, но это было так. Кто просил ее говорить "да" человеку, с которым ей всегда придется следить за собой, как разведчику в чужой стране, чтобы не оттолкнуть, не разочаровать?
- Сейчас уберу, - глупо хихикнул "братишка". - Понимаешь там такой прикол: пациент из "дурки" мотанул... Вон ловят!
И в самом деле - возле подъезда виднелось столпотворение медицинских халатов и шапочек. Между ними мелькала традиционная синяя пижама, на этот раз подкрашенная красноватыми пятнами неясного происхождения. Примечательней всего в ЧП гляделось то, что санитары медлили наваливаться на "синего" всем скопом - держась осторонь, вроде как уступая ему дорогу, но в то же время сохраняя вокруг него кольцо, предотвращая полное и безостановочное бегство.
- Ну и что? - со скучным видом отвернулась от стекла Альбина: за пару секунд зрелище успело ей наскучить: кроме того, ее ждали не сваренный еще кофе и больные, которые вот-вот должны были начать просыпаться.
- Да так, - снова сплющился, прижимаясь к окну, нос "братишки". Люблю приколы...
- Ну-ну, - Альбина отпихнула ногой рукоятку швабры и продолжила свой путь.
С кофе следовало поспешить - среди пациентов случались и "жаворонки", готовые в срочном порядке написать жалобу главному врачу, если медсестры нет на месте хотя бы несколько минут.
Тем временем развивались события во дворе.
В какой-то момент "синяя пижама" выхватил из круга за белый халат санитара и подмял беднягу под себя. Он передвигался неторопливо, будто страдал от редкостной лени, и неясно было, почему никто из санитаров не воспользовался моментом и не прыгнул на него сзади. Когда среди младшей медицинской братии нашелся такой смельчак, "синяя пижама" уже разгибался.
