До боли сжав челюсти, Дэвидсон с трудом заставлял себя идти дальше.
Соленые ручьи пота стекали с лица за ворот рубахи. Одежда почти вся намокла от пота. Вот и конец грядки. Разогнув спину, Дэвидсон увидел, что Райнхарт стоит рядом, упираясь руками в бока, как ни в чем не бывало. На его лице не было даже намека на усталость. Он широко улыбнулся.
– Ну, как работенка, Ри? Тяжеловата?
Не в состоянии что-либо ответить, Дэвидсон лишь кивнул головой.
– Не огорчайся. Через пару недель втянешься. Все городские ребята сначала вот так помирают, а потом – ничего…
Дэвидсон обтер рукой лоб.
– Никогда бы не подумал, что собирать бобы так тяжко.
– Работа в самом деле нелегкая, я этого не отрицаю, – сказал Райнхарт, ободряюще похлопав Дэвидсона по спине. – Но ты быстро привыкнешь. Пойдем домой, угощу тебя пивом.
Назавтра пришлось приступить к работе с самого утра. Этот день тоже обещал быть жарким.
В поле вышла вся семья – двое старших Райнхартов, Джани, Бо и Бастер.
За плечами каждого болталась корзина для сбора стручков с бобами.
– Начнем с восточного крыла, – сказал Райнхарт, и без лишних слов все последовали за ним.
Каждый встал на свою грядку. Дэвидсон оказался на соседнем ряду с Джани по левую руку, а справа стоял Бо. Впереди уже была видна спина Дирка Райнхарта – какая-то двуногая сборочная машина, а не человек.
Секунду-другую Дэвидсон любовался его ловкими движениями, затем, спохватившись, заметил, что Джони и Бо уже на несколько шагов впереди.
Вздохнув, он принялся за работу.
Утреннее солнце постепенно взбиралось вверх по небосклону, и хотя оно еще не достигло зенита, Дэвидсон начал потеть уже после нескольких метров гряды. Он на мгновенье остановился, чтобы утереть пот рукавом рубахи, и тут услышал легкий, презрительный смешок где-то рядом с собой.
Густо покраснев, он глянул наверх и увидел улыбающуюся Джани. Она стояла над ним в той же позе, в которой вчера стоял ее отец, и именно это особенно задело Дэвидсона. Не сказав ни слова, он вновь наклонился к грядке.
Мышцы плеча правей руки начали надсадно ныть. Он знал, что это было результатом бесконечных движений руки снизу вверх и назад, чего ему никогда не приходилось делать.
Насмешливые слова Кечни вновь долетели до него: «РАЗВЕ ТЫ ХОЧЕШЬ, ЧТОБЫ У ТЕБЯ РАЗВИЛАСЬ АТРОФИЯ МЫШЦ, СЫНОК?» Слова были сказаны с легкостью, в шутку – но только сейчас Дэвидсон понял, какой смысл был в них заложен.
В обыденной жизни он всегда полагался на свои телекинетические способности, гордился тем, что ему никогда уже не будет страшна тяжелая физическая работа. Самые незначительные вещи, как-то – открыть дверь, взбить подушку, подвинуть стул – можно было делать и вручную. Что же касается более сильных физических напряжений, так зачем же двигать шкаф, если можно переместить его с места на место лишь небольшим усилием воли?
Почему бы не использовать данную от природы силу, к тому же совершенную?
Вопрос был в том, что сейчас она была ограниченно совершенной.
Совершенство подразумевало под собой нечто большее, чем полный контроль над объектами; необходимо было и осознание ситуации, когда можно использовать телекинетические силы, а когда – нет.
На Земле, где всем на это плевать, он прибегал к их услугам почти без разбора. Здесь же он не осмеливался – и его ноющие мышцы были расплатой за былую беспечность. Да, Кечни хорошо знает свое дело.
Наконец они достигли конца грядки. Дэвидсон и Бастер окончили работу почти одновременно, с той разницей, что последний даже не запыхался. Джани не трудилась скрыть свое презрение к Дэвидсону; ее глаза под тяжелыми веками сверкали явной насмешкой.
Он глянул в сторону Райнхарта-старшего. Тот опорожнил свою корзину в прицеп на краю поля.
– Опорожняйте корзины, и примемся за новый ряд, – сказал он.
Казалось, поле простиралось до самого горизонта. Дэвидсон поднял свою корзину непослушными руками и перевернул ее, тупо наблюдая, как зеленые стручки высыпались из корзины в заднюю часть кузова. Затем закрепил уже пустую корзину в сбруе за спиной, при этом заметив про себя, как легко передвигаться, когда в корзине ничего нет.
В мозгу внезапно промелькнула шальная мысль:
«КАК БЫЛО БЫ ЗДОРОВО ЗАСТАВИТЬ СТРУЧКИ ПРЫГАТЬ ПРЯМО С ГРЯДКИ В КОРЗИНУ! НЕ НАДО НАГИБАТЬСЯ, ПОВОРАЧИВАТЬСЯ, И НЕ ОТВАЛИВАЛИСЬ БЫ РУКИ».
Так просто. Конечно, просто – но если вдруг Джани или Бо обернутся и увидят бобы, летящие непостижимым образом прямо в корзину Дэвидсона, то к вечеру этого же дня он будет поджарен на медленном огне.
«ЧЕРТ БЫ ТЕБЯ ПОБРАЛ, КЕЧНИ», – со злостью подумал он, вытирая бисеринки пота со лба.
То, что казалось невинной шуткой с полчаса назад, сейчас обрело реальный смысл для Дэвидсона.
Он отставал почти на целый ряд от всех. Его тело, не привыкшее к тяжелому физическому труду, беспощадно ныло каждым нервом.
Он обладал силой и не мог воспользоваться ею. Он прятал ее внутри себя, а она вырывалась наружу. Подобно случаю с кипящим супом, он и сейчас не мог понять, что для него больнее – разбитое тело или невозможность воспользоваться своим уникальным дарованием. Удерживать силы внутри себя, пожалуй, для него сейчас больнее. Особенно когда они словно накипают и готовы вот-вот перелиться через край.
Дэвидсон заставил себя сконцентрироваться на работе, забыть о силе.
«ЭТО УЧЕБНЫЙ ПРОЦЕСС, – уговаривал он самого себя. – КЕЧНИ ЗНАЕТ СВОЕ ДЕЛО».
Они достигли противоположного конца поля, и словно сквозь пелену тумана до Дэвидсона долетели слова Райнхарта-старшего:
– О'кей, давайте немного передохнем. Слишком уж припекает.
Он скинул свою корзину на землю и, оставив ее, зашагал по направлению к ферме. Со вздохом облегчения Дэвидсон избавился от кожаных лямок своей ноши и свободно выпрямился.
Идя через поле, он приметил, что рядом с ним шагает Джани.
– Ты выглядишь разбитым, Ри, – сказала она.
– Пожалуй, это так и есть. Требуется время, чтобы привыкнуть к такой работе.
– Я тоже так считаю. – Она пнула ногой комок глины на земле. – Ты закалишься. В противном случае – сбежишь отсюда. Последний наш работник просто исчез. Но ты, похоже, сделан из другого теста.
– Надеюсь, ты права, – ответил он, про себя гадая, кем мог быть этот их последний работник и какой силой он обладал, какую мощь скрывал внутри себя.
Экстрасенсу не требовался такой вот тренировочный период, но они встречаются раз в сто лет. Не был это и телепат: при их уровне развития интеллектуального потенциала возня в огороде совсем не обязательна.
Это был, скорее всего, такой же, как он, эспер, которому необходимы путешествия в обычные миры, где не знают ничего о телекинезе, думал Дэвидсон. Телекинетик или пиротик, чьи простые неспециализированные силы нуждаются в многолетних тренировках.
