На следующую ночь я снова разговаривал с Ники и спросил его, могу ли я беседовать и с другими дельфинами. Он ответил утвердительно. Все дельфины точно таким же образом разговаривают между собой, а вовсе не с помощью тех пятидесяти звуков, оставшихся от их древнего средства общения. Ныне эти звуки представляют собой лишь инстинктивные восклицания типа междометий. Тогда я направился к другим бассейнам и несколько ночей беседовал с разными дельфинами. А потом меня охватило настоящее безумие от всего, что я услышал, и я выпустил дельфинов в океан. Я не мог больше видеть, как профессор Н. истязает их своими зверскими исследовательскими методами.
"Обычная история! - сказал я сам себе. - Шизофреническое раздвоение личности". И вдруг услышал тихий смех человека, сидящего рядом.
- Вы знаете, что и люди могут разговаривать друг с другом таким же образом? Нужно только захотеть и немного поупражняться. Хотите, я вам скажу, что вы только что подумали: "Обычная история. Шизофреническое раздвоение личности". - Он снова засмеялся, но тут же поспешил извиниться: - Не обижайтесь на мой смех, прошу вас! Впрочем, можно остановить такси.
Мы оказались под звездами и луной, которая проложила сверкающую дорогу на поверхности океана.
- Вы добрый человек, поэтому я вам и доверился. Вы знаете, у дельфинов я научился узнавать людей и редко ошибаюсь, так как могу слышать то, что они говорят иногда только самим себе...
Мы вышли из машины, свернули с шоссе, и я споткнулся о прибрежный камень, ослепленный блеском лунной дороги и оглушенный могучим шумом прибоя.
- Сядьте здесь! - сказал мой проводник, и я сел как загипнотизированный.
Передо мной расстилался Тихий океан. Но сейчас это был не тот океан, о котором я мечтал еще ребенком, и не тот, в котором я купался вчера. Это было нечто бесконечное, гипнотизировавшее меня мириадами серебряных глаз и звавшее меня голосами мириадов живых существ. Все это устремлялось ко мне, а я шел к нему с ощущением, что возвращаюсь туда, откуда когда-то в незапамятные времена вышел.
- Вы меня слышите? Очнитесь и слушайте меня!
Мой проводник, склонившись ко мне, тряс меня за плечи.
- Что? - спросил я. - Мы пришли?
- Да, - ответил он, и я удивился, потому что ожидал чего-то другого.
- Сейчас я их позову, - сказал он. - Но не делайте ничего такого, чем можно их оскорбить. Сидите неподвижно и слушайте! Слушайте меня и слушайте себя. Обдумаете все потом, сейчас самое важное - верить! - Он говорил громко и внушительно, но, может быть, просто пытался перекричать прибой? - Нужно верить, понимаете? Верьте тому, что услышите в самом себе. В этом нет ни мистики, ни самовнушения! Это как разговор с самим собой. Если захотите их спросить о чем-нибудь, спросите себя, если захотите им что-то сказать, скажите себе. Но это не так просто. Нужно быть абсолютно искренним, таким искренним, каким человек очень редко бывает даже с самим собой. И самое трудное для нас, людей, - освободиться от притворства и самообмана, лицемерия. И если вам это удастся, вы будете разговаривать с дельфинами. Потому что это язык жизни во Вселенной. Мы тоже его знаем, каждый человек держит его в клетках своего мозга, но он так редко в нас звучит, что мы перестали его понимать. Вот почему сейчас нужно просто поверить в него, по-ве-рить!
Последнее слово он произнес по слогам, и каждый слог прозвучал во мне с большой силой. Каждая клетка моего тела дрожала и гудела в такт вздохам океана. Мой спутник подошел к самой воде, устремив взгляд в пространство. И я видел, что он уже не безумец, каким казался мне вначале, а как бы часть того, что доносится из самых недр рассеченного лунной дорогой океана. Я сидел и внимал, уже не понимая, идет ли этот зов от моего спутника или ото всего вокруг.
- Я ждал тебя вчера, - услышал я внезапно.
- Прости! - раздалось в ответ. - Я сегодня не один.
- Вижу. Кто с тобой?
- Человек, который тоже вас любит.
- Он боится.
- Да, пока еще боится, но это добрый человек. Где другие?
- Сейчас появятся. Они уплыли наловить для тебя рыбы.
Я напряженно всматривался в неподвижную фигуру, склонившуюся к воде, и слышал два голоса, которые были абсолютно одинаковые, и все же они принадлежали разным существам. Внезапно мой проводник оглянулся, я вздрогнул...
- Первый приплыл, - сказал он мне.
- Я понял, - ответил я. - Я слышал ваш разговор.
- Слышали? Тогда все в порядке! А видели его? Вон там!
Я вытянул шею, не вставая с места: большое блестящее черное тело покачивалось на тихих волнах и медленно приближалось. Мне показалось, что я встретился с ним взглядом.
- Скажите ему, - попросил я, - что я не боюсь их и что я действительно их уважаю!
- Хорошо, - ответил нерешительно мой провожатый, и я напряг свой внутренний слух.
- Слышали ответ? - спросил он меня через некоторое время.
- Нет, - ответил я.
- Потому что себе вы говорите другое. Я же вас предупредил, что нужно быть искренним!
- Что он ответил?
- Вы боитесь. Боитесь океана, меня, того, что они несут в себе, и того, что в вас и что пытается соединиться с тем, что в них.
Я закрыл глаза и попробовал сосредоточиться, уйти в себя. Что-то новое росло и росло во мне, вытесняя суетные желания и мысли. И я услышал собственный голос.
- Разве я боюсь?
- Да, ты боишься, - ответил мне другой голос, но он был неотличим от моего. - Боишься, потому что не знаешь этих сил, потому что никогда не пытался найти их ни в себе, ни вне себя.
- Сейчас уже, кажется, не боюсь, - проговорил я.
- Да, уже боишься меньше. И мы можем стать друзьями. Ты перестаешь быть человеком, считающим себя венцом природы, и я для тебя перестану быть животным, и мы сможем понять друг друга. - Он засмеялся и весело перепрыгнул через волну, как это обычно делают дельфины. - Я тебе изложу наши истины, а ты мне свои. Так разговаривают друзья, а раз мы друзья - не будем обижать друг друга, ладно?
Я попытался вспомнить свои истины, чтобы рассказать о них, но не смог; словно все они уплыли в темноту и тишину. Поэтому я спросил:
- За что же вы нас любите?
- А разве можно не любить своего брата, если он даже в чем-то и заблуждается?
- Это ваша истина?
- Да, - ответил он.
- Два и два четыре, - сказал я внезапно.
- Что это значит?
- Это одна из наших истин.
- Я не понимаю, - произнес он смущенно.
- Привет, дружище! - раздался еще один голос. - Я понимаю! Это ваш счет, да? Самое большое ваше заблуждение!
- Почему заблуждение? До сих пор я разговаривал с одним дельфином, сейчас приплыл ты. Один дельфин и один - это два дельфина.
- Нет, есть только один дельфин и... дельфины. И так со всем.
- Ага! - сказал я торжествующе. - Для вас существует только единица и множество. Да ведь это самая примитивная ступень восприятия.
