- Вот вам, - сказала Прасковья Ильинична. - Вон там бревна. Выберите самые крепкие. Вот лопата. Работайте.
- А, это... - Витамин указал на странные растения. - Это вот что? В жизни не видал.
- Табак это. Пасынковать уж надобно.
- Пасынковать?
- Ну да, пасынки обрывать. Да ты работай, работай.
Она ушла.
- Табак... - произнес Витамин и так закатил глаза, что мне показалось, он собирается хлопнуться в обморок. - Сколько я уж не курил? А как его курить-то? Помнится, в сигаретах не такой табак, желтый.
- Так его сушат, наверное. Ладно, хватит болтать. Жрать хочется, сил нет. Давай работать.
Мы выбрали среди кучи бревен два самых крепких, разобрали старый забор, вкопали новые столбы. Часа через два работа была закончена. Хозяйка наведывалась к нам каждые десять минут, поглядывала, как идут дела. Когда мы закончили, она подергала прясло, одобрительно кивнула, и позвала нас обедать.
На столе стояла тарелка с помидорами и огурцами, перья зеленого лука. В другой тарелке лежал хлеб, от которого шел пьянящий дух давно забытого лакомства. Стояла также кринка с молоком и две глиняные кружки.
- Вы вот что, - сказала хозяйка, глядя, как мы восторженно смотрим на еду. - Давно голодуете, ешьте осторожно, не то заворот кишок случится, а дохтура у нас нету.
- Как же вы без доктора? - поинтересовался Витамин, набивая рот хлебом и закрывая глаза от удовольствия.
- А помер. - Прасковья Ильинична присела на крыльцо, по-бабьи сложила руки на животе. Где теперь другого взять? Нынче дохтуров на улице не валяется, не то, что в ранешное время. А вы, часом, не дохтуры?
- Неет, - Витамин разочарованно вздохнул. - Мы починители заборов.
Хозяйка улыбнулась шутке.
- А как вас величают-то, болезные?
- Меня зовут Витами... Виталий, а его - Сергей.
- А что это у Сергея глаза такие?
- Какие у него глаза?
- Такие... Мертвые.
- А я и есть мертвый, - сказал я и сделал страшное лицо.
Баба отшатнулась было, но, увидев наши улыбки, тоже заулыбалась.
- Матушка-благодетельница, - пропел Витамин, подчищая со стола хлебные крошки, - спасибо тебе за хлеб-соль...
- Какая я тебе матушка, - Прасковья Ильинична кокетливо стрельнула глазами, - я моложе тебя, чай. Ладно. Пойду баню вам истоплю.
- Баню?! - ахнул Витамин. - Благодетельница!
-Ух, хороша баба, - выдохнул Витамин, когда хозяйка ушла. - Хороша ведь?
Он ткнул меня в бок. Я пожал плечами:
- Не знаю. Не в моем вкусе.
- А что, - Витамин мечтательно закатил глаза. - Вот возьму и женюсь. Она ж вдовая, вроде? Чувствуется в усадьбе отсутствие мужской руки. Корова, поди, есть, на выпасе. А? Может телочка еще? Куры. Петух вон какой. Его бы в суп. А?
- Ты очень быстро все сожрешь, - усмехнулся я.
- Ну, нет. Я хозяйственный. Я работать стану. Вон, табак, как это, пасынковать. В огороде ковыряться. Не, все сразу не сожру. Постепенно.
- Эй, болезные! - хозяйка выглянула из бани. - Чего расселись? Воды натаскайте-ка!
Потом мы помылись в бане, поужинали и сидели на скамье, вытянув ноги и осоловев от сытости.
И тут трижды гавкнул Полкан, загремело кольцо на калитке. Пришла соседка, веселая разбитная бабенка, с миловидным лицом. Одета она была точно так же, как и наша хозяйка, с той лишь разницей, что на ногах у нее были калоши. Соседка была тоньше Прасковьи Ильиничны раза в три. Она стрельнула в нашу сторону глазами, словно сверкнула солнечным зайчиком, махнула юбкой и вбежала в избу. Хозяйка последовала за ней. Очень долго мы слышали частое "тра-та-та" гостьи и редкое "бу-бу-бу" хозяйки.
- Новостей принесла сорока, - добродушно улыбнулся Витамин.
За забором послышался требовательный утиный гвалт, словно началось собрание акционеров прибыльной компании. Я отворил калитку, и мимо меня бросилась во двор стая утят, почти взрослых, сопровождаемых важным селезнем и развалистой мамашей-уткой.
- Утки! - радостно завопил Витамин, размахивая руками с таким видом, будто собрался ловить маленьких вертких птиц.
Хозяйка вышла на крыльцо, вынесла тазик, полный пшеницы, сделал знак, чтобы мы накормили утят. Витамин взял тазик, поставил на землю и едва успел отскочить, чтобы ринувшаяся стая не сбила его с ног.
- Ух ты, - радостно сказал Витамин. - Чуть руки не оторвали.
Мы наслаждались чудесным летним вечером. Солнце садилось где-то за домом, и мы смотрели на восток, мимо пригона, туда, где из-за подсолнухов вылезала бледная луна. Послышалось многоголосое мычание, топот десятков копыт и хлопанье бича. За забором густо и требовательно промычала корова. Женщины вышли на крыльцо.
- Эй, Сергей! - сказал Прасковья Ильинична, - отвори-ка калитку!
Я поднялся и выполнил приказ. Мимо меня прошествовала огромная корова, бока ее были раздуты до такой степени, что она едва протиснулась в калитку. Она остановилась, вытянула шею и протяжно замычала на луну. От нее пахло парным молоком. Следом во двор вошел молоденький бычок с короткими рожками, глянул на меня красным глазом.
- Эй, Виталий! - скомандовала хозяйка. - Два ведра воды, живо!
Виталий проворно побежал к журавлю.
- Ишь ты! - весело сказала гостья, снова сверкнув зайчиком. - Какие у тебя работники проворные! Мне б таких! Не одолжишь хотя бы одного на пару деньков?
И, не дожидаясь ответа, побежала к себе, встречать своих коров.
- Ну, я же говорил! - Витамин поглядел на меня победно. - Корова и телок. А бока какие - видал? Ведра полтора молока будет, не меньше.
- Ну, уж, полтора, - усомнился я.
Маня дала почти полное ведро. Прасковья Ильинична процедила молоко сквозь марлю, налила нам по кружке, сама присела на крыльцо.
- Слыхали про торговцев временем? - спросила неожиданно.
- Слыхали, - с готовностью отозвался Витамин. - Это такие шарлатаны, которые дурят простаков почем зря.
- Какие такие шалатаны? - хозяйка удивленно захлопала глазами.
- Ну, это которые обманывают честной народ.
- А, а я думала, ты не по-нашему заговорил. Говорят, пришел один в деревню. С востока. Инопланетник. Немой, слепой. С ним толмач. Сказывают, они мысли друг у друга читают. Ну, стало быть, толмач толкует, что тот думает. Мож и вранье это все. Как ты говоришь - шалатаны? Может быть, да. Первый раз, говорят, бесплатно. А захочешь, значит еще, - плати. Оне у Михеича остановились. Это через три дома отсюда. Схожу вечерком, как по дому управлюсь.
- А мне можно с вами? - подскочил Витамин.
- Ишь, какой шустрый! - хозяйка покачала головой. - Ну, хочешь, так пойдем. А ты что же? - обратилась она ко мне.
Я пожал плечами.
- Пойдешь с нами, - тоном, не терпящим возражений, сказала Прасковья Ильинична, и припечатала ладонью по столу. - Негоже мне одной гулять с Виталькой. Пересуды пойдут.
Я снова пожал плечами. Пойду, отчего не сходить. Не пересудов она боится, а оставлять меня одного в усадьбе. Даром, что есть Полкан, которому достаточно сказать одно слово, и я не смогу даже пошевелиться.
