Димка метнулся к ней через весь зал и вдруг смущенно остановился.
— Не узнали? — спросила она, протягивая руку. — Честное слово, это я.
В голосе ее слышались странные нотки, словно она оправдывалась перед Вадимом, что из худенькой девушки превратилась в солидную женщину.
Вадим чувствовал себя неловко, скованно. Теперь ее нужно называть Лидия Николаевна, а когда-то дразнил ее, пускал по спине майских жуков. Ползет, ползет до плеча, и над самым ухом — фрр… Лида вскрикивала, а Вадим хохотал. Забавно.
— Жуков помните, Лидия Николаевна?
Лида удивленно подняла брови.
Выручил Тимофей: он поздоровался и тут же опросил, когда она выезжает.
— Никогда, — Лида обиженно заморгала. — Курбатов прислал телеграмму, что не может меня принять. Аспиранты ему не нужны.
Вадим загорячился и, ежеминутно поправляя пестрый галстук, оглядываясь по сторонам, вполголоса стал доказывать, что здесь произошла какая-то ошибка. Ведь, по словам Лиды, Курбатов хотел испытать новую методику измерений. Значит, нужна помощь автора и, насколько Вадим понимает в этом деле, Лидино присутствие там необходимо.
Он говорил с жаром, но малоубедительно. Лида, обмахиваясь платочком, простодушно соглашалась, а Тимофей скептически посматривал на друга, которого знал лучше, чем себя, и думал, что не ему судить о необходимости командировки Михайличенко. Начальству виднее, и зря Димка вмешивается в чужие дела.
— Лидия Николаевна, а вы не встречали в Москве Никифора Карповича? — спросил Тимофей, желая перевести разговор на другую тему.
Но Лида, видимо, не расслышала его вопроса. Бабкин повернулся к Вадиму.
— А помнишь, Димка, когда Лидия Николаевна…
Багрецов недовольно отмахнулся. Он болезненно воспринимал каждую неудачу в продвижении ценного изобретения, нового метода, интересного предложения. Всюду он видел зажимщиков, бюрократов, хотя и часто ошибался: изобретение оказывалось нерентабельным, метод не новым, а предложение мало эффективным. Это не охлаждало Багрецова: он знал немало случаев, когда действительно стоящая изобретательская мысль долгие годы пребывает в забвении. Надо бороться. Добился же он, что в маленьких радиостанциях для альпинистов применяется теперь предложенная им система питания. А Бабкин? Разве не он придумал один из способов телевизионных передач на дальние расстояния? Правда, предложение пришлось заново пересмотреть, но мысль была свежая, оригинальная.
— Надо поговорить с директором института, — стоя спиной к Тимофею, советовал Багрецов. (В этих делах он не ожидал поддержки друга.) — Почему вы не пошли к директору?
Лида смущенно пожала плечами.
— Неудобно. Он академик, а я кто?
— Как кто? Ученый. Новатор.
— Вы, Димочка, смешной, — с грустной улыбкой сказала Лида. — Ученый! Лет через пять, может быть. Оставим этот разговор, и показывайте выставку.
Пропустив вперед Вадима и Лидию Николаевну, Бабкин пошел за ними. Оба высокие, прямо залюбуешься. Димка в еще необмятом светлосером костюме с острой складкой брюк, платочек уголком торчит из кармана. Франт. Но сам Тимофей ни в жизнь бы так не оделся, — несолидно. То ли дело приличная гимнастерка и аккуратные блестящие сапоги. Никогда Бабкин не изменит такому скромному костюму. Галстуки ему не идут, это даже Стеша сказала.
Обращаясь с вопросами к Бабкину, Лидия Николаевна поворачивалась и слегка нагибалась, что даже при ее полноте было изящно, но Тимофею это не нравилось, — она невольно подчеркивала его невысокий рост и вообще свое превосходство. Она уже аспирантка, а Бабкин кто? Всего лишь техник и студент заочного отделения радиоинститута…
Багрецов привычно рассказывал о моделях, выставленных на стендах, приводил цифры, говорил, например, что электровоз собран из четырнадцати тысяч деталей. Наконец остановился возле аппаратов, демонстрирующих работу фотореле. Радужный диск мощного вентилятора пересекался тонким лучом света. Стоило лишь протянуть к нему руку, как вентилятор выключался и раздавался предупреждающий звонок. Примерно такие аппараты применяются в некоторых цехах. Фотореле выключает станок, если рука рабочего окажется в опасности.
Вадим забавлялся, совал руку чуть ли не в самые лопасти вентилятора, но никак ему не удавалось обмануть зоркий глаз фотоэлемента.
Эта забава не нравилась Бабкину: во-первых, мальчишество, а во-вторых, мало ли что может случиться. Иногда даже самая совершенная техника отказывает. Зачем испытывать судьбу?
Кроме того, его раздражали резкие звонки — они привлекали экскурсантов. Вот и получилось, что Димка, Лидия Николаевна, а с ними и Бабкин оказались в тесном кольце любопытных ремесленников. Ребята вставали на цыпочки, чтобы через головы других рассмотреть, как работает уже не «техника безопасности», а «безопасная техника».
Увлеченный разговором с Лидой и своей новой ролью экскурсовода, Багрецов ничего этого не замечал. Тимофей дернул его за рукав. Димка оглянулся и, смутившись, выскользнул из плотного кольца слушателей. Настоящий экскурсовод — пожилая седовласая женщина хоть и привыкла к непосредственности Багрецова, — он бывал здесь часто, — но сейчас поглядывала на него укоризненно. Техник отвлек многих ребят и тем самым нарушил порядок экскурсии.
Фотоэлементы здесь можно было встретить в разных моделях. По полу ходил электротрактор. Его движением управлял луч карманного фонарика. Машина ползла на свет и останавливалась, если свет выключался.
Бабкин поторопился оттащить Димку подальше, а то опять начнет разглагольствовать.
Когда они вместе с Лидой прошли в другой зал, где были выставлены художественные работы, Вадим полюбопытствовал:
— Скажите, Лидочка, — он уже освоился и стал называть ее как прежде, — вы хотите проверить в четвертой лаборатории ту работу, которая была опубликована?
— Нет, зачем же? Я развиваю эту тему, но совершенно по-новому. Мне удалось найти способ определения взаимодействия разных слоев в курбатовских плитах. — Лида посмотрела на вытянутые лица друзей и рассмеялась. — Да что я вам рассказываю, ведь это сплошная химия! Радиотехника тут ни при чем.
Вадим поднял вопрошающие глаза.
— Но ваша химия в какой-то мере связана с электротехникой?
— Говорят, — пряча темную прядь под шапочку, уклончиво ответила Лида. — Вот поедете, узнаете у Курбатова.
Услышав эту фамилию, человек, которого Бабкин определил как консультанта, обернулся. Оказывается, он все время шел за ними вслед. Странно. Что ему нужно? Бабкин заметил, что в прищуренных глазах незнакомца мелькнул живой интерес при упоминании о Курбатове.
