В комнате повисла неловкая тишина.
- Ты не думай, - повторил Семибратов и вдруг хитровато улыбнулся. Этот Новый год мы отпразднуем так, как никому не снилось. Это - чудо, то, что я принес. Я скатерть-самобранку купил! Понятно?!
- Чего-чего? - протянул недоверчиво кто-то из гостей. - В нашито дни и волшебство?
- Именно! - воскликнул Семибратов. - Я тоже поначалу не поверил. А потом... Э, да что там объяснять!.. Сейчас вы сами убедитесь!
Он быстро подошел к столу и, прежде чем кто-нибудь успел опомниться, поспешно и не церемонясь принялся переставлять прямо на пол, под ноги собравшимся, бутылки, холодные закуски, тарелки, чашки и торты. Потом расстелил на пустом столе скатерть-самобранку и, широко разведя руки, с видом гастролирующего факира от Москонцерта, повернулся к гостям.
Кто-то хмыкнул, глядя на него, кто-то, вздохнув, пожал плечами, женщины зашушукались и невольно попятились, а верная Катенька только качнула головой и смиренно-жалко, будто извиняясь, улыбнулась...
- Что же вы стоите? - несколько опешив, проговорил Семибратов. - Вот оно, чудо, перед вами. Давайте приказывайте, требуйте - возражения не будет, нечего стесняться! Любой деликатес, любой напиток...
Минутное оцепенение прошло.
- А что она умеет?
- Да все, что пожелаете! Не верите?
И гости воспрянули духом.
- Хочу икры. Зернистой. Килограмм, - изрекла плюгавая девица, раскуривая сигарету "Кент".
- Слыхала, скатерть?! - гаркнул Семибратов. - За дело, старушка!
Звякнуло, пшикнуло, запахло рыбным магазином, и на столе возникло блюдо, доверху заваленное икрой.
Икра была отборная, не на всех официальных банкетах такую сыщешь.
- Ой! - то ли испуганно, то ли восторженно вскрикнули гости. - Неужто настоящая?
- Проверьте! - царственно предложил Семибратов.
- Но, простите, откуда? - В углу сидел некто, жевал мятный пряник и был полон сарказма. - На пустом ведь месте... Я все видел!
- То-то и оно! Волшебство, товарищи, чистой воды волшебство!
- М-да, - донеслось с другой стороны стола, - оно, впрочем, конечно такой уж век. Нынче в газетах каждый день о чудесах трубят... И не надоедает.
- Ну, а коли так, - улыбаясь, сказал Семибратов, - валяйте, друзья! Бесплатное удовольствие. Аттракцион для всех!
- Хочу индейку, в ананасах! - тотчас раздалось, будто выстрел.
- Хочу заливного поросенка!
- Побольше...
- Да чтоб совсем уж прямо вот такое!..
- А мне бы... Ах!..
- Хочу, товарищи, хочу!
И через пять минут стол ломился от яств, и возникали все новые лакомства, новые чудеса кулинарного искусства, приправленные фантазией гостей, а гости, в раж войдя, надсаживались до хрипоты.
Семибратов же только ухмылялся, довольно потирал руки и бегал вокруг стола, взгоняя страсти до предела: "Хочу - могу, ну и хоти, не медли!".
Но наконец все утомились.
Красные и потные, они уселись на свои места, схватили вилки, ложки и ножи и принялись накладывать в тарелки всяческую снедь, чтобы тотчас набить себе рты, запивая заморскими винами, безалкогольными настойками и коньяками, и, не прожевав как следует одно, с голодной жадностью наброситься на новые куски.
Это был пир - ужасный и восхитительный.
Раблезианский пир. Чумной.
- Где скатерть-то достали, ик?
- Да с рук купил...
- И много было, ик?
- Одна-единственная.
- Врете, батенька, заливаете? Небось в магазине, из-под прилавка, да? По старой памяти, на экспорт? Да?
- Да нет же, право...
- А заплатили сколько?
- Двадцать пять.
- Целковых?
- Ну, естественно!
- Вот видите! Вот видите! За уникальную-то вещь сдерут - ого-го, подумать страшно!.. Сказать не хотите - ладно. А еще называется - друг...
- А что? - встрепенулась какая-то дамочка с лицом эмансипированной матрешки. - Вот ведь здорово-то, а? В любом магазине - по скатерти-самобранке... По чуду на каждом углу! Все были б сыты до отвала.
- Нет, такого и не ждите, - возразили ей. - Эти скатерти в Африку посылают. Там народ голодает, а денег нет ни у кого... Оттого у нас из-под полы и приходится доставать. Ура развивающимся странам!
- Нет, вы представьте себе, - не унималась дамочка, - вы только представьте себе, я слышала: электроника эта может все! Глядишь, волшебную палочку изобретут... И на службу ходить не надо. Махнешь разок - и все, что пожелаешь... И машины, и квартиры, и мебель там, и драгоценности, о господи! А денег - кучи, кучи!..
- Деньги-то на что? - резонно перебил ее супруг. - Ты - думай прежде...
- Как - на что? Они всегда нужны. И потом, мало ли... Война вдруг... Или палочка сломается...
- Э, бросьте, - с ухмылкой сказал Семибратов, - никаких вам палочек не будет. Это уже слишком. Но вот скатерть-самобранка!..
- Слушай-ка, Вася, будь человеком, продай ты мне ее, скатерку эту. Я тебе тысячу целковых отвалю.
- Кровью добытое - не продаем! Нет, вы только послушайте его, захохотал, подбоченясь, Семибратов. - Он с ума сошел, ей-богу!
- Хочу птичьего молока, - решительно потребовала матрона с дальнего конца стола.
- Птичьего? - замялся Семибратов. - Да я, право, и не знаю...
- А вы попробуйте! Вы - закажите. Вам же ничего не стоит...
- Уговорили. Ладно. Ну-ка, скатерть, подавай нам птичьего! Дистиллированного! Живо!
Все кругом на секунду померкло, покрылось волнующейся дымкой, зазвенели колокольчики, заливаясь, как сотни соловьев, и наконец посреди стола возник белоснежный кувшин, плотно прикрытый инкрустированной крышкой и с длинным, будто шея лебединая, носиком, из которого разносились удивительнейшие свежесть и благоухание.
- Пожалуйста! - сказал горделиво Семибратов. - Птичье так птичье...
- А ведь старенькая уже, - тихо молвил один из гостей, теребя с пониманием краешек скатерти. - Поди ж ты, много на своем веку поработала... В скольких руках, наверное, перебывала...
- Чего же мы сидим? - осведомился кто-то. - Подставляйте бокалы!
Маятниковые часы в углу, чуть дребезжа, пробили половину двенадцатого.
- Ого! - воскликнули все разом. - Время-то бежит!.. Совсем еще немного... И - Новый год! Год птичьего молока! Дожили наконец-то!
- Милый! - чмокнула Катюша мужа в щеку.
- Друзья, - произнес Семибратов, вставая, - вы только вдумайтесь, в какое время мы живем! Кругом - чудеса... Прогресс, друзья! И нужно распорядиться с умом, выжать из эпохи все, как из лимона...
- Нектара хочу! - встрепенулась его соседка справа. - Божественный напиток! Вы представляете: бьют часы, и мы поднимаем бокалы... А в них нектар! Или, нет, пополам - птичье молоко с нектаром... Какой коктейль!
- А еще барашка бы сюда, - мечтательно заметил кто-то. - Живого барашка, чтоб здесь же зарезать и освежевать. Мечта поэтов! Видал я, как делают настоящие шашлыки, из теплого мяса... А баран стоит - дубина дубиной, глазами только моргает да хрипит, эдак тихонько, без натуги когда ему горло перерезают... И гордость сразу поднимается - вот он ты, можно сказать, сапиенс, а перед тобою - тварь четвероногая, ни ума в ней, ни страсти настоящей... Одно слово - баран.
