Он провел по лезвию пальцем, и изумленно посмотрел на полоску крови, выступившую на коже. Тогда он положил бритву на стол, и закатал рукава на рубашке, обнажая свои вены на руках. Комок подкатил к его горлу, когда он поднес бритву к своей руке. "Резать надо вдоль вены", — возникла мысль, пришедшая из прошлого. Кто-то рассказывал Андрею, или он сам где-то прочитал, как надо резать вены, чтобы доставить максимум неприятностей врачам. Сейчас он собирался воплотить в жизнь все эти советы, надеясь на то, что будет не очень больно. Вид лезвия и маленькая ранка на пальце внушали некоторые надежды на то, что все будет в порядке…
Он приложил лезвие к вене и, слегка надавив, повел бритву по руке, чувствуя, как холод стали смешивается с огнем, который сопровождал каждый миллиметр поврежденной плоти. Кто говорил, что это не больно, подумал Андрей, в испуге глядя на свою руку, с которой текла кровь. От вида этой крови его вдруг начало тошнить, и он поднял голову к потолку. Пришла откуда-то глупая мысль, о том, что надо бы помолиться, и Андрея затрясло в беззвучном смехе.
И тут он услышал, как в дверной замок, кто-то вставил ключ. Он испуганно перехватил бритву, и начал пытаться разрезать вены на другой руке, но едва он опустил голову, его опять начало тошнить и он упал на пол, чувствуя, что сейчас потеряет сознание. За несколько мгновений до этого он услышал:
— Что это… — хлопнула дверь, — опять курил в комнате, — вопрошал гневный голос хозяйки.
— Дайте мне спокойно умереть, — прохрипел Андрей, понимая, что его никто не услышит, но желая закончить разговор своей репликой.
Взгляд опустился на разрезанную руку, скользнул вдоль по ней и наткнулся на часы. Они показывали без нескольких минут четыре.
После этого веки опустились сами собой и больше Андрей ничего не видел. Еще несколько секунд он размышлял о том, как ему придется объясняться с хозяйкой, по поводу сигарет. Но мысли путались, не давая ему сосредоточиться. А потом он потерял сознание.
Андрей проснулся от того, что луч солнца, проникнув в окно, упал на его лицо. Он прищурился, не желая открывать глаза, и повернувшись на другой бок, попытался уснуть. Но сон уже ушел в свою загадочную страну, из которой всегда приходил погостить. Когда Андрей понял, что заснуть уже не удастся он откинул одеяло и сел на кровати, протирая глаза. Он бросил взгляд на свои часы, и удивленно отметил, что они показывают четыре часа. Он смотрел на часы, не веря своим глазам довольно долго, пока не заметил, что секундная стрелка не двигается — видимо он забыл их завести вовремя, и они остановились. Тогда он посмотрел на солнце и определил, что время близится к полудню. Теперь оставалось вспомнить какой сегодня день для того, чтобы определиться надо ли ехать в институт и на какую пару он попадет.
Для этого пришлось вспоминать вчерашний день, и как только он попытался сделать это его затрясло от страха. Он вспомнил про то, как был на концерте, и то, как он потом ездил в издательство. Если это все еще и было похоже на правду, то произошедшее потом сильно смахивало на ночной кошмар, в основном из-за того, что Андрей чувствовал себя вполне нормально, и находился у себя дома, а не в больнице. Не веря своим воспоминаниям, он со страхом подвел руку к глазам, пытаясь найти там хоть что-то напоминающее следы порезов.
Рука, разумеется, оказалась совершенно целой, и Андрей облегченно вздохнул подивившись реальности своего сна. В том, что это был сон он уже не сомневался. Значит все это было сном, думал он, и концерт, и поездка в издательство. Тогда придется все повторить заново, только теперь по-настоящему. Он начал вновь пытаться вспомнить, какое сегодня число, но так ничего и не придумав, решил что можно узнать это от кого-то.
Он подошел к телефону, снял трубку и дождавшись гудка, набрал номер Коли — ударника. Зазвучали длинные сигналы вызова, но на другом конце никто так и не взял трубку. Андрей положил трубку, подумав, что Коля сейчас наверняка на занятиях.
Быстро надев на себя какую-то одежду, он прошел на кухню, сделал себе какой-то бутерброд, и начал есть, вновь и вновь вспоминая подробности своего странного сна. Проглотив последний кусок хлеба, он выпил воды из крана и, накинув курточку, вышел из квартиры.
На улице оказалось довольно тепло, и Андрей, с неудовольствием подумал, что снег вот-вот растает и на улицах будет столько грязи, что хоть купайся в ней. Но тепло расслабляло тело, солнце, равнодушно освещающее город, вызывало желание походить по улице, ничего не делая. И подойдя к остановке, Андрей уже решил, что учиться он сегодня не поедет. Гораздо лучше в такой день погулять по какому-нибудь парку, ни о чем не думая. Чуть позже можно будет сходить в издательство, надо только заранее подумать, как разговаривать с Виктором Антоновичем, чтобы не повторять той ошибки, которая ему приснилась.
Он достал сигарету и начал медленно курить, совершенно спокойно глядя на проезжающие мимо троллейбусы. Все они были почти пустыми и ездили очень часто, что наводило на определенные мысли, о которых Андрею думать сейчас совершенно не хотелось.
Зайдя в троллейбус он сразу показал свой проездной кондуктору и, сев у окна стал смотреть на город. Людей вокруг было довольно мало, как и в середине любого рабочего дня, но Андрея это вполне устраивало. Он предпочитал быть наедине с собой, и если бы ему предоставили возможность всегда быть самому, он воспользовался бы ею без раздумий.
— Вы не подскажете, который час, — спросил он у девушки, сидящей на соседнем сидении, подумав о том, что иногда чье-то общество все-таки может быть полезным.
— Не знаю, — пожала плечами девушка, и удивленно на него посмотрела, — а какая в общем-то разница?
Андрей отвернулся к окну, вновь заключив для себя, что ничего хорошего в обществе все-таки нет. И если нужно что-нибудь сделать, лучше это сделать самому, не прибегая к чужой помощи.
В центральном парке, куда приехал Андрей, тоже было довольно пустынно, хотя здесь обычно было немало людей, которые, как и Андрей, приходили сюда, чтобы побездельничать часик-другой. Андрей прошелся по аллеям парка, стараясь не встречаться с другими одиноко блуждающими фигурами людей. Потом купил себе пиво, и уселся на лавочке.
Он пил пиво, наслаждаясь его вкусом, и глядел прямо перед собой, ничего не ожидая. Больше всего на свете ему сейчас хотелось провести всю свою жизнь вот так: сидеть в тихом месте, пить пиво и думать о чем-то своем. Но он понимал, что сам не сможет просидеть дольше нескольких часов — обязательно захочется что-то сделать, но пока хотелось только сидеть и отдыхать.
