— Проходите! — раздраженно сказал коп. — Не задерживайтесь! — И внезапно с отвращением: — О, великий Боже!
Арнольд свалился на мостовую. Толпа в этом месте напирала особенно сильно.
И вновь перед рассветом зазвонил телефон. Блейк Арнольд, который и не думал спать, схватил трубку с безумным видом.
— Маркус, — закричал он, — это ты?
— Ага, вот он, мой браток! — одобрительно сказал Маркус. — Ждешь моего звоночка? Ну как, поговорил с официанткой?
— Марко, она мертва! Кто-то убил ее как раз перед моим приходом. Марко, что она такого знала, что мне следовало разузнать? И почему со мной случаются все эти странные вещи?
— Тебе просто не везет, детка, — утешил его Маркус. — Просто полоса невезения. Убили, говоришь? — Можно было почти расслышать, как Маркус пожимает плечами. — Что ж, такое случается. А смерть вовсе не такая уж плохая штука. — Его смех был крайне вульгарен. — Мне следовало знать.
— Но ты говорил, что она могла знать, где Ева. Как же мне теперь найти Еву? Если эта девушка была единственной, кто знал...
— Ну, возможно, не единственной, — сказал Маркус. — Еще телефонистка. Она может тебе сказать.
— Какая телефонистка? Где?
— В отеле, где живет Ева, — донесся стремительно затихающий голос. — Та, которая дежурила в тот вечер, когда вы ужинали вместе. Попробуй поговорить с ней.
И вновь далекий щелчок. И гудок.
Арнольд позвонил в отель. Голоса этой телефонистки он никогда раньше не слышал. Но он никогда не звонил Еве в такое время. Девушка сказала, что напарница сменилась в двенадцать. Может ли она что-то сделать?..
— Нет, спасибо, — сказал Блейк. — Позвоню ей завтра вечером.
Но он опоздал. Потому что вновь после обеда в голове застучало. На этот раз он даже не пытался бороться с болью. Он уже знал, что это бесполезно. Поэтому просто остался дома и лег на постель. Если опять наступит затмение, лучше, чтобы это произошло в знакомой, безопасной обстановке. Он действительно отключился на некоторое время. Но около десяти пришел в себя, полностью одетый, вытянувшись на постели.
Голова чудесным образом прояснилась. Он посмотрел на часы. Было поздно, но не слишком. Пожалуй, в самый раз. Девушка, которая ему нужна, все еще на дежурстве и не слишком занята. Блейк поехал в город.
Перед отелем царило необычное оживление. Толпы, правда, из-за позднего часа не было. Но вновь, как и в прошлый вечер, перед входом стояла патрульная машина и полицейский что-то строчил в блокноте. Когда Блейк припарковался у обочины, офицер подошел и склонился к окошку.
— Не паркуйтесь здесь, мистер, — сказал он.
— Простите? Разве здесь запрещено?
— Сейчас — да. С минуты на минуту подъедет «Скорая».
Глаза копа зашарили по его лицу, полускрытому в темноте.
— Вы здесь живете?
— Нет. Просто в гости к... к другу.
— Я вас раньше не видел?
Блейк подумал: «Видел, конечно. Меня угораздило грохнуться тебе прямо под ноги вчера вечером у «Парадиза». Но он только сказал:
— Не думаю. Ладно, офицер. Я отъеду. — Он завел мотор, а потом спросил осторожно: — А что там случилось?
— Девушку убили, — лаконично сказал коп. — Телефонистку. Не знаем, кто это сделал и почему, но она уже окоченела. Ага, вот и Скорая. Давай, проезжай.
Блейк отъехал. О ребра грудной клетки, словно о прутья клетки, бились крылья паники. Полицейский задумчиво посмотрел ему вслед. Затем вынул блокнот и записал номер машины.
Маркус Кейн не позвонил в эту ночь. И на следующую ночь тоже не позвонил. И на следующую, и на следующую. До Евы Блейку тоже не удалось дозвониться. Ни в офис, где начальник не мог объяснить ее отсутствия. Ни домой... Впрочем, он и не пытался, потому что каким-то внутренним чутьем, сам не зная почему, Блейк опасался звонить ей.
Три дня прошли в мучениях, незаслуженных мучениях, думал он.
«Что со мной происходит? Всего неделю назад я был счастливым человеком, у меня была постоянная девушка, хорошая работа, хорошее здоровье, хорошие перспективы. И вдруг целый мир полетел к чертям, словно в мусорную корзину. А причина всему — телефонный звонок на рассвете и мертвый человек, которому известно то, чего не знает больше никто.
Никто, кроме Евы. Во всяком случае, так говорит Маркус. Еве что-то известно.
Но все подступы к Еве отрезаны.
Все подступы?
Все подступы к ней отрезаны?
Официантка, которая могла сказать, куда уехала Ева... мертва. И телефонистка, которая тоже, возможно, что-то знала... мертва.
Но Маркус сказал, что с Евой необходимо связаться».
Думать было трудно, потому что в голове стучало. Но он все же сел на край кровати и заставил себя думать.
Ева Аддамс. Где она может быть, кроме как в своем отеле? В городе у нее нет близких друзей... во всяком случае, Блейку о них неизвестно. Ее семья живет далеко. Где-то в Дакоте, припомнил Блейк.
Она, конечно, могла поехать их навестить. Но об этом она обязательно сказала бы ему.
Куда же она делась?
Внезапно в голову пришел самый очевидный ответ.
— В бунгало! — сказал он вслух. — Я же дал ей ключи от своего домика. Она там и ждет меня.
Он возбужденно вскочил и оделся. В голове еще тупо постукивало, но теперь, когда всей этой неразберихе, похоже, наставал конец, боль стала терпимой. Он нащупал разгадку всех тех тайн, которые изматывали его и сбивали с толку с той самой ночи на прошлой неделе, когда впервые позвонил Маркус.
Ночью на дороге было мало машин и становилось все меньше. Передние фары встречных автомобилей сначала казались тусклыми, затем вспыхивали и исчезали позади. Город растворился в пригородах, а пригороды плавно перетекли в сельскую местность. Асфальт сменился грунтовой дорогой, которая начала превращаться в изрытый проселок по мере того, как Блейк углублялся в холмы, приближаясь к своему домику на берегу Гудзона.
Он добрался до места за час до рассвета. По мере приближения его охватывала экзальтация победителя.
В спальне горел свет. Значит, она там, догадался он. Блейк достал свои ключи и заспешил к двери...
Дверь была открыта.
— Ева? — позвал он, бросившись к спальне.
Ева не отвечала. Но то, что когда-то было Евой, лежало на кровати. Ева стала незнакомой вещью, мертвой вещью недельной давности, вытянувшейся на запятнанных красным простынях. Когда-то красивое лицо превратилось в серую маску, застывшую в агонии.
— Боже мой! — задохнулся Арнольд. — Боже мой!
И тут зазвонил телефон.
Как нетрудно догадаться, это был Маркус. Только на этот раз хихиканье Маркуса не было ни дружелюбным, ни веселым, а скорее мрачным.
— Марк! — закричал Блейк Арнольд. — Она мертва! Кто это сделал?
— Я это сделал, браток, — язвительно отозвался Маркус Кейн. — Но это не имеет значения. А имеет значение только то, что они подумают, будто это сделал ты.
