А щель все увеличивалась, и пирамида отклонялась в сторону, словно кто-то снимал шлем.
"А кругом пустыня... - думал Туо. - Что бы вы сказали, если бы увидели эту печальную картину? Разве надеялись вы, что песня о любви будет звучать над песками?.. Но люди все же есть, они услышали эту прекрасную песню из глубины тысячелетий..."
Когда верхняя пирамида отклонилась максимально и своей гранью легла на грань боковой, песнь кончилась, музыка утихла. Из глубины куба вылетел звонкий детский голос:
- Здравствуйте, потомки! Веселы ли ваши дети? Я хорошо учусь, и на лето мы с мамой и папой полетим в Антарктиду, там не так жарко, и папа хочет половить форель в горных реках (он завзятый рыбак), а я наловлю бабочек и буду их рисовать, мои рисунки уже были экспонированы по каналам нашей художественной информации.
Девочка говорила так быстро, что Туо едва успевал ее понять. Она рассказала о своих занятиях, об игрушках, о деревьях, которые растут на их террасе. Закончила так:
- Папа говорит, чтобы я спросила: сажаете ли вы сады?
Туо представил себе розовощекое детское лицо с ямочками, смеющиеся глаза, подумал, что в Археоскрипте есть, наверно, и портрет маленькой художницы, и ее рисунки.
- Что сказал этот детский голос? - кричал снизу Лабан. Вы уловили, Туо?
- Конечно. Это же мой родной язык.
Туо спустился вниз, и к нему в металлический короб вскочил Лабан. Махнул рукой механику, чтобы тот поднял вверх, и, когда короб остановился, жадно заглянул в глубину бункера. Там что-то уже светилось, и можно было увидеть множество каких-то приборов, ящиков, тюков, разнообразных механизмов. Лабан не смог сдержать возгласов, выдавших его восторг и удивление, а глазами так и пожирал все, чем наполнен был гигантский куб.
Там, судя по всему, лежали бесценные вещи. Даже такую богатейшую находку, как гробница фараона Тутанхамона, невозможно было сравнить с Археоскриптом. Там - золотые украшения, всякие драгоценности, и все. Здесь же, несомненно, и высокоэффективные энергетические установки, и аппараты, которые можно будет использовать не только в экономике.
Фаусто Лабан дал волю своим мыслям и своей фантазии. Представил себе эскадрильи беззвучных самолетов, несущих кварковые бомбы, космические корабли, использующие энергию гравитационных и магнитных полей. Вот только бы этот Туо расшифровал схемы и формулы! Неужели он откажется? Неужели снова заведет разговор об Организации Объединенных Наций? Нужно сформулировать приемлемую для него концепцию. Хотя бы так: только одна супердержава, имея недосягаемый для других военный потенциал, может гарантировать мир и справедливость на Земле. Да, пожалуй, именно так. И почему бы нашему, именно нашему государству не взять на себя роль хозяина Земли? Если же Туо не согласится сотрудничать... Ну что ж, тем хуже для него. В конце концов наши компьютеры все расшифруют. Обойдемся без него. А у меня будет яхта, великолепная голубая яхта с белыми парусами. Бар украшу натуральной слоновой костью. Хватит с меня раскопок, пора хоть последние годы пожить в свое удовольствие!
Нефертити - вот бы ему такую хозяйку на яхту! Молодой фараон изменял ей, в прошлом году Лабан принимал участие в раскопках подворья соперницы Нефертити на окраине Каира. Ах, Нефертити! Лебединая шея, чувственные губы...
Замечтался худосочный археолог, глядя на Археоскрипт, забыл обо всем на свете, даже о дисциплине мышления. А он ведь так усердно тренировался перед этой экспедицией, его ведь предупредили, что Туо...
Фаусто Лабан даже вздрогнул, опомнившись. Вот ведь Туо, совсем рядом с ним! Неужели все разгадал? Да не может этого быть, он ведь в конце концов обыкновенный человек! Да и к тому же сам взволнован увиденным, до Лабана ли ему!
Лабан бросил взгляд на Туо, но тот, казалось, вовсе не замечал его. Тронул Туо за локоть:
- Ну что ж... Начнем разбирать и описывать?
- О чем это вы? - Туо словно пробудился от сна.
- Об экспонатах. Каждый необходимо осмотреть и внести в опись. Надеюсь, надписи вы переведете?
- Да-да, - кивнул головою Туо .- Это большая работа.
"И все-таки какой-то он не такой, - подумал Лабан, когда они спустились вниз и выбрались из короба. - Неужели услышал мои мысли? Ну ничего, миллионы сделают его лояльным. Кажется, он был рад, когда я вчера вручил ему чековую книжку. А особенно просияла Анита. Еще бы, пять миллионов! И, кроме того, ему будет предоставлена возможность запатентовать кое-что из Археоскрипта в министерстве обороны..."
Не без почтения взглянув на крепкую спину Туо, удалявшегося в направлении своей палатки, Лабан пошел к рации. Несколько минут спустя он уже давал подробные инструкции сперва охране, потом бригадирам, а затем и рабочим. Все было предусмотрено до мелочей: кто подает, кто принимает на машины и сопровождает рейсы. Беглое ознакомление, погрузка и транспортировка в ближайший порт - все это должно быть сделано быстро и четко. Кое-что из того, что касается этнографии и искусства, придется отправить в Каирский музей, потому что этот кусок пустыни все-таки принадлежит Египту. Это будет сделано во вторую очередь, после погрузки судна. Сам пирамидальный куб так велик, что, не разрезав, его не вывезешь. А жаль. Как хорошо было бы поставить его на одной из площадей своей столицы! Ну да это решится само собой несколько позже. Если египетское правительство не будет возражать. А потом они, пожалуй, смогут организовать сюда туристский маршрут. Естественно! Кому же из туристов не захочется увидеть Археоскрипт!
Урчанье моторов смешивалось с человеческими голосами. Упакованные экспонаты подавались на транспортер и выплывали из выемки. На краю площадки, выстеленной огромными синтетическими простынями, сидела над машинкой Анита и под диктовку Туо печатала опись. Туо быстро и легко переводил надписи, длинные и короткие тексты, сопровождавшие каждый экспонат. Он прохаживался от столика Аниты к своей палатке, склонялся над пакетами, читая надписи, и снова шагал, утаптывая тропинку. Его возбужденность передавалась Аните, она время от времени взглядывала на него настороженным глазом, но пальцы ее при этом продолжали безошибочно ударять по клавишам.
- Биохимия, - громко говорил Туо, - синтезатор белка. Техническая характеристика...
Лабан нервно бегал то к бункеру, то к площадке. Что-то не давало ему покоя, но что именно, не знал он и сам. Постоял, расставив мохнатые ноги, послушал, как Туо спокойно произносит:
- Нейтринный микроскоп с фиксирующим аппаратом. Исследование объектов на субатомном уровне...
"Вот это микроскоп! - подумал Лабан. - Да, за один только такой прибор можно получить Нобелевскую премию".
Гордо подняв голову, он направился к выемке.
