- Что за социальный капитал и трансанкционные издержки? – спросил Семченко.
- Социальный капитал - это, сильно упрощая, уровень доверия между членами общества. А трансанкционные издержки — это издержки, связанные с заключением договоров. Если уровень доверия в обществе низок, то заключение договора сопровождается кучей предосторожностей, которые стоят немалых денег. Необходимо собрать информацию о партнере, нанять хороших юристов, постоянно контролировать выполнение договора и тому подобное. Также необходимо постоянно подтверждать право собственности – иначе заявится кто-нибудь еще и объявит вашу вещь или недвижимость своей. Без развитого института прав собственности экономика нормально работать не будет184, - Поллит налил себе еще чая и сделав большой глоток, помолчал. Затем он продолжил, - Так вот у аборигенов Сараста с институтом частной собственности все очень плохо. Он фактически отсутствует. У них даже эффекта владения нет185, - упредив уже готовившийся сорваться с губ Семченко очередной вопрос, экономист поднял руку, - Сейчас объясню, что это такое, - улыбнулся он, - Есть множество экспериментов, которые показывают, что вещь, который люди владеют, становится для них ценной уже в силу самого факта владения186. Вообще-то этот эффект наблюдается уже у обезьян187.
- Выходит даже обезьяны более сильны в экономике чем аборигены Сараста? – усмехнувшись спросил генетик.
- Не совсем так, - покачал головой экономист, - В природе обезьянам не так уж часто приходится отдавать что-либо ценное для них с расчетом на будущую выгоду. Поэтому, меняя свое на чужое, они в некоторой степени воспринимают это как безвозвратную потерю188, а не как первый шаг в приобретении еще большей прибыли. Соответственно им приходится преодолевать при обмене дополнительное эмоциональное сопротивление189. И чем больше разнесены во времени момент отказа от немедленного потребления и момент получения выгоды – тем сильнее это сопротивление190. Это и людей касается. Маленькие дети в этом вопросе недалеко ушли от обезьян. Например, если положить перед маленьким ребенком зефиринку и попросить не есть его 15 минут, а в награду за терпение пообещать еще столько же, то очень немногие из них смогут удержаться от искушения съесть ее немедля191. Что интересно, чем дольше может вытерпеть ребенок, тем больше вероятность того, что во взрослой жизни он будет успешным192.
- Я бы точно зефиринку сожрал, - угрюмо заявил Семченко, - Я в детстве любил сладкое и был пухлым.
- Могу научить вас способу преодолевать искушение, - улыбнулся Поллит, - Если перед шимпанзе разложить две неравных кучки конфет и предложить выбрать, то она, разумеется выберет большую. Но допустим, негодяй экспериментатор, будет все время отдавать выбранную кучку конфет ее соседу, а выбиравшему вручать оставшуюся. Почти любой человек сообразил бы, что выбирать нужно именно меньшую кучку и тогда получишь большую. Но шимпанзе так и не смогли преодолеть соблазн. Они все так же продолжали отчаянно тянуться к большей. Эмоции были сильней рассудка. Впрочем, даже у обезьян их удалось победить. Сначала обезьян научили понимать, как цифры связаны с количеством конфет, а затем заменили кучки реальных конфет цифрами их представляющими. После этого шимпанзе быстро разобрались и таки стали выбирать меньшее, чтобы потом получить большее193. Людей это тоже касается. Если конкретные вещи заменить деньгами или жетонами казино, которые мы воспринимаем как абстрактную репрезентацию того, что мы на них можем купить, то эффект владения исчезает. Вообще, чем больше вы воспринимаете некую вещь не как конкретную, а как абстракцию, тем слабее связанные с ней эмоциональные реакции.
- Вот она сила абстрактного мышления! – улыбнулся Семченко.
- Именно так, - без всякой иронии подтвердил экономист, - Но в далеком прошлом долго сидеть над едой не рекомендовалось – ее в любой момент могли отобрать. И кучки конфет никто не предлагал. Вообще с добрыми экспериментаторами была проблема. А потому подход «хватай побольше, ешь побыстрее и никому не отдавай свое» вполне себя оправдывал. Отсюда и корни эффекта владения. Однако, когда охотники перешли на новые способы подстраховки друг друга с помощью дележа пищи, этот эффект с очевидностью должен был им сильно мешать. Охотник, охраняющий тушу убитого им оленя от голодных соплеменников сильно рисковал получить каменным топором по голове. А учитывая, что он при всем желании не мог съесть всю тушу за раз, а консервы тогда делать не умели, идея поделиться с соплеменниками была куда более разумной. Поэтому свои эмоции нужно было сдерживать, а эффект владения подавлять. И аборигены этому научились. Эффект владения у них практически не проявляется. До тех пор, пока они не начинают пересекаться с современной культурой, в которой он представлен в полную силу. Если вы видите общество где эффект владения отсутствует или выражен слишком слабо, значит там имеют очень смутное представление о частной собственности, а во главе стоят интересы общины или клана, а не отдельной личности194. В такой среде экономику не ожидает ничего хорошего. Впрочем, в политике все будет еще хуже. В обществе, в котором каждый сам за себя и каждый враг остальным, а именно таким оно становится после распада общинного строя, намного проще с помощью примитивнейшего популизма установить диктатуру, ибо люди темны, необразованны, наивны, конформны и, находясь вне своего клана, не умеют объединяться для отстаивания своих интересов.
- А повысить уровень социального капитала и снизить эти трансакционные издержки никак нельзя? – спросил Семченко.
- Можно конечно, - усмехнулся Граф, - Вот только способ вам не понравится. Хотя он уже многократно использовался в истории и доказал свою эффективность. Выход в том, чтобы придумать страшного внешнего или внутреннего врага, ради борьбы с которым следует объединиться, забыть о личных интересах и всем как один подняться на борьбу с… да с кем угодно! От представителей неправильной национальности или социально-экономического класса внутри страны, до негодяйского соседнего государства, которое, разумеется, завидует лютой завистью величию вашего народа и потому ищет способа нагадить. А еще лучше совместить и то и другое. Тогда общиной становится уже не кучка людей, а все граждане государства в целом. Расцветает национализм и жертвенный патриотизм. Заодно, правда, возобновляется резня. Только уже не на межплеменном, а на государственном уровне. Но кого волнуют такие мелочи?
