— Ага, ясно, — Тил взгромоздился на угол обеденного стола и закинул ногу на ногу. — Значитца, такое дело. Добрые небесные дяди будут меня, затыку дырявую, кормить от пуза. А я им за это расскажу про один маленький пустячок, про завалящую хреновинку, всего-то навсе, как мою родимую планету взять за глотку и в момент прибрать к рукам. Так ведь получается?
— Мимо, дружище, опять мимо, — улыбнулся Арч. — У них уйма своих расчудесных планет. Таких, что по сравнению с ними наша Тхэ — гнилая помойная яма…
— Так чего ж они к нам лезут? — перебил его Тил. — Чего вынюхивают? Зачем им дался Подземный Папа?
— Погоди-погоди, старина. Вспомни, как мы спорили насчет небесников, сидя в тоннеле. Ты же сам тогда объяснял, что…
— Помню, Эхелала, не волнуйся. Чего-чего, а на память пока не жалуюсь. Только тогда я небесников представлял себе иначе. Ну, скажем, слизни какие-нибудь, зеленые и с рожками. Дышат метаном, пьют керосин, гайками заедают. Чужие напрочь, мы им — никто, они для нас — жуть полосатая. Вот и летают, приглядываются из любопытства, особо ни во что не суются. Понимаешь, не мог я даже вообразить, что они такие же люди, как мы с тобой.
— И теперь ты, конечно, ударился в истерику, — подхватил Арч. — Пуля в затылок, интервенция с оккупацией, вечное рабство для всей планеты… Да если на то пошло, наша попечительская кодла — хуже любых оккупантов будет. Разве нет?
Тил спрыгнул со стола, пробежался взад-вперед по каюте и опять взгромоздился на койку, поджав под себя ноги.
— Слышь, Эхелала, пока я не рехнулся окончательно, давай разберемся по порядку, — попросил он. — Кто они такие, эти небесники, откуда взялись, в общем, все с самого начала.
— Будь по-твоему.
И Арч рассказал ему об Империи, о ссыльных звездолетах, о законодательстве Хольвика, о Галактической Лиге и Разведке…
Когда он закончил, Тил ожесточенно поскреб ногтями короткую щетину на макушке.
— Дела-а, — протянул он. — Прямо-таки в башке не укладывается. Одного я все-таки не могу понять.
— Чего же?
Тил сорвался с места и чуть ли не бегом пустился из угла в угол каюты.
— Ладно… Допустим… Все сходится… — бормотал он на ходу. — И все-таки… Все-таки…
— Может, хватит мельтешить? — поинтересовался Арч. — Присядь. Что тебе еще не ясно?
— А не ясно мне, мил друг Эхелала, на кой хрен нужна эта самая твоя Разведка, если она ни во что не вмешивается. Стоп, не перебивай. Я так понимаю своим скудным умишком, что она всего-то навсе тешит собственное любопытство за казенный счет. Ладно, изучат они Подземного Папу вдоль и поперек, узнают, какой в нем работает супер-шурупер небывалого образца, ну, а толку-то? Никому от этого ни холодно, ни жарко. Ну соберут они собственного Подземного Папу себе на голову, хоть десять таких, мне начхать. Где польза людям там, внизу, от этой Лиги, Разведки, прочей хреноты?
Арч ответил не сразу.
— Я так полагаю, — заговорил он после затяжного раздумия, — что Разведка может и должна помогать карантинным планетам. Но не с кондачка, не нахрапом. Сначала надо детально изучить планету, вникнуть во все тонкости, составить подробный план. Обсудить его, уточнить, утвердить…
— Шел бы ты знаешь куда со своим планом! — взъерепенился Тил. — Дело надо делать, понимаешь, дело! А не рассусоливать, не разводить бодягу на слюнях. Вот что я тебе скажу: может Разведка покончить с Подземным Папой? Если да, пойду и покажу дорогу хоть сей момент. Если нет, подите в задницу. И ничего я вам не скажу, хоть режьте меня на куски.
— Ну, во-первых, дружище, никто не собирается тебя резать на куски. Можешь помочь — помоги, не хочешь — как-нибудь обойдемся. Во-вторых, уничтожать Подземного Папу тоже никто не собирается. И, уверен, Разведка никогда на такую акцию не пойдет.
— Ну, а ты?
— Что я?
Тил вплотную придвинулся к Арчу и, брызгая слюной, горячечно зашептал:
— Слушай, Эхелала, ты же нормальный, свойский парень. Ты же хлебнул той жизни под самый кадык. Ты же знаешь по себе, как измывается над людьми эта сволочная махина. Она тебе всю жизнь поломала. Неужто тебе теперь наплевать — пусть держат впроголодь, изгаляются, убивают, лишь бы не тебя, да? Эхелала, помоги мне добраться до Подземного Папы. Я его вдребезги разнесу. Пошли, Эхелала, вдвоем. Тебе я верю. Пошли, взорвем его. Ну хочешь, на колени встану… Эхелала?..
Арч ничего не отвечал.
— Ведь он же каждую минуту может свихнуться, сбрендить, это ты понимаешь? И тогда такое начнется, подумать страшно. Жуть, неразбериха. Скольких пристрелят на улице, сколько с голоду помрет, покуда раскумекают, что стряслось…
— Но если его взорвать, — откликнулся Арч, — будет то же самое. Если не хуже.
— Отказываешься, значит?
— Отказываюсь.
— Подумай, Эхелала. Хорошенько подумай.
— Нет.
Тил сел на койку и перевел дух.
— Запомни этот разговор, Эхелала. Потом раскаешься, да поздно будет. А своим новым дружкам скажи, что у них со мной ничегошеньки не выгорит. Делайте что хотите, а я вас не боюсь.
— Ну, нет — так нет, — Арч встал с кресла. — Жаль, конечно. Ты бы нам очень помог. Когда придет очередной челнок, тебя отправят на Самарн, в Адапторий.
— Почему не сразу к прабабушке?
— Потому что в Адаптории как-никак веселее. Там у тебя будет время поразмыслить. Если передумаешь когда-нибудь, сообщи. А я завтра отправляюсь на Тхэ, так что увидимся мы нескоро. Счастливо, Тил.
— Пока, — нехотя отозвался тот.
Выйдя в коридор, Арч вдруг подумал, что Тила поместили в ту самую каюту, где сам Арч ждал отправки на Самарн. Кажется, так давно это было, целую жизнь назад… А на самом деле — всего три с лишним года, если считать по календарю Тхэ.
Бригадир Тормек ждал его в центральной рубке. Даже здесь, на разведбазе, он не изменил своим привычкам и по-прежнему носил изрядно затрепанный комбинезон без каких-либо знаков отличия. Он сидел в операторском кресле, опершись локтями о многоярусный пульт со множеством шкал, экранов, индикаторов. В центре вогнутого обзорного окна, среди тьмы и звездных россыпей, голубела Тхэ, обвитая размытыми прядями облаков. Рядом, на мониторах, ее изображение дублировалось в инфракрасном, радиоволновом и невесть каком еще диапазонах.
— Ну, как? — спросил бригадир, повернувшись к Арчу и жестом приглашая занять соседнее кресло.
— Он отказывается сотрудничать. Наотрез. Думаю, это окончательное решение.
— Но с тобой он по крайней мере стал разговаривать?
— Когда убедился, что я — это я. Давать информацию не стал, зато предложил мне взорвать Подземного Папу. Вообще, судя по разговору, у него не совсем в порядке психика. Он слишком заклинился на идее диверсии. Не мешало бы Илою еще раз его обследовать.
