Ознакомительная версия.
– Я бы попросил свою программу просто переместить нас на нижний уровень, – виновато проговорил Санчес, начиная спуск, – но по узлу пойдут возмущения, а народец у меня чуткий. Не хочу понапрасну волновать. Да ты не пугайся, тут всего метров пятнадцать.
– Всего!.. – воскликнула Вероника. – И доступ заблокировал! Что обо мне Дюгем подумает? – Она полезла вслед за дизайнером, следя за тем, чтобы не наступить тому на макушку. Стены лаза были исчерчены глубокими вертикальными царапинами. – Он и так одного типа чуть из Сети не вышиб, а тот всего лишь покатал меня на танке.
– Ревнует?
– Третьим тебя не возьмет, это точно. Был бы ты постарше и пострашней… Но тогда бы я воспротивилась.
– Жаль, было бы классно. Ты симпатичная.
Девочка самодовольно промолчала. В это момент сквозь нее вниз промчалась малоприятная, мохнатая на вид вещь, назначение которой она не успела определить. Вскоре снизу раздались приветственные, скрипучие возгласы, сменившиеся звучным чавканьем.
– Что это?
– Охотник добыл яйцо ящера. Они все равно плодятся быстрее – в кладке всегда не меньше пяти штук.
Тут промелькнуло и второе «яйцо». Вслед за ним, кажется, пролетел и сам «охотник», скользя серповидными когтями по выпуклостям камня: это несколько замедляло его стремительный спуск. Вероника успела заметить, что животное имеет бочкообразное тело, снабженное несколькими многосуставчатыми конечностями, и кольцо крупных глаз по периметру псевдо-головы.
Вообще, гравитация на узле, на взгляд Вероники, не слишком отличалась от стандартной.
– Какая гадость, – пропыхтела она.
– Зато функциональность – наивысшая, – с досадой отозвался Санчес.
Может быть, он понял, что погорячился, заманив Веронику в свой эволюционирующий мир. Все равно она не разбирается в дизайне живых ландшафтов – а значит, не поймет, как трудно добиться самоорганизации в искусственной экосистеме.
Через минуту девочка почувствовала под левой ногой пустоту. Пора было спрыгивать, и хотя высота «подземной» каверны была небольшой, юный дизайнер уже приготовился поймать свою спутницу. Стоял он в какой-то буроватой луже, очень похожей на остатки чьей-то пищи (там валялись клочки шерсти и даже мелкие кости), поэтому девочка с благодарностью упала на его согнутые в локтях руки. Тот остался непоколебим, словно скала. «Вот ведь хитрец, успевает с программой общаться», – подумала она. Санчес вынес ее на взгорок и с сожалением опустил на неровный пол.
Из угла низкой пещеры доносилось нестройное чавканье – там бесформенной кучей сгрудились местные «разумные» обитатели, в еде гораздо больше напоминающие животных. Хватало, кажется, всем: обиженных воплей не слышалось.
– Семья ужинает, – гордо молвил дизайнер. – Осмотрись пока, а я расскажу тебе их историю.
Вероника пожала плечом и рассеянно провела взглядом по стенам, тут же вычленив из паутины мелких трещин нечто, напоминавшие примитивные рисунки. Часть из них была выполнена, видимо, когтями (такие царапины она уже видела) и демонстрировала различные стадии похищения яйца из гнезда «зауропода». Некоторые изображения были сделаны чем-то вроде ледоруба – они состояли из чередующихся выбоин, но в целом выглядели даже «профессиональнее», чем «когтевые» рисунки. Штрихи третьих представляли собой широкие полосы, почти теряющиеся – по причине своих сглаженных краев – на фоне багровой стены.
– Видишь, тут у каждого класса организмов своя техника, – пояснил Санчес и провел ладонью по камню. – Тебе, может быть, кажется, что тут нарисована полная чушь, но это не так. Все это нормальные твари, они на самом деле существуют на моем узле. Правда, некоторые уже успели сильно измениться, а некоторые вовсе вымерли под гнетом враждебных организмов. Царапинами рисует охотник, выбоинами – рыболов, а гладким барельефом – самка.
– Я все еще ничего не понимаю, – сказала Вероника.
Твари тем временем насытились и стали расползаться по углам пещеры, волоча по камням набитые пищей брюха. Помимо охотника, упавшего сквозь девочку, тут имелись еще три существа: рыболов (заметный наличием лишней «руки» – подобием гарпуна; кстати, где он отыскивает свою рыбу?), приземистый подвижный детеныш и самка, пухлая и мохнатая.
– Где разум-то?
– А рисунки на стенах? – поразился Санчес. – Ты что, не изучала человеческую историю? У них и язык есть, только нам его не понять – они, конечно, телепаты. Распечатка выдает только аналоговую диаграмму, но чтобы в ней разобраться, нужен специалист по нейролингвистике. Ладно, не веришь – не надо. Собственно, я тебя сюда даже не за этим позвал. А затем, чтобы ты сама увидела следы хакеров.
Тут уж девочка слегка заинтересовалась, хотя и продолжала считать дизайнера чудаком, гоняющимся за химерами.
– Вся эта быстрая эволюция – результат деформации физических законов этого мира, – горячо продолжал Санчес. Он уселся на камень в полуметре от самки, которая, повозив языком по морде малыша, принялась обходить стену в поисках свободного места. Или она просто любовалась картинами? – Я установил их такими, что суммарная энергия узла постоянно колеблется. Она то падает, то вновь поднимается почти до прежнего уровня. Почти! А должна была подняться до начальной отметки! И я думаю, что мутации микроорганизмов в моем бульоне начались именно поэтому.
– Почему, не поняла?
– Да потому, что общая энергия узла стала падать! Пусть очень медленно, но все же. Скалы стали разрушаться! Тх пространственная сетка непрерывно подвергается внешним напряжениям. – Вероника в тревоге обвела взглядом пещеру, выискивая коварные трещины в потолке. – В построенной мной модели – хорошо, вру, я позаимствовал ее на узле геофизической компании – расшатываются межмолекулярные связи. А не так давно, в какой-то момент, отток энергии создал резонансный отклик в системе. Случилось это чуть больше месяца назад, и хорошо, что меня в это время тут не было! Кто знает, вдруг сигнал проник бы сквозь образ прямо в мой мозг, и стал бы я тогда психопатом. А может, гением.
– Ничего не понимаю, – сказала девочка. – Ты, наверное, перестал отчислять взносы своей энергетической компании!
– Чушь. Я несколько раз проверял банковские трансакции, там все чисто. К тому же они просто заморозили бы мой узел до момента расплаты.
– А как поступает энергия в твой мир? – спросила Вероника. Она едва ли поняла две трети из сказанного приятелем, но тому все же удалось передать ей свою озабоченность и уверенность во внешнем вмешательстве.
– Через красный карлик. Ты мне скажешь – таких не бывает, ну и ладно.
Вероника и не подумала усомниться в существовании «красных карликов», поскольку понятия не имела, что вообще это может обозначать, кроме приземистых людей красного цвета.
Ознакомительная версия.
