Человек пересек почти весь город. Наконец он остановился перед витриной бакалейного магазина. Она была закрыта гофрированной шторой. Старик обогнул магазин, разыскал калитку, нащупал рукой кнопку звонка и нажал ее большим пальцем... На дорожку - она начиналась от калитки и была уже очищена от выпавшего утром снега - вышел человек в меховой шапке с козырьком, в жилете и щегольских бриджах, заправленных в тупоносые шевровые сапоги. "Похож на нашего целенлейтера", - подумал старик, и сомнения охватили его душу.
- Что нужно? - грубо крикнул человек на дорожке.
- Бакалейщик Вольфганг Фишер, это вы? Я от дядюшки Рихарда с письмом из деревни.
- Он еще скрипит, дядюшка? А ведь ему без малого восемьдесят.
- Восемьдесят один, да еще с половиной
- И две недели в придачу?
- Три недели, господин Фишер.
ВЫСТРЕЛ В МАШИНЕ
Наутро Вернер фон Шлиден и Фридрих фон Герлах сердечно простились с гостеприимным бароном, заставившим их на дорогу распить две бутылки мозельвейна.
В замке было людно и шумно, стучали молотки, раздавались голоса работников, заколачивающих ящики с ценными экспонатами коллекций фон Гольбаха.
"Старик, видимо, всерьез убедился в скором приходе русских, - подумал гауптман. - Следует это отметить..."
Ночью выпал снег, и на дороге, ведущей от имения барона к шоссе, его уже примяли резиновые колеса повозок. Сейчас машину вел фон Шлиден. Обер-лейтенант сидел рядом, ежась от холода и пряча лицо в меховой воротник шинели.
Наконец они оставили позади Прейсиш-Эйлау, обогнали колонну военных грузовиков с боеприпасами, двигающуюся в направлении Кенигсберга, и Вернер свернул вправо по лесной дороге, уходящей в густой ельник.
Мотор фон Шлиден не заглушил, в кабине было тепло, а после первых рюмок доброго коньяка и уютно.
- Странный вы человек, Вернер, - вдруг сказал обер-лейтенант. - Давно вас знаю и никак не могу разгадать...
- А надо ли, дорогой Фридрих? - улыбнулся фон Шлиден. - Не такая уж я примечательная личность, чтоб ломать над этим голову.
"Что это он? - подумал гауптман. - Или я был где-то неосторожен?.."
- Налейте еще, - сказал Фридрих.
- Вам - с удовольствием, а я воздержусь, если мы хотим целыми вернуться в Кенигсберг, - ответил фон Шлиден.
- Как хотите, а я выпью. Что же касается моей шкуры, то она уже вряд ли кому пригодится. Мне - тем более... Кому мы теперь нужны, Вернер?
"Запутался, парень, - подумал фон Шлиден. - Теперь ты, кажется, созрел для серьезного разговора. Но начинать его следует не сегодня и не вдруг. Подожду до приезда в Кенигсберг. Кажется, из Герлаха кое-что может получиться..."
Он понимал, что практической пользы от Фридриха, рядового штабиста, будет немного, но его соображения по поводу этого человека не исчерпывались только желанием использовать обер-лейтенанта в своих делах. Вернеру нравился Герлах, его острый, не желающий мириться с обыденным и привычным ум, доброе сердце и тщетные попытки вырваться из круга, в котором Герлаху надлежало пребывать с рождения. Но для себя Вернер еще не решил главную задачу. Он не мог с полной уверенностью утверждать, что духовный портрет Герлаха, написанный им, соответствует истинному внутреннему облику обер-лейтенанта.
"Подождем еще немного, - подумал Вернер. - Все это не так просто".
Неслышно упал ком снега, и зеленая лапа ели выпрямилась и задрожала.
- Вот так бы сбросить с себя то, что носишь на сердце, - задумчиво произнес Фридрих фон Герлах.
Цюрих, крупнейший город Швейцарии, разбросал свои кварталы на берегу одноименного озера, у истока реки Лиммат.
Немало достопримечательностей в Цюрихе, но все-таки туристы посещают его реже, нежели Женеву или Люцерн. А сейчас, в годы войны, о туристах и думать не приходится.
Но владельцы отелей нимало не огорчены этим обстоятельством. В их карманы по-прежнему поступает валюта. Идет она из кошельков богатых эмигрантов неарийского происхождения, бежавших от нацистского режима, неплохо платят и сами гитлеровцы, их агенты наводнили город. В последнее время все чаще и чаще появляются в Цюрихе знающие себе цену джентльмены из-за океана. А эти уж совсем платежеспособны.
Элвис Холидей, которого портье отеля записал под именем Рибейро де Сантос, медленно шел по улицам Цюриха, направляясь к месту встречи с одним из агентов германской службы безопасности. Через этого человека обе разведки - и ведомство Генриха Гиммлера, и ведомство Уильяма Донована через свою швейцарскую резидентуру, обосновавшуюся в Берне и возглавляемую Алленом Даллесом, - осуществляли контакты.
Мнимый бразильский скотопромышленник обогнул новое здание Цюрихского университета и сразу увидел мордастого мужчину в тирольской шляпе и в коротком кожаном пальто с шалевым воротником вязаной шерсти.
Очевидно, он знал Элвиса по фотографиям. Едва тот вступил на мостовую, намереваясь пересечь ее и подойти к машине, стоявшей у обочины, толстяк вынул сигарету изо рта, щелчком отбросил ее в сторону, открыл дверцу машины и неторопливо сел за руль.
Мельком взглянув на номер машины, Холидей обошел ее сзади и остановился. Водитель не повернул головы.
- На озере сегодня волны, - сказал Холидей негромко по-немецки.
- Я люблю жареную форель, - последовал ответ на французском языке. - И садитесь быстрее. Вы опоздали на пятнадцать минут.
- На тринадцать, мсье Жозеф, - перешел на французский Холидей. Надеюсь, проверка закончена и мы действительно можем ехать?
- На чьем языке будем говорить? - осведомился толстяк, включая зажигание.
- Ну, поскольку мы с вами на севере Швейцарии, где говорят в основном по-немецки, нам ничего другого не остается, как перейти на этот язык, ответил Элвис. - И это будет выглядеть-как дань уважения по отношению к немецкому большинству кантона Цюрих!
- Вы правы, - усмехнулся водитель. - Итак, едем к озеру. Надо посмотреть, действительно ли там большие волны...
Они на большой скорости миновали новые кварталы Цюриха, застроенные многоэтажными и башенного типа домами, повертелись, меняя направление и возвращаясь на те улицы, где только что побывали, выехали в предместье и повернули наконец к озеру.
- Мы должны были ехать в Веденсвиль, - сказал Холидей, когда Жозеф остановил машину на высоком берегу озера и, пятясь, зажал ее в боковой проезд.
- Да, но планы изменились. Поговорим здесь. - Он сидел, не снимая с руля рук в кожаных перчатках. - Определенные круги, для связи с которыми вы прибыли сюда, сеньор де Сантос, поручили мне сообщить, что там... - При этих словах он поднял глаза к брезентовому тенту машины, и вся его физиономия выразила глубочайшее почтение к тем самым "определенным кругам". - Там принято решение согласиться с вашими предложениями. И чем скорее мы договоримся о конкретных деталях, тем лучше.
