- Ты так рвалась сюда, - говорил между тем Тайара, словно его прорвало после многовекового молчания, - что я решил получше понять, чем же так хорош этот твой Арнемвенд. Здесь что, всегда так темно?
- Это ночь, - пояснила Каэ.
- Бывает светлее?
- Бывает так светло, что мечтаешь о темноте. Я сразу скажу тебе правду, чтобы ты не мучился ненужными сомнениями. Нет, этот мир не так уж и прекрасен. Здесь много зла, много горя и несправедливости. С этой точки зрения все, что ты предлагал мне, - восхитительно. Но оно мне не нужно.
- Почему? - чуть ли не закричал дух.
- Это тяжело объяснить. Но я попробую. - Она встала, прошлась взад и вперед, Тайара следил за ней, водя синими глазами. Он выглядел угнетенным и печальным.
- Когда я вернулась на Арнемвенд после долгого отсутствия, я даже не искала способов вернуться туда, откуда меня вызвал Арра. Мне было трудно многое понять, мне было страшно и иногда казалось, что невозможно выполнить задуманное. Но я сразу почувствовала, что это мой мир. Каким бы он ни был, понимаешь?
Вот мать любит своего ребенка независимо от того, как он выглядит и какой у него характер. Талантлив он или бездарен, удачлив или туп как пробка. Дело не в этом. Дело в родстве. Я люблю эту землю - правда, смешно звучит?
- Непривычно.
- Здесь я встретилась с самыми удивительными существами во Вселенной.
- Я понимаю, - кивнул Тайара. - Я уже был там, в твоей роще. Это, пожалуй, единственное, что я понимаю.
- Тогда ты поймешь и все остальное! - Она заговорила горячее, а на глазах у нее внезапно выступили слезы. - Если этот мир родил моих друзей, если здесь появились на свет Бордонкай, Джангарай, Ловалонга и Воршуд, то все остальное для меня уже не имеет значения. Пока я в состоянии, я буду защищать его, я буду возвращаться сюда из любого места. Я не могу не вернуться.
Что бы ни говорила эта сволочная Судьба, что бы ни предсказывал голос Вселенной, или как там еще можно назвать это создание, каркающее, как над трупом, - я не верю! Мои друзья одолели богов и повернули вспять и судьбу, и течение времени. Неужели я не смогу?!
Он едва успел подхватить ее и прижать к себе. И Великая Кахатанна, Суть Сути и Мать Истины, безудержно разрыдалась, уткнувшись лицом в сиреневые цветы и цветные перья, составлявшие диковинный наряд Тайара.
Дух чужого мира неловко гладил ее по голове своей громадной рукой, точнее - пальцем, и глаза у него были подозрительно влажные. Только Каэ этого не видела.
- Я многого так и не понял, - прошептал он. - Просто это нужно пережить самому. Но прости, что я пытался навязать тебе свою волю, - ты и сама знаешь, что делаешь. А это самый верный путь к счастью. Я отпущу их. Вот сразу же и отпущу, как вернусь...
- Не нужно беспокоиться, - произнес голос Джоу Лахатала.
Змеебог вышел из черноты ночи, словно сотканный из лунного света и запаха цветов, за его спиной возвышались темные силуэты.
- Мы нашли путь на Арнемвенд. Оказывается, это очень просто - главное, наверняка знать, где тебе необходимо оказаться. Тогда никакие запреты не принимаются в расчет.
- Шустрые дети выросли, - одобрительно проворчал великан Тайара и осторожно опустил Каэтану на землю.
Она улыбнулась. Вытерла мокрые щеки и снова стала несгибаемой и несокрушимой.
Однорукий бог подошел к ней неслышно ступая, наклонился, поцеловал:
- Мы еще совсем глупые иногда.
- Бывает, - согласилась Каэ.
И Арескои вздрогнул, услышав в ее голосе, интонации Бордонкая. Она не знала этого, но почувствовала, как дернулось его большое и сильное тело.
Бессмертные и фенешанги были рады видеть ее и знали, что извиняться вовсе не обязательно. Она все понимает, особенно после того, как они вернулись из тихого мира Тайара на залитый кровью и слезами Арнемвенд, где их ждали бесчисленные враги и тяжкий труд. Только разноцветный толстяк Барнаба протиснулся вперед и подсеменил к своей богине.
- Это я?
- Ты! - обрадованно раскрыла она объятия.
- Приятно быть собой, - легко согласился Барнаба, - но обидно. Почему га-Мавет, например, или Зу такие красавцы? А я несправедливо обделен по части внешности.
- Ты перенаделен, - поправил его Тайара, указывая пальцем на третье ухо.
- Все не второй нос, - вздохнула Каэ, вспомнив недавнее прошлое.
- Мне нужно поговорить с тобой, Зу. - Агатияр стоит у окна, но смотрит не на закат и не на тренировку акара, проходящую прямо на мощенной мраморными плитами дворцовой площади. Он внимательно разглядывает своего повелителя, и какая-то мысль целиком и полностью занимает его.
- Ты не оригинален, - смеется аита. - Тебе всегда есть о чем со мной поговорить. Сейчас выяснится, что я слишком долго отдыхаю - уж точно больше десяти минут. И мне следует вернуться к бумагам.
- Следует, - спокойно отвечает Агатияр, - но говорить мы будем не об этом.
- Тогда о чем?
- Об ответственности, о чувстве долга, а также о разнице между эмоциями и чувствами.
- Агатияр! - Император изображает на лице ужас и даже руками машет на своего визиря. - Мы только об этом и говорим. Первое, что я научился выговаривать сносно, будучи еще несмышленым младенцем, это слова - "чувство долга и собственного достоинства". Потом, говорят, я все-таки сказал "мама!" этого я не помню, - зато прекрасно помню, как ты чуть с ума меня не свел, заставляя выговаривать "от-вет-ствен-ность".
- Это хорошо, - говорит визирь, кивая в такт своим словам седой головой. Если так и было, это очень хорошо.
Император удрученно замолкает. Агатияр настроен весьма серьезно, и шутками от него не отделаешься. Он становится ужасным занудой в подобных случаях, так что проще уступить. Зу-Л-Карнайн недаром долгое время удерживает титул самого талантливого и блестящего полководца - он всегда знает, где нужно упорствовать, а где отступить, чтобы не потерять, все.
- Я подумал о том, что вскоре разыграются новые сражения, мальчик мой, ласково произносит Агатияр. - А я уже не в той форме, чтобы с уверенностью глядеть в завтрашний день. И я хочу напомнить тебе об одной важной вещи. Император не имеет права на собственные чувства.
Аита собирается возражать, но старый наставник жестом останавливает его.
- Сейчас мы говорим не о ней. Хотя бы потому, что она сама разбирается в своих проблемах. И за нашу девочку я спокоен. Я волнуюсь за тебя, Зу. Ты должен всегда помнить о том, что твои эмоции и даже самые лучшие чувства не имеют права господствовать над чувством долга. Скажем, Каэтане угрожает враг. Ты находишься довольно далеко от нее и необходим на другом участке сражения, от тебя зависит судьба войска. Что ты предпримешь?
- Ты же знаешь, - хмурится император.
- Хорошо. Оставим Каэтану. Я свалился с коня, и меня должны пронзить копьем...
