- Да и Кутя не пролез, - присовокупил я. - Мне кажется, Мерин о них позаботится.
- Если его уже не распылили, - вздохнула Тильда.
Мне тоже было не по себе. Но волноваться и за животных, и за друзей, и за себя сразу я не мог, поэтому решил пока остановиться на себе. Ощупал руки, ноги и голову - на месте. Уже хорошо. Теперь можно и о друзьях подумать. Но друзья уже думали о себе сами.
- Черт побери! - начала браниться сестра. - Вылезли в каком-то болоте, а ведь уже темнеет.
- Тогда пойдемте искать жилье, - подал идею Ико.
- Оригинален, как всегда, - фыркнул Прич. - Вместо того чтобы предложить рассыпаться по болоту, разузнать и разнюхать, нет ли вокруг потенциальных противников, опасных растений, злобных хищников, гадов ползучих, мерзких и скользких... - голос его постепенно утих.
- То-то, - сказал я. - Идем.
И мы пошли. Шли медленно, цепочкой, чтобы не потеряться. Я потому и не описываю место, куда нас занесло: промозглый туман окутывал всю землю. Впереди, насколько можно было разглядеть, расстилалась обширная равнина. То тут, то там посреди нее торчали какие-то белые глыбы.
- А! - это закричал Ико. Он захотел поближе рассмотреть одну из этих глыб - точнее, их было две, но стояли они почти вплотную - и провалился одной ногой под землю.
- Опа! - потерла руки Матильда. - Люблю раскопки и курганы! У меня дома есть обломок зуба мамонта! Скажи, Герм?
Я хотел сказать все, что думаю о странном увлечении Тильды, но передумал. Зачем портить настроение любимой сестрички? Хотя рассказать мог много интересного. Например, как однажды она раскопала в саду коровий череп, и разговоров потом было на месяц, а уж этим своим ископаемым зубом она донимала окружающих полгода, не меньше. И вообще, действительно ли это был зуб мамонта? Может, это был какой-нибудь другой зуб? Тьфу ты, да мне какая разница? Тоже выбрал время о зубах думать!
Тильда же тем временем рьяно принялась за раскопки.
- Это курган! - авторитетно заявила она, разгребая траву, камни и труху вокруг принцевой ноги, по колено ушедшей в землю. - Хорошо. Мужики, присоединяйтесь!
- Я, между прочим, князь! - приосанился Ико.
- А я - наследник Фарамора! - выпятил грудь я.
- Обо мне вообще говорить нечего! - напыжился Прич.
- О, как вы правы! - язвительно сказала Тильда. - Ну, князья лысые, помогайте!
- Тю! - присвистнул Прич. - Что я, твоих тухляцких курганов не видел?
- А в тухляцких курганах, - сладким голосом сказала Тильда, пока мы с Ико принялись старательно расчищать вход в могильник, - лежат тухляцкие вожди, а кругом - тухляцкое золото...
- Злато скифов! - И Причард первым нырнул в склеп, неожиданно оказавшийся внутри довольно просторным.
- ...которое, правда, иногда охраняют злые духи с вытянутыми мордами и мерцающими крюками! - закончила сестра.
Ноги оруженосца, еще торчащие наружу из кургана, суетливо задергались, но я ловким тычком пропихнул Прича внутрь целиком. Следом забрались и мы.
- Вот вам и крыша на ночь! - бодро восклицал Причард. - Сыровато, конечно, но ничего, надышим!
- Темно, - заметил Ико. - Жалко, сумки не взяли, там факелы были и припасы.
- Ты, может, и не взял, - желчно отозвался Прич. - А уж моя-то всегда при мне. Питнемся?
Застучало в темноте огниво, подземелье озарилось дрожащим светом переносного фонарика. Я узнал этот фонарик. Я сам его изобрел, прячась дома по нишам и углам - там темно, а творить-то хочется! Долго я с ним бился, проверял многократно, вымерял длину фитилька и количество масла...
- Интересно знать, откуда в твоей сумке мой светильник? - взорвался я, вспомнив, как чуть не обварился при первом испытании фонаря. - Для тебя, что ли, сооружал?
- Подробности потом, - сухо сказал Прич. - Согласись, если бы его там не было, сидеть бы нам сейчас в темноте, э?
Я еще немного поворчал, но после успокоился.
- Сначала поедим или золото? - алчно оскалился Прич, и уже сам начал говорить: - Зо...
- Поедим! - хором сказали мы.
- Хых. - И оруженосец полез в сумку за харчами. Мы же уселись на свои свернутые плащи. Перекусив, лично я почувствовал себя довольно недурственно и, протяжно и со вкусом зевнув, откинулся назад, опершись спиной на стену могильника.
- Причард идет на поиски сокровищ! - объявил оруженосец, схватил светильник и полез куда-то вглубь кургана.
- У! - раздался мгновение спустя его крик. - Тухляцкий князь!
Матильду передернуло.
- Мог бы не посвящать нас в подробности, - кисло сказала она.
- А я и не посвящаю, - прозвучал ответ. - Я же не говорю, к примеру, что он ел перед тем, как склеить ласты...
- Бе... - Ико перегнулся через свернутый плащ.
- А как там насчет злых духов, охраняющих клад? - осведомился я.
В ответ Причард страшно застонал и захрипел. Мы со спавшим с лица князем бросились с места, стукнувшись лбами, и тут вместо сипов и хрипов послышался издевательский хохот оруженосца.
- О-о-о! - вопил подлец. - Меня мерцающе закрючили!
И из темноты выползла сухая белая рука, хватая Матильду за платье. Сестрица подскочила и заорала так, что с потолка на нас посыпалась земля. Внезапно из темноты возник Прич: оказывается, он прикрывал полой куртки пламя фонаря. В лапе его мы увидали давешнюю сухую руку.
- Мародер! - презрительно сказала Тильда. - Грабитель могил! На кол его!
- Я пока еще ничего не крал, - отозвался Прич.
- Ага, а руку князю с корнем вырвал! - обличающе загремел я. - Ни стыда, ни совести!
- Она сама отвалилась, рука-то, - с достоинством ответил Прич. - И золото там тоже есть. Только вот, все какое-то темное и склизкое. Хотите посмотреть?
- Ну давай, едят тя мухи, - согласился я.
- Момент! - И мой златолюбивый оруженосец уже полез обратно, как вдруг Тильда насторожилась.
- Погодите, - поманила нас она. - Слышите? Вроде едет кто-то. С ума люди сошли - в этакий туман, да по такой дороге...
- Э-эй! - кричал кто-то, карабкаясь вверх по нашему кургану. - Сэ-эм!
- Выйди, - толкнула меня Тильда. - Зовут.
- Не меня же, - отрезал я. - Какой я тебе Сэм?
- Ладно, дай гляну, - отстранил меня Прич. - Может, я за Сэма сойду. И он мгновенно выполз наружу.
- Ну как же... - начал было я, но тут снаружи начал кто-то ломиться, посыпалась земля и камешки. Один за другим, чуть ли не нам на головы, свалились три каких-то карлика, заметались, заорали дурными голосами, а потом грохнулись, как подкошенные, без чувств.
- Ну где же вы? - крикнул снаружи, как нам показалось, Прич.
- Заплутал, бедняга, - сказала Тильда и отозвалась, крикнув: - Здесь! Здесь, я жду тебя!
Через некоторое время в нашем лазе показалась башка оруженосца в капюшоне.
- Держите, я вам сейчас кое-что покажу, - сообщил он, и голова исчезла. Взамен в лаз протиснулось тельце четвертого карлика. Мы его аккуратно приняли и уложили в ряд с теми тремя. Следом заполз Прич. Он таинственно подвигал бровями и сказал: - Гляжу: он мне навстречу карабкается! Эти-то, он показал на первых карл, - еще раньше сныкались, кони у них удрали. Я хотел со своим поговорить, а он - шлеп, и околел.
- Нервы, - авторитетно заявила Матильда. - У них нервишки играют.
- Да ты че, - повертел пальцем у виска Прич. - Мой-то наверняка насовсем. Глянь, белый какой! Хотя дышит... Может, притворяется? Ого-го! крикнул он прямо в ухо несчастному малышу, но тот не пошевелился.
- Ладно, - Тильда душераздирающе зевнула. - Давайте спать, а утром посмотрим, может, оклемаются...
Она совсем раззевалась, уползла в дальний угол склепа и заснула. Я последовал ее примеру. Ико вообще спал едва ли не с того момента, как влез в могильник. А вот Причард не заснул. Как он нам объяснил позже, его дьявольски замучила бессонница, но мы вскоре поняли, что этому парнишке пальца в рот не клади - голову отгрызет. Не бессонница его одолела, а дикое желание гулять и проказничать. Так как гулять во тьме и тумане в одиночку он не решился, то решил немного попроказничать. Развернув покойного князя, он притащил его погребальные одежды и завернул в них несчастных коротышек (предварительно сунув их собственную одежку под большой камень). Затем декорировал лежащих тухляцким золотом, нашими мечами, щитами и плащами.
Остальное я уже имел честь видеть сам, так как проснулся от невыносимой возни Прича и уже хотел приложить его как следует, как вдруг навострил уши. В могильнике разливался слабый свет моего фонарика, стоящего где-то за плитами. В его тусклом свете я заметил, что коротышка, которого посчитали жмуриком, заморгал и открыл глаза. Удивил меня и прикид всех четверых, но я решил пока не вдаваться в подробности, а поглядеть, чем дело кончится. А между тем тоскливый голос Прича оттуда же, из-за плит, скорбно выводил что-то вроде:
Доски клейте под землей
До порыка да с Зарей,
Ма кромешная взойдет
На скворешный небосвод,
Чтоб исчахла дочь одна,
Солнце, звезды и луна,
Чтобы царь стоял один
Фиолетовый Кретин!
Затем из-за плиты, скребя камни, поползла к коротышке старая знакомая сухая рука. Тот - откуда что берется! - схватил меч и отмахнул руку начисто! Меч звякнул о камень и переломился, свет померк, и раздались ужасные проклятия и тоскливый вой - видимо, светильник перевернулся, ошпарив Прича горячим маслом. Коротыш заверещал, кажется, тоже стихами. Снаружи, гудя, как в пустую бочку, раздался ответ, и стенку нашего убежища проломили. Я нырнул к Причу за плиты, и пока нас поносили на незнакомом языке (опять-таки в стихах), мы с ним, давясь от смеха, стонали и вздыхали на разные лады. Потом бывший покойник и какой-то незнакомый светлобородый тип в шляпе с пером вытащили спящую троицу на воздух.
