Ознакомительная версия.
– Что ж, Убийца Медведей, ты передашь все это королю, так?
Джейми учтиво наклонил голову.
– Это моя работа. Я говорю от имени короля с тобой и передаю твои слова королю.
Птица задумчиво кивнул, затем махнул рукой, чтобы принесли еду и пиво, и разговор перешел на более нейтральные темы. Больше никаких переговоров на сегодня.
* * *
Было поздно, когда они покинули дом Чисквы и пошли в маленькую хижину для гостей. Он думал, что луна уже давно взошла, но ее нигде не было видно. Небо заполняли тяжелые облака, и запах дождя отчетливо чувствовался в неспокойном воздухе.
– Боже, – сказал Йен, зевая и спотыкаясь. – Моя задница уже уснула.
Джейми тоже зевнул, заразившись от племянника, но потом моргнул и засмеялся.
– Что ж, не трудись ее будить. Все остальное может к ней присоединиться.
Йен насмешливо фыркнул на это.
– Я не стал бы верить Птице, дядя Джейми, лишь потому что он назвал тебя забавным. Он просто пытается быть учтивым, понимаешь?
Джейми проигнорировал его реплику, бормоча благодарности на чероки девушке, которая привела их к месту, где они должны были ночевать. Она отдала ему маленькую корзину – наполненную, судя по запаху, сушеными яблоками и кукурузными лепешками, – затем ласково прошептала: «Доброй ночи, приятного сна», и растворилась во влажной неспокойной темноте.
Маленькая хижина казалась душноватой после прохладной ночной свежести, и он на мгновение остановился у порога, наслаждаясь шумом ветра в кронах, наблюдая, как он перебирает сосновые лапы, будто гигантская невидимая змея. Капли влаги упали на лицо, и он испытал глубокое удовлетворение от мысли, что сейчас будет дождь, но ему не придется проводить ночь на голой земле.
– Когда будешь сплетничать утром, порасспрашивай людей, Йен, – попросил Джейми, заглядывая внутрь. – Дай им понять, только ненавязчиво, что король будет рад узнать, что за ублюдки сжигают дома – так рад, что может даже расщедриться на парочку ружей в качестве награды. Они не скажут тебе, если это их проделки, – но если это другая банда, то могут и выдать.
Йен кивнул и снова начал зевать. Небольшой костер горел внутри каменного круга, дым от него утекал вверх через специальное отверстие в крыше. В свете костра в одной части хижины был виден небольшой настил, укрытый шкурами, еще одна куча одеял и меха лежала на полу.
– Бросим монетку, дядя Джейми? – предложил Йен, порывшись в поясной сумке и выудив оттуда потертый шиллинг. – Кто выиграет, тот и спит в постели. Выбирай.
– Решка, – сказал Джейми. Он опустил корзину и принялся расстегивать ремень на пледе. Теплый ворох ткани упал вокруг его ног, и он стряхнул с себя рубашку. Ткань измялась, запачкалась и сильно пахла его телом; слава богу, это была последняя из деревень. Еще одна ночь, самое большее две – и они могут ехать домой.
Йен выругался, поднимая монету.
– Как ты это делаешь? Каждую ночь ты говоришь «решка», и каждую ночь она выпадает!
– Ну, это твой шиллинг, Йен. Меня тут не в чем обвинить. – Он уселся на настил и с удовольствием потянулся. – Погляди-ка на нос Джорди.
Йен повертел шиллинг в пальцах, поднес его к костру, прищурился и выругался снова. Крохотное пятнышко пчелиного воска, такое тонкое, что и не заметишь, если не искать, украшало выдающийся аристократический нос Георга Третьего, короля Великобритании.
– Как оно туда попало? – Йен сузил глаза и посмотрел на дядю с подозрением, но Джейми только рассмеялся и лег.
– Помнишь, ты показывал малышу Джему, как крутить монетку? Он перевернул подсвечник и все перепачкал воском.
– О. – Йен сел, разглядывая монетку в своей руке, затем покачал головой, сковырнул воск ногтем и спрятал шиллинг.
– Спокойной ночи, дядя Джейми, – сказал он, со вздохом ныряя в меха на полу.
– Спокойной ночи, Йен.
До сих пор Джейми не обращал внимания на усталость, держа ее в узде, как Гидеона. Теперь же он отпустил поводья и дал ей унести себя прочь, позволив себе роскошь отдохнуть на удобной постели.
Макдональд, подумал он с некоторым цинизмом, был бы доволен. Джейми планировал наведаться только в две деревни чероки, ближайшие к линии соглашения. Там он хотел рассказать о своей новой должности, раздать скромные подарки – виски и табак – последний второпях был одолжен у Тома Кристи, которого тот, по счастью, приобрел целую бочку, когда ездил за семенами в Кросс-Крик, – и сообщить чероки, что новых даров они могут ожидать осенью, когда он предпримет поездку по более отдаленным деревням.
В обоих селениях его приняли очень радушно. Однако во втором, Пигтауне, оказалось несколько чужаков – молодых людей, пришедших с намерением найти себе жен. Они принадлежали к народу Снежной Птицы, отдельному племени чероки, чья деревня лежала выше в горах.
Один из молодых людей оказался племянником Птицы Поющей по Утрам – вождя Снежных Птиц. Он настойчиво убеждал Джейми отправиться вместе с ним и его спутниками в их родную деревню. Проведя срочную ревизию запасов виски и табака, Джейми согласился.
Их с Йеном как агентов Его Величества ожидал поистине королевский прием. До этого к Снежным Птицам не приходил ни один индейский агент. Они отнеслись к ним с величайшим почтением и быстрее других поняли, что за выгоды такое сотрудничество сулит им в будущем. Джейми к тому же увидел в Птице человека, с которыми можно вести дела.
Эта мысль заставила его вспомнить о Роджере Маке и новых арендаторах. Последние несколько дней у него просто не было времени, чтобы подумать об этом, однако он сомневался, что ему вообще стоит о чем-то тревожиться. На Роджера Мака можно было рассчитывать, хотя надтреснутый голос и делал его менее уверенным, чем он должен быть. Однако с ним были Кристи и Арч Баг…
Он закрыл глаза, и его накрыло блаженство забытья, мысли стали бессвязными.
Если провести здесь еще день, то, быть может, он успеет домой как раз к покосу. Сварит партию-другую пива до холодов. Заготовит мяса… Может, наконец, пришло время забить эту чертову белую свинью? Нет… это дьявольское отродье невероятно плодовито. У каких кабанов достает смелости спариваться с ней, сонно подумал он, и сжирает ли она их после? Дикие кабаны… копченые окорока, кровяная колбаса…
Он уже успел провалиться в сон, когда почувствовал чью-то руку у себя в паху. Вырванный из дремы, как лосось из стремнины, он схватил руку незнакомца и крепко сжал, чем вызвал у него тихое хихиканье.
Женские пальцы легонько заерзали у него в ладони, и другая рука без стеснения принялась за покинутые ими части тела. Первой связной мыслью оказалось то, что из девчушки вышел бы отличный пекарь, если она так же замешивает тесто. За этой мыслью последовали другие, примерно настолько же абсурдные, и он попытался поймать и вторую руку. Но она игриво ускользнула от него, начав вдруг легонько щипаться. Он попытался вежливо запротестовать на чероки, но вместо этого начал говорить какие-то случайные фразы на английском и гэльском, причем ни одна из них не была уместной в сложившейся ситуации. Первая рука продолжала высвобождаться из его хватки, как угорь. Не желая сломать пальцы, он на секунду выпустил их и успешно перехватил запястье.
– Йен, – прошипел Джейми в отчаянии. – Йен, ты тут? – Он не мог ни разглядеть племянника в кромешной темноте хижины, ни понять, спит ли он. Окон здесь не было, а от остывающих углей шло лишь слабое свечение.
– Йен!
Послышалось шуршание на полу, движение тел, потом он услышал, как чихнул Ролло.
– Что случилось, дядя? – Джейми говорил на гэльском, и Йен ответил на том же языке. Голос парня звучал спокойно, не было похоже, что он только что проснулся.
– Йен, у меня в постели женщина, – продолжил он на гэльском, пытаясь говорить так же спокойно.
– Их там две, дядя Джейми. – Очевидно, Йена забавляло происходящее, черт его побери. – Другая лежит у твоих ног, ждет своей очереди.
Эта информация заставила его потерять самообладание, и он почти выпустил пойманную руку.
– Две! За кого они меня принимают?
Девушка снова захихикала, наклонилась вперед и легонько укусила его за грудь.
– Господь!
– Нет, дядя Джейми, они точно не принимают тебя за него, – сказал Йен, явно сдерживая смех. – Они думают, что ты король. В определенном смысле. Ты его агент, и они оказывают почести Его Величеству, присылая тебе женщин, ай?
Вторая женщина откинула одеяло с его ноги и медленно гладила пальцем его стопы. Он боялся щекотки, и в обычном состоянии это бы его раздражало, но сейчас он был слишком занят первой женщиной, которая вынудила его играть в нелепую игру под условным названием «спрячь сосиску».
– Поговори с ними, Йен, – процедил он сквозь сжатые зубы, воюя одновременно по всем фронтам: яростно отбивая атаки свободной рукой, отрывая пальцы плененной руки от эротических ласк своего уха и брыкаясь в отчаянной попытке остановить вторую девушку в ее все более смелых притязаниях.
Ознакомительная версия.
