— Извини, — мягко сказала Рипли.
— Ничего. Я получил семь лет тюрьмы и пожизненный испытательный срок. Моя лицензия мгновенно опустилась до уровня З-С со строгими ограничениями, что и где я могу практиковать. В тюрьме я избавился от моей великолепной привычки. Но это уже не имело значения. Слишком много было вокруг родственников, помнивших смерть своих близких. Не было ни малейшего шанса, что ограничения будут когда-либо пересмотрены. Я скомпрометировал свою профессию, а экзаменаторы восхищались, ставя меня в пример. Ну, а теперь представь, куда я мог пристроиться с такой профессиональной квалификацией. И вот я здесь.
— Я так сожалею.
— Обо мне? Или обо всем случившемся? Если о последнем, то я тоже. А о сроке заключения и последующих ограничениях — нет. Я заслужил это. Я заслужил все, что произошло со мной. Я лишил жизни одиннадцать человек. Небрежно, с улыбкой на лице. Я уверен, что погибшие тоже подавали надежды. Я разрушил одиннадцать семей. И, поскольку я никогда не смогу забыть этого, я буду всю жизнь нести этот груз. Вот почему я выбрал именно это назначение. Здесь учишься жить со всем, что ты натворил.
— Ты отбывал срок здесь?
— Да, и знаю всех как облупленных. Поэтому, когда они остались, я остался тоже. Никто другой не станет держать меня на службе.
Он повернулся, чтобы сделать ей инъекцию.
— Ты доверяешь мне сделать укол?
В тот момент, когда Клеменз наклонился к Рипли, на пол сзади него приземлился чужой так же тихо, как он отделился от потолка. Он присел после падения, потом выпрямился в полный рост. Было удивительно и страшно видеть, что создание такого размера может двигаться так тихо. Она видела, как он стоит, возвышаясь над улыбающимся медиком, и его металлические резцы поблескивали под бледным верхним освещением.
Пока Рипли пыталась привести в действие парализованные голосовые функции, она успела заметить какими-то другими органами, что этот чужой несколько отличался от тех, с которыми она сталкивалась раньше. Голова этого чудовища была более широкой, тело — более массивным. Эти небольшие физические отличия зафиксировались в ее мозгу, как краткая вспышка среди застывшего мгновения ужаса.
Клеменз наклонился к ней с беспокойным видом.
— Эй, что случилось? Ты выглядишь так, словно тебе трудно дышать. Я могу…
Чужой оторвал его голову и отбросил в сторону. Она не закричала. Она хотела. Она пыталась. Но не могла. Ее диафрагма выталкивала воздух, но звука не было.
Чудовище оттолкнуло обезглавленное тело Клеменза и посмотрело на нее. Если бы у него были глаза, мелькнула у нее мысль, а не зрительные рецепторы, еще не изученные наукой. Пусть ужасные и кровожадные, по крайней мере, через глаза устанавливается связь. Окна души, как она прочитала где-то.
Но у чужого не было глаз, как, по всей видимости, и души.
Ее охватила дрожь. Раньше она убегала от них и сражалась с ними, но в этом лазарете, напоминавшем гробницу, бежать было некуда и нечем было сражаться. Все кончилось. Отчасти она была даже рада этому. В конце концов закончатся эти кошмары, и никогда больше не придется в ужасе вскакивать с кровати. И наступит покой.
— Эй ты, иди сюда! — вдруг закричал Голик. — Развяжи меня! Я помогу тебе. Мы сможем убить всех этих задниц.
Чудовище повернулось в сторону заключенного. Потом еще раз посмотрело на неподвижную женщину.
Одним прыжком оно метнулось к потолку, зацепилось за край вентиляционного отверстия и исчезло там, откуда появилось. Сверху раздались легкие звуки движения, быстро затихающие вдалеке.
Рипли не двигалась. Ничего не случилось. Чужой не тронул ее. Но тогда она ничего не понимает в них. Что-то в ней оттолкнуло его. Может быть, они не нападают на больных. Или, может быть, что-то было в поведении Голика?
Она была жива, хотя и не знала, радоваться этому или нет.
Андруз стоял перед своими подчиненными в зале столовой, рассматривая их ожидающие любопытные лица, пока Диллон готовился произнести свое традиционное взывание к богу. Эрон сидел рядом, гадая, что у босса на уме.
— Всем встать и помолиться. Восславим господа.
Заключенные повиновались. Диллон продолжал:
— Дай нам силы, о Господи, терпеть. Мы знаем, что мы всего лишь жалкие грешники в руках твоих. Пусть круг не разорвется раньше назначенного дня. Аминь.
Каждый заключенный поднял вверх правый кулак, после чего сел.
Когда Диллон обвел их глазами, его лицо, на котором только что было блаженное выражение, внезапно исказилось.
— Что здесь происходит? Что за дерьмо снизошло к нам? У нас убийство! У нас изнасилование! У нас братья попали в беду! Я не хочу, чтобы эта зараза распространялась дальше! У нас появились серьезные проблемы, поэтому мы должны держаться вместе.
Андруз выдержал паузу после бурного выступления Диллона, пока не убедился, что все внимание обращено на него. Он многозначительно прокашлялся.
— Благодарю вас, мистер Диллон, — начал он своим обычным голосом. — Ну, ладно. Давайте еще раз положил конец всем сплетням. А факты таковы:
— В четыре ноль-ноль заключенный Мерфи, благодаря своей неосторожности, а возможно и глупости, был найден мертвым в вентиляционной шахте номер семнадцать. Согласно собранной на месте информации, он, очевидно, находился слишком близко от вентилятора, когда возникла сильная тяга. В результате его затянуло на лопасти. Медицинский сотрудник Клеменз расследовал этот случай и его официальное заключение прямо указывает на причину смерти.
Некоторые заключенные начали перешептываться. Андруз посмотрел на них, выжидая, когда они замолчат.
Он начал расхаживать взад и вперед, одновременно продолжая:
— Немного спустя заключенные Боггз, Рейнз и Голик покинули комплекс для изыскательских целей в шахтах. Они были хорошо снаряжены и отлично знали свою задачу.
— Я могу подтвердить это, — вставил Диллон.
Андруз взглядом ответил на комментарий огромного человека, потом возобновил свою речь.
— Около семи ноль-ноль заключенный Голик вернулся в невменяемом состоянии. Он был весь в крови и нес чепуху. В настоящее время его свобода передвижений ограничена, и он находится на лечении в лазарете. Заключенные Боггз и Рейнз пропали. Мы вынуждены учитывать возможность того, что они пострадали от рук Голика.
Он остановился, чтобы дать людям возможность переварить информацию.
— История этого заключенного не является несовместимой с таким подозрением. Несмотря на то, что сюда еще не присылали никого, кто бы не прошел сначала лечения и проверки в реабилитационном центре на Земле, не каждая программа лечения совершенна и обеспечивает длительный эффект.
