– А как насчет меня? Если я сделаю себе инъекцию, смогу ли я снова принимать свои лекарства от акромегалии? Она, конечно, спасла мне жизнь, но рано или поздно мои боли меня доконают.
– Что? Вы все еще растете?
– Не думаю. Я, во всяком случае, не заметил. Но это сказывается на конечностях. У меня что-то вроде артрита.
Севен потер лоб, потом почесал затылок. Придется поговорить с эндокринологами, припоминаю, что у детей с помощью гормона роста конечностям посылается нечто вроде сообщений. Может быть, как раз это и вызывает болевые ощущения. Нет, пока ничего не предпринимайте. Мы здесь как следует обсудим вашу проблему и выработаем для вас подробные инструкции. Есть еще вопросы?
– Нет. Выйду на связь через месяц. А теперь дайтемне поговорить с моей бывшей женой, Когда-то они с Марианной подписали годичный брачный контракт. Отчасти в слабой надежде добиться для него места в шаттле, улетавшем Ново-Йорк.
– Ну здравствуй еще раз, муженёк.
– И ты здравствуй. Интересно, какая у вас там, наверху, погода?
Джефф услышал приближающийся гул автоматического шаттла задолго до того, как тот оказался в пределах видимости.
Шаттл вынырнул из утренней дымки на юго-западе, сделал крутой вираж, выключил двигатели и, бесшумно планируя, прошел над самой крышей госпиталя, освободившись от груза точно над целью. Двадцатью секундами позже двигатели снова взревели на форсаже; шаттл, быстро набирая скорость, скрылся за восточным краем горизонта.
Опускаясь вниз, ярко-красный купол парашюта едва не зацепился за золотой крест на фронтоне госпиталя. Вот был бы номер, подумал Джефф. Лестницы под рукой нет, и неизвестно кто тогда добрался бы до груза первым, я и какие-нибудь шустрые мародеры.
Плоский металлический ящик был абсолютно гладким и действительно не имел никакой маркировки. Как его вскрывать? Непонятно. Пока Джефф озадаченно чесал в затылке, раздалось тихое «пуф-ф-ф», и крышка открылась сама. Внутри однообразными рядами стояли пол-литровые бутылки, запакованные в пластиковые пакеты. Он погрузил первую порцию в заранее приготовленную тележку и покатил внутрь здания. Сделав три рейса, Джефф полностью опустошил ящик, после чего положил две бутылки к себе в сумку и запер сейф. Энергетическую ячейку он завернул в грязное тряпье и уложилна самое дно дорожного мешка. Когда он вышел на улицу, к велосипеду, там уже стояли два подростка. Они подозрительно разглядывали парашют и пустой металлический контейнер. У одного был дробовик, у другого – пистолет за поясом. Джефф признал в них охотников из той семьи, которую недавно лечил от сифилиса.
– Привет, парни, как дела? Как поживает та девчонка?
– Какая девчонка? – подозрительно спросил малый с дробовиком.
– Та, у которой были нарывы. Что, не помнишь?
– А-а. Ага. В порядке. Что это за хреновина? Мы видели, как ее сбросили сюда с ракеты.
– Лекарства. В Тампе все болеют тифом. А я надеюсь сделать так, чтобы здесь никто не подцепил эту заразу. Поганая штука.
– А откуда ракета? С Миров? Нет, – не задумываясь, ответил Джефф. – что, крыша поехала? Этих подонков давно прикончили. Всех, до единого. Ракета из Алабамы. Там у них целые склады забиты такими ящиками.
– Эй, Вилли! – вступил в разговор обладатель пистолета. – Ты встречал кого-нибудь изАлабамы?
– Может, встречал, а может, нет. – Малый с дробовиком продолжал пристально смотреть на Джеффа. – Значит, у тебя здесь есть радио?
– Не здесь. Приходится ездить в Санкт-Петербург:). Там есть. В здании Департамента Народного Здравоохранения.
– Есть радио, значит, должны быть энергетические ячейки, верно?
– Нет, там у них такая штука, вроде велосипеда, которая делает электричество. Но пока говоришь по радио, приходится крутить педали Джефф действительно видел похожее устройство на пожарной станции в Орландо, да только оно было безнадежно испорчено. – Ну-ка, парни, закатайте рукава, я впрысну вам лекарство от тифа.
Вот так первым, кому Джефф преподнес в подарок долгую-долгую жизнь, оказался маленький, развратный, донельзя грязный панк, который, ни на секунду не задумавшись, прихлопнул и бы на месте своего благодетеля ради паршивой пластинки окислившегося серебра.
Часовой у песчаной дороги, ведущей к ферме «Лесной Двор», предпочел не вылезать из зарослей, но поприветствовал Джеффа, когда тот проходил мимо. Обочина дороги была утыкана колами, на которых торчали головы тех, кто напална ферму в прошлый раз. За ту неделю, он был в отлучке, муравьи начисто отполировали детские черепа.
Тед ждал его у ворот. Он крепко пожал Джеффу руку и мрачно сказал:
– У Марши чума.
Странное чувство овладело Джеффом. Не горе, скорее, опустошенность. Он видел многих, погибших от чумы, но среди них еще не было таких, с кем он занимался любовью, с кем стрелял плечом к плечу в разгар кровавой заварушки.
– Я хочу взглянуть на нее, – сказал он.
Она сидела на веранде, рядом с ванной. Джефф внутренне готовился к худшему, но Марша выглядела не так ужасно, как другие в ее положении, потому что была физически крепкой и хорошо питалась. Те, другие, обычно бывали истощены, грязны, покрыты струпьями. Она же выглядела почти как обычно, за исключением несвойственной ей безвольной и неудобной позы.
– Марша! – позвал ее Тед. – Поздоровайся с Лекарем!
– Лекарь-пекарь-аптекарь. Здорово, корова. – Ее голова мотнулась. – Рёва-корова.
Струйка слюны потянулась вниз из угла ее рта. Со второй попытки она поймала струйку и принялась играть с ней, пропуская меж пальцев.
– Вот так второй день. Еще позавчера всёбыло, как обычно, а вчера утром она уже проснулась такой. Это долго протянется?
– Неделю. Максимум – две. Я ничего не могу для нее сделать.
– Я понимаю.
Джефф горестно покачал головой. К бутылке была приложена короткая справка, составленная специально для него. Чуму вызывал вирус, развитие которого в человеческом организме зависело от многих факторов. Но в первую очередь от уровня ГР в крови. Выйдя из латентного стояния, вирус начинал очень быстро размножаться, а его токсины концентрировались в головном и спинном мозгу. В первую очередь поражались лобные доли. Именно поэтому заболевший, как правило, проходил стадию «оракула». Затем полностью разрушалась вся нервная система. Справка предупреждала: не следует вводить вакцину тем, у кого уже появились ярковыраженные чумные симптомы. Такие люди если и выживут, то останутся на всю жизнь безумными калеками.
– Пойдем в гостиную, – вздохнул Джефф. – У меня есть новости.
Они уселись друг против друга за низкий столик.
– Здесь нас никто не услышит?
