Было девять часов утра. Позавтракав в столовой, Щербаков направился на почту, купил бумагу, конверт и, устроившись в углу, размашисто вывел: "Полковнику госбезопасности А. В. Еремину".
Два дня подряд шел дождь. Потом прояснилось.
В среду утром, поднимаясь к себе в кабинет, Еремин подумал: "Кажется, и наше дело проясняется наконец". Серая папка, уже успевшая значительно увеличиться в объеме, лежала на столе. Еремин, прежде чем просмотреть последние протоколы допроса (их вел Суровягин), взглянул на листок настольного календаря: нет ли там какихлибо записей для памяти? День оказался свободным - никуда не надо ехать. Можно заняться каланщиками. Еремин открыл серую папку и начал читать протокол очной ставки Горцева с Рутковской.
Горцев показывал, что шкуры получал от Рутковской. Называл дату, место сделки. Рутковская все отрицала. стояла на своем: десять шкурок - и баста - купила у пропившегося моряка. А где Горцев прибарахлился - она не знает и знать не хочет.
Еремин потянулся к телефону, чтобы вызвать Горцева на допрос, когда вошел Суровягин. Он принес почту.
- Сверху ответ на наш запрос из Сибирска о Холостове, сказал он, складывая письма перед полковником.
- А ну-ка, что там о нем пишут?..
Вот что говорилось в письме.
"Холостов А. Ф., 1929 г. рождения, инженер-электрик по образованию, работал в лаборатории профессора Ковалева С. С. Показал себя талантливым инженером, хотя и с несколько авантюристическим складом характера.
Лаборатория занималась моделированием кибернетических машин. Последняя такая машина, созданная коллективом ученых и инженеров, - "черная акула" (Чак) погибла под водой во время испытаний. Сборочными работами в лаборатории руководил Холостов А. Ф.
У профессора Ковалева С. С., как у всякого крупного ученого, были противники, которые придерживалась иных взглядов, чем он, на дальнейшее развитие кибернетики. Они-то и возглавили комиссию по расследованию причин срыва испытаний и гибели уникальной машины. Профессору Ковалеву предъявили тяжкие обвинения, а затем его отстранили от руководства лабораторией. Ковалев был болен, болезнь его прогрессировала. Все эти события совпали с личными неприятностями. Профессор, потеряв семью в начале войны, вторично женился на своей молодой лаборантке Ане Рутковской. Она ушла к Холостову, и они уехали из Сибирска.
После операции профессору предложили вновь руководить лабораторией: новое расследование реабилитировало его доброе имя. Но Ковалеву требовался длительный отдых. Он поехал в родной город Приморен. Операция, к сожалению, не могла надолго отсрочить развязку: несмотря на тщательный уход, Ковалев умер. Научным наследием его ныне занимается группа ученых. В Приморск выехала комиссия. Вы можете установить с ней контакт.
Майор Кулыгин".
Еремин отодвинул лист бумаги и задумался.
- Итак, кое-что мы выяснили, - сказал он. - Холостов человек с авантюристическим складом характера - раз. Талантлив - два. Давно связан с Рутковской - три. Машина исчезла под водой - четыре. Комиссия приехала - пять. Она и нужна нам сейчас. Андрей Петрович, выясните, кто приехал, и договоритесь о встрече.
"Раз по имени и отчеству назвал, значит, доволен", - подумал Суровягин. Он положил перед Ереминым нераспечатанный конверт.
- Что за письмо? Почему не раскрыли?
- Там написано: "Только лично в руки".
Письмо было от Щербакова. Еремин дважды перечитал его, задумчиво улыбаясь.
- Вот что, Андрей Петрович, возьмите дежурную машину и поезжайте по этому адресу. Комната четырнадцать. Там вас встретит Щербаков. У него шкуры каланов.
Суровягин на секунду застыл от удивления, но лицо его осталось бесстрастным.
"Выдержка есть", - подумал Еремин.
- Давно письмо пришло?
- Третьего дня. Сразу же после вашего отъезда.
- Так. - Еремин опять улыбнулся своим мыслям, решительно достал из ящика стола небольшой коннертик и протянул Суровягину. - Отдайте Щербакову. Это записка Рутковской. Настоящая, Андрей Петрович. К посыльному, которого в день ареста встречала Рутковская, должен был пойти Щербаков. Накануне они поссорились, записка осталась у Щербакова. Он ее мне передал. А теперь возвращаю. В субботу пусть встречает очередного гонца с острова Семи Ветров со шкурами. Теплоход "Азия", каюта пятнадцать. Между прочим, все посыльные едут в пятнадцатой каюте. Шкуры привезете сюда. Кажется, все. А с учеными я договорюсь сам.
Зазвонил телефон.
- Полковник Еремин слушает. Так... Копию письма, я думаю, мы получим? Хорошо. Я сейчас выезжаю.
Глава одиннадцатая
ПРЕСС-КОНФЕРЕНЦИЯ
ДЛЯ ЧЕКИСТОВ
Еремин вернулся в управление в четвертом часу.
- Вы давно приехали? - спросил он Суровягина, устало опускаясь в кресло.
- В четырнадцать ноль-ноль, - с готовностью ответил Суровягин.
- Отдали записку?
Суровягин улыбнулся:
- Он взял ее, как отпущение грехов. Сказал, что обязательно встретит.
- Как его настроение?
Суровягин замялся, и это не укрылось от полковника. Он выжидающе взглянул на своего молодого сотрудника.
- У меня с ним небольшая стычка произошла... Я был груб с ним.
- И вы считаете это правильным? - голос Еремина звучал холодно. Теперь он понял, почему так нервничал Щербаков в тот памятный вечер.
- Нет. Это было моей ошибкой, - твердо ответил Суровягин. - Грубой ошибкой.
- Видите, Андрей Петрович... Жизнь учит вас на каждом шагу: надо верить людям.
- Да, товарищ полковник. Так вот, Щербаков поэтому сначала отнесся ко мне очень настороженно...
- А вы?
- Я? - Суровягин взглянул в лицо полковника. - Я... извинился перед ним за свою... дурацкую горячность. Мы с ним помирились. Я даже знаю - мы подружимся с ним.
- Ну и правильно, - сказал Еремин. - Очень хорошо. А теперь я должен ознакомить вас еще с одним документом. Я был в штабе флота, - он показал на конверт, который лежал перед ним на столе. - Прочитайте.
Письмо было адресовано начальнику мореходного училища. Еремин был знаком с ним еще до памятного разговора с Лобачевым об акулах.
"...Может быть, я ошибаюсь, но должен поделиться с Вами своими сомнениями. У меня создалось впечатление, что черная акула, похожая на дельфина, не живое существо, а машина, созданная руками человека. Доказать это я пока не могу, но каждая встреча убеждает меня в этом предположении. Поразительным было нападение на рыболовное судно. Снимки, к сожалению, получились слишком темные, и разобраться в них трудно..."
Суровягин дочитал письмо и положил обратно в конверт.
- Выходит, герой нашей драмы - неизвестное подводное существо?
- Выходит, так, - согласился Еремин. - Предположения Парыгина проверили. Наши подводные лодки целую неделю с акустическими приборами караулили у острова Семи Ветров. Черная акула исчезла. И самое странное - исчез затопленный траулер.
