Доктор Мадрен дал указание японцу, слуге Рондольфа Брекенса, во всем угождать своему хозяину. Затем психиатр вызвал сиделку и оставил ее с Брекенсом.
Это была приятной внешности молодая женщина, одна из нескольких помощниц, нанятых для наблюдения за тяжелобольными пациентами.
Полдень на Манхэттене выдался жаркий и душный, как часто случается в конце весны. Жара сменилась сильной грозой. Улицы быстро погрузились во мрак. До того как дождь начал стучать в окна апартаментов Рондольфа Брекенса, свет еще был нужен. Торговец алмазами не успокаивался, но тем не менее ни разу не вспомнил о Серльзе Шейне. Это лучше всего говорило о его апатии.
Когда началась гроза, сиделка погасила весь свет в большой библиотеке Брекенса, оставив только одну затемненную лампу. Она была очень методичной женщиной и придерживалась теории, что при любой болезни сон - самое эффективное средство восстановления.
Но Рондольф Брекенс не спал. Он неподвижно сидел в своем огромном кресле. Перед ним лежали проспекты, расписывающие все прелести, которые путешественник может найти в Китае. Слуга-японец в мягкой обуви бесшумно двигался по комнате. По-восточному невозмутимый, он не проявлял никакого особенного интереса к психическому состоянию своего хозяина.
Дождь лил как из ведра. Сиделка подошла к окну.
Ее стройная фигура осветилась яркой вспышкой молнии.
Она спустила штору и быстро отошла от окна. Как и многих женщин, ее мало привлекала щекочущая нервы картина бушующей стихии.
Но вскрикнуть ее заставила не молния и не резкие раскаты грома. Она вскрикнула только один раз, и звук оборвала мощная рука. Женщина обмякла под удушающей хваткой. Ее подняли и аккуратно положили на диван. Ее глаза были закрыты, будто она просто спала.
Рондольф Брекенс наблюдал за этой странной процедурой. Затем он вернулся к своим проспектам. Но японец что-то бессвязно бормотал, стоя в дверях. В одной руке он держал маленький черный пистолет.
Вторгшийся гигант, казалось, занял всю середину библиотеки. Ни слова не говоря, он бросился к японцу. У азиата было горячее желание разрядить свое оружие.
Но он вдруг передумал. Он сделал несколько шагов к центру комнаты. Его короткое приземистое тело покачивалось, будто он слишком много выпил. Рука, держащая пистолет, описала широкий круг. Казалось, он хочет застрелиться сам, а не застрелить другого.
Когда пистолет упал на пол, японец уже крепко спал. Рондольф Брекенс качнулся вперед, вытянул руки и уткнулся в стол лицом. Раздался звон бьющегося хрупкого стекла.
Прежде чем все это произошло, ворвавшийся сделал глубокий вдох. Теперь же он рывком распахнул окно.
Вместе с дождем в комнату вошел и порыв ветра, сдувший бумаги со стола Брекенса.
Через минуту незнакомец вздохнул. Другим, находящимся в комнате, предстояло мирно спать еще час или больше. Вторгшимся был бронзовый человек. Док Сэвидж не покинул жилых помещений, а прятался в коридоре, пока не ушел доктор Мадрен. Далее он действовал быстро и четко. Его нападение на Рондольфа Брекенса, миловидную помощницу и безобидного японца было полной загадкой. Но цель проявилась быстро.
Нащупав позвоночник Рондольфа Брекенса, бронзовый человек глубоко ввел тонкую иглу. Она прошла между позвонков до самого спинного мозга. Объем шприца медленно заполнился красноватой жидкостью. Док Сэвидж тщательно продезинфицировал место укола и поправил на Рондольфе Брекенсе рубашку.
Две минуты спустя библиотека торговца алмазами была в полной темноте. В ней остались только трое мирно спящих людей.
Док знал, что пройдет около часа и молодая женщина-сиделка поднимет тревогу. Никто не мог пострадать от воздействия химических усыпляющих веществ, выпущенных из капсулы, которую Док подкинул под ноги японца.
Док Сэвидж никогда, за исключением научных экспериментов, не использовал стимуляторов или наркотических средств.
Вернувшись в лабораторию, он заработал еще с большей скоростью. Часть бактерий, взятых из уха Хабеаса Корпуса, были смешаны с различными жидкостями.
Бронзовый человек проделал ряд опытов над свиньей.
Животное лишь уныло глядело на него. Док взял немного красновато-белой жидкости из шприца. Жидкость в реторте забурлила.
Тревожно зазвонил телефон. В трубке послышался голос Саймона Стивенса:
- Док Сэвидж? Слушайте, Док, у вас что-нибудь получилось?
- У меня нет времени для дискуссий, - решительно ответил бронзовый человек.
- Но, Док! Док! - паниковал миллионер. - Я уже схожу с ума! Что-то говорит мне, что я больше не увижу своего Джеймса! Полиция абсолютно беспомощна! Вы единственный человек в мире, способный чтонибудь сделать! Вы ничего не слышали?
- Вы должны быть терпеливы, мистер Стивене, - посоветовал Док. Многое требует времени и...
- Я не могу ждать! Я не буду ждать! - орал Саймон Стивене. Его мощный голос превратился в бешеный рев. - Вы нас подводите, Док! Как и до этого вы оставили своих друзей! Всех ваших людей убьют вместе с Пэт Сэвидж и моим сыном, если вы не сделаете что-нибудь!
- Вы совершенно правы, - спокойно произнес Док. - И у меня больше нет времени это обсуждать. Вас это беспокоит, меня тоже. Я не могу больше говорить.
Бронзовый человек положил трубку на рычаг и несколько минут смотрел на нее. Он не пытался звонить Саймону Стивенсу, так как в этом не было необходимости.
Несмотря на то, что роль была сыграна почти безупречно, Док понял, что говорил не Саймон Стивене.
На самом же деле провода, идущие от владений миллионера в Саутгемптоне, были перерезаны. Это было одно из необъяснимых обстоятельств, которые окончательно запутали полицию штата.
В лаборатории Дока Сэвиджа снова, как скрипичная струна, загудела сигнализация. Бронзовый человек знал, что кто-то тенью следовал за ним, едва он вошел в свой штаб. Те таинственные силы, что парализовали мозг людей, даже сейчас не оставляли его в покое.
Указательная стрелка детектора показала, что один из неизвестных добрался до потайного хода, скрытого за аквариумом с надписью "Ядовитые рыбы".
Другой находился около лифтов.
Док зловеще улыбнулся. За окном бушевала гроза.
Снова зазвонил телефон. Но бронзовый гигант не обратил на него внимания. Он занялся Хабеасом Корпусом. Неожиданно свинья попятилась от Дока. Тон ее хрюканья изменился. Она хрюкнула, как подобает хрюкать свинье, почувствовавшей голод. Маленькие глазки сверкнули знакомой злобой.
Когда Хабеас Корпус был в своем обычном состоянии, он не выбирал, кого цапнуть. Сейчас, казалось, он хотел откусить от Дока солидный кусок.
Маленькие вихри завертелись в глазах бронзового человека. Хабеас Корпус снова стал нормальным. Замороженный мозг свиньи оттаял до привычного состояния.
