Уильям Харпер Литтлджон - "Джонни", ученый-очкарик, лучший в мире специалист в области геологии и археологии.
Полковник Джон Ренвик - "Ренни", любимое развлечение которого пробивать кулаком тяжелые двери.
Подполковник Эндрю Блоджетт Мэйфэр - "Оранг", при росте немногим более пяти футов (1,5 м) вес его превышает 260 фунтов (108 кг). Но свирепая оболочка скрывает ум великого ученого.
Майор Томас Дж. Роберте - "Длинный Том", самый физически слабый из всей компании, но гений в области электричества.
Бригадный генерал Теодор Марлей Брукс - "Шпиг", лзящный и грациозный, он никогда не расстается со зловещей тростью-шпагой.
Вместе со своим предводителем они отправятся куда угодно, сразятся с кем угодно, отважатся на все в поисках острых ощущений и захватывающих приключений.
Было около десяти часов утра, когда самолет приземлился в низовьях Миссисипи на скошенном поле овса около Сент-Луиса.
На это поле фермер выгнал попастись скот, а среди животных был бык, который с посторонними вел себя как сущий дьявол.
И вот этот-то бык и набросился на летчика.
И тогда пилот убил быка копьем.
Естественно, фермер, которому принадлежал бык, удивился. Он следил за всем происходившим и поражен был совсем не тем, что пилот убил быка; если бы он застрелил животное из револьвера, то это фермера ничуть бы не удивило. А что его удивило - так это копье.
Копье было маленьким - около семи футов длиной - и нетяжелым. Пилот метнул его странным устройством - какой-то палкой с руку длиной, с двумя петлями из ремешка на одном конце для удобства захвата указательными пальцами. Другой конец этой палки был раздвоен, и в него помещалось древко копья.
С помощью этого приспособления копье можно было бросать с большой силой подобно тому, как кидают камни, зажатые в расщепленный конец палки. В этом устройстве было что-то первобытное.
- Эй! - с криком выбежал на поле фермер. - С вами все в порядке?
- Мне очень жаль... - сказал пилот.
- Вы о быке? Так это чепуха. - Фермер вытер выступивший пот. - Мы всегда боялись, что он когонибудь забодает.
- Я, конечно, заплачу за животное, - произнес летчик.
Глаза фермера, по мере того как он осматривал пилота, все больше и больше расширялись от удивления,
- Что за чертовщина! - пробормотал он наконец.
Так как фермер был потрясен тем, что произошло с быком, ему не сразу бросилась в глаза одежда летчика.
- Что за чертовщина! - повторил он.
Одежда летчика - брюки в обтяжку и просторная куртка - была сделана из шкуры не то оленя, не то какого-то подобного ему животного, а ноги обуты в странную обувь, материал которой фермер сначала принял за сталь, а потом склонился к мнению, что алюминий. Эта металлическая обувь очень походила на голландские деревянные башмаки.
- Я заплачу вам за животное, - повторил пилот.
Фермер был не настолько удивлен внешним видом летчика, чтобы упустить возможность заработать лишний доллар.
- Вообще-то, - сказал он, - это был бык хоть куда. Породистый. Я могу показать вам все документы на него.
- К сожалению, вам придется подождать с оплатой несколько дней?
- Да?
- Я оставлю здесь свой самолет, - сказал летчик, - и исчезну дня на два-три, а затем вернусь и расплачусь.
К этому моменту фермер понял, что незнакомец говорил как-то неестественно, будто долгое время не употреблял английский язык или же только недавно выучил его.
Поскольку самолет был явно дороже быка и представлял хороший залог, то фермер заявил:
- Ладно, все в порядке.
Летчик вынул из самолета здоровый тюк, размерами три на три фута, замотанный точно в такую же шкуру, из которой была сделана его одежда и к которому для удобства были привязаны лямки.
- Так я еще вернусь, - заметил летчик.
Он пересек поле и скрылся в лесу.
Хотя Сент-Луис как центр скупки пушнины и неизвестен широкой публике, меховщики его хорошо знают, так что в соответствующее время года множество дельцов, специализирующихся на выделке шкур, съезжаются в город, чтобы заключать выгодные сделки. Здесь было все. Норка, енот и скунс со Среднего Запада. Мускусная крыса - из Луизианы. Лиса - с берегов залива Гудзона. Волк - из Скалистых Гор. Шиншилла - из Южной Америки.
Когда летчик вошел в торговый зал, некоторые рассмеялись. А кое-кто посмотрел на него с явным презрением. Глядя на его одежду из шкур, они решили, что тот - чокнутый.
- Робинзон Крузо приехал к нам в гости, - сказал кто-то и захихикал.
Необычные металлические башмаки громко стучали по кафельному полу, когда летчик шел к столу, на который он и скинул свой тюк. Но прежде чем развязать его, он произнес речь. Но недлинную.
- Джентльмены, - сказал он, - вы можете купить эти меха по пять тысяч за штуку.
Кто-то засмеялся. Но веселье прекратилось, когда незнакомец раскрыл тюк и медленно и гордо разложил его содержимое, обращаясь с каждой шкуркой так, как если бы это было сокровище, только воздушное, как паутина.
- Вот это да! - выдохнул кто-то.
И действительно, мех завораживал. Он был таким изумительным, такой нежной окраски и такого качества, что ошеломил покупателей. Один из них подошел, поднял шкурку, разгладил ее, и всем показалось, что им действительно предлагают сказочную драгоценность.
Меховщики сбились в кучу, притянутые словно магнитом таким мехом, о существовании которого они и не подозревали. Кто-то задал вопрос:
- Кто владеет технологией окраски? Моя фирма готова заплатить за него приличную сумму.
Тот, кто держал мех в руках, внимательно всмотрелся в него.
- Он не окрашен, - заявил он.
- Ты с ума сошел. Зверей с таким мехом не бывает.
Все столпились вокруг прилавка. Никто не брал меха в руки. К ним только благоговейно притрагивались.
- Сколько стоит, ты сказал? - спросил меховщик летчика.
- Пять тысяч за шкурку.
- Долларов?
- Конечно.
Меховщик рассмеялся:
- Ты, парень, сошел с ума. Самый дорогой на свете - мех шиншиллы, но и он не стоит столько.
На летчика это не произвело впечатления:
- А почему мех шиншиллы так дорог?
- Да его мало. Этот зверек становится все более редким...
- Но не таким редким, как этот. - Летчик поднял руку, и воцарилось молчание. Все внимательно вслушивались в то, что он говорил в своей странной манере. - Вы здесь видите полный набор мехов. Я хочу сказать, что здесь все шкурки этого животного, которые вы только можете найти в мире. И таких шкур больше не будет. Здесь двадцать семь шкур. И ни одной больше никогда не будет.
