- Вы хотите сказать, - вмешался новый голос, - что на рынке никогда больше не появится ни одной такой шкурки?
- Абсолютно верно, - ответил летчик.
- А почему?
Пилот, казалось, наконец поборол нерешительность и с неохотой ответил:
- Потому, - произнес он, - потому, что этих животных больше не осталось. Я убил их всех и снял с них шкуры.
- А собственно кто ты такой?
- Меня зовут, - ответил летчик, - Терцио.
- Терцио?
- Децимо Терцио.
- А откуда ты?
- А вот это, - прервал Децимо Терцио, - не ваше дело.
Человек, который расспрашивал Децимо Терцио, отступил назад и неприятно ощерился. Это был делец, специализирующийся на шкурках котика, и он в чем-то сам походил на этих зверушек, особенно лицом, на котором выделялись большие, постоянно вытаращенные темные глаза.
Кто-то прошептал своему приятелю:
- Кто бы ни был этот Терцио, но он уже на крючке у Моргуна.
- А Моргун - жулик?
- Пока его еще не поймали за руку.
Но ссоры не последовало. Моргун Дентон бросил злобный взгляд и проворчал:
- Что, уж и спросить нельзя? - И отошел. А затем, не теряя времени, отправился в свою контору.
Джеральда Ивэна Дентона Моргуна недолюбливали на меховой бирже, хотя и не было понятно почему.
Человек этот любил совать свой нос в чужие дела и был ходячей энциклопедией сплетен, однако он только впитывал то, что слышал, и ничего не выдавал другим.
А это вроде бы не так уж и плохо.
Прозвище "Моргун" Дентон получил из-за своей необычной манеры торговаться на аукционе. Когда большая толпа покупателей собирается перед аукционистом, обычно торгуются, подавая особые знаки: поднимают вверх палец, наклоняют сигарету или потягивают пальцами за мочку уха. Дентон обычно подмигивал. И если бы даже и хотел делать это незаметно, то ничего из этого бы не получилось, так как его подмигивание вытаращенными глазами всегда было заметно. С таким же успехом от мог подпрыгивать и размахивать обеими руками.
Моргун ворвался в свой кабинет.
- Где эти два образца меха? - рявкнул он секретарше.
- Какие образцы? - обеспокоенно спросила девушка.
- Те, которые мне оставили около трех лет назад. Тогда зашли клиенты и попросили известить, если такой мех появится на рынке, и обещали пятьсот долларов в награду.
- А, помню. - Девушка вышла в соседнюю комнату и вскоре вернулась с двумя конвертами.
В каждом конверте с надписанным адресом находился маленький кусочек меха. Один из них был явно более вытерт, чем другой, но не было никакого сомнения, что они принадлежат одному виду животного.
Моргун вернулся с этими двумя кусочками меха назад в торговый зал и, стараясь не привлекать к себе внимания, сравнил оба кусочка со шкурами, которые Децимо Терцио собирался продать по пять тысяч долларов за штуку.
К этому времени стало очевидно, что Децимо Терцио вполне может получить запрошенную сумму. Кто-то уже предложил по две с половиной тысячи при условии, если экспертиза докажет, что шкурки настоящие, а не ловкая подделка.
Моргун послушал, как идут торги, и был очень задумчив, когда шел в свою контору. Кое-какие детали привлекли его внимание: этот Децимо Терцио был странным парнем, и особенно поражала его одежда.
Прежде, всего штаны, плотно, как трико акробата, облегающие тело. Да и его металлические башмаки...
- Здесь что-то не так, - пробормотал Моргун.
- Вы что-то сказали? - спросила секретарша.
- Ничего...
Моргун удалился в свою комнату и взвесил все "за" и "против". С одной стороны, считал он, - и этот довод становился все весомее, - если бы толковый человек, знающий, как обделывать делишки, а таковым и считал себя Моргун, мог как-то раздобыть пару животных, которые имеют такой удивительный мех, то на этом деле можно было бы заработать кучу денег. С другой стороны, нельзя забывать и о тысяче монет - по пятьсот от каждого из тех двоих, кто предложил ему награду, - если их уведомят о появлении на рынке такого товара.
Мысль о синице в руках, которая, как известно, всегда лучше журавля в небе, наконец победила в мозгу Моргуна, и он сразу же телеграфировал обоим персонам, предложившим ему награду.
Одна телеграмма была послана Арнольду Колумбу.
Другая - Уилмеру Фэнсайфу.
Оба жили в Нью-Йорке, но по разным адресам.
Драка в аэропорту, которая произошла тем же вечером, возникла неожиданно. Стюардесса видела, как она началась. Двое пассажиров - они не вставали со своих мест во время беспосадочного перелета из Нью-Йорка и сели в самолет по отдельности, а следовательно, никто из них не знал, что другой находится на борту, - поднялись со своих мест после приземления в СентЛуисе. А как только увидели друг друга, то сразу же затеяли потасовку.
Один мужчина, со светлыми пшеничными волосами и мрачным выражением лица, казался совсем юным, почти студентом, но своим телосложением он напоминал молодого кузнеца.
Второй - низенький толстяк. Рот его, казалось, был прорублен топором. Природа не расщедрилась, отпустив ему нос, но даже по тому, что она ему подарила, били так много, что теперь он походил на большую бородавку.
Глаза его косили, а кожу, скорее всего, он позаимствовал у носорога.
Толстяк увидел молодого человека первым. Он нес в руке чемодан, который тут же поднял и с треском обрушил на голову парня. Чемодан раскрылся, и из него посыпалась одежда.
От удара молодой человек потерял равновесие, но тут же повернулся к нападавшему.
- Фэнсайф! - закричал он, бросился на толстяка и ударил кулаком в ребра. С таким же успехом он мог бы ударить лошадь. Тот оказался крепким противником.
Молодой человек тоже не был неженкой. Он зарычал и снова кинулся с кулаками вперед. Дерущиеся упали на пол и барахтались среди вывалившихся из чемодана Фэнсайфа вещей.
Схватив галстук, молодой человек как удавкой обвил им шею Фэнсайфа и затянул узел. В ответ толстяк схватил ботинок, который был в чемодане, и, ударив молодого человека между глаз, вырвался.
Схватка становилась серьезной. Фэнсайф вытащил бритву и попытался перерезать горло противнику. Но это ему не удалось. Противник выхватил ремень, стал хлестать врага по глазам и наконец выбил бритву из его рук.
Лицо Фэнсайфа стало наливаться кровью, потому что его шею сдавливал галстук.
Второй пилот, - стюардесса все это время кричала, чтобы прекратили потасовку, но безрезультатно, - выскочил из кабины и попытался разнять дерущихся. Сначала вроде бы это ему удалось, пока два выбитых зуба не оказались у него в горле. Он согнулся, выплюнул зубы и, озверев не менее, чем оба бойца, побежал за гаечным ключом.
