— Так, Матвей. Я ничего не понимаю в этих допотопных системах освещения. Их можно переместить сюда? — Девушка указала на крючья, вбитые в потолок над столом. — И насколько хватит горючей жидкости?
— Ну, в лампах керосина хватит часа на четыре, не меньше. А перевесить сейчас, перевешу. — Я, опираясь на здоровенную дубинку вместо костыля, занялся освещением.
А Шейла после этого выскребла стол ножом, смыла его горячей водой, и поставила рядом с большим котлом мой маленький медный котелок, в кипяток которого бросила сверкнувшие заточенной сталью медицинские инструменты.
В душе у меня родилось подозрение, что сейчас мне немало достанется. Что и подтвердила девушка, налившая в здоровую кружку немалую дозу вискаря.
— Пей. Ты же абордажник, крутой парень. Пей залпом. И укладывайся на стол, только сначала разденься. — Шел сняла со стены широкий ремень-патронташ, сложила его пополам, и показала мне. — И это в зубы зажмешь. Ясно, офицер?
— Так, стоп. — Я отставил кружку и поглядел на девушку. — Шел, моя задница малость подождет. Сейчас ты натаскаешь сюда побольше поленьев, проверишь запас продуктов, может, несколько льдин стоит перетащить к двери. Лопату занеси в дом, а то потом не найдем. Скоро начнется такое, что мало не покажется. Тогда можно и мной заняться.
— Мда. — Шейла с усмешкой поглядела на меня. — Чем бы не заняться, лишь бы не даться мне в руки? Не бойся, офицер, я тебя не слишком больно заштопаю. И ничего лишнего не отрежу.
— Верю. — Я, опершись на ее плечо, встал, подобрав костыль и подняв свою винтовку. — Ты пока делай, что я сказал, а я тебя прикрою, постою снаружи. И не возражай! Слава богу, нас никто не сожрал или не пристрелил по дороге сюда. Тут не только медведи бывают. Тут и волки немаленькие, и кошки здоровенные. Так что подстрахую.
Меня здорово шатнуло при первом же шаге, но я все-таки вышел на улицу, и честно прикрывал девушку, прислонившись спиной к зимовью, и стоя как соседские гуси на одной ноге.
Шейла как пчелка носилась мимо, перетаскивая дрова к зимовью и в само зимовье. Девушка перетащила пяток нарезанных льдин к стене неподалеку от меня. Поглядела на меня, покачала головой, и полезла на площадку лабаза.
— Ох! Тут такое! — раздался с верхотуры ее удивленный возглас. Кстати, быстро она оклемалась, Я думал что пару дней сипеть будет.
— Чего там? — Я задрал голову, и попытался разглядеть что-то в темноте хранилища. Но не очень вышло. Нет, даже улучшившееся зрение не позволяло перешагнуть разницу освещений.
Но Шейла вышла из низкой двери, держа в руках охапки шкурок.
— Матвей, это же бесценно. Натуральные меха — они же состояние стоят! — Девушка была совершенно обескуражена. — Для чего эти дебилы бросили это богатство, и бросились ловить какого-то неудачника?
— Ну, не факт, что тот переселенец неудачник. — Хмыкнул я, глядя на ласкающую какую-то шкурку девушку. — А пушнина здесь не больно дорогая. Скорее даже — дешевая. Ты погляди, есть ли что-либо из продуктов?
— Сейчас, тут еще одно отделение, внутри. — Шейла скрылась внутри. — Какое-то время молчала, и крикнула оттуда. — Есть! Мясо и рыба, мороженые. Брать?
— Бери. Отварим и присолим, положим поближе к окнам — сохранится несколько дней. — Я поглядел на запад, где уже появились темные облака. — И торопись, буря близко.
— Хорошо! — На землю брякнулись несколько рыбин и пара хороших кусков мяса, после чего Шейла тщательно закрыла лабаз, и ловко спустилась по приколоченным к стволу перекладинам. Нет, классная девка, слов нет.
Зайдя в зимовье, я покачал жестяную канистру с керосином. Основательно, еще литров десять-двенадцать точно есть.
— Так. — Шейла свалила мясо и рыбу на расстеленную мешковину около двери, и тщательно завернула. — Пусть пока здесь полежит. Вообще, одуреть, продукты стоимостью в несколько тысяч кредитов сваливаю кучей за порогом. А вообще, здесь хоть и первобытно, но здорово. А воздух какой!
Порыв ветра налетел на нужник, принес хоть и основательно ослабленный, но все-таки запах человеческого дерьма.
— Тьфу! — Поморщилась и сплюнула девушка. — Нет, это слишком. Пошли, раненый, займемся тобой.
Я неторопливо прошкандыбал к дверям зимовья, еще разок осмотрелся. Нет, все чисто. Хотя… где-то на грани слуха волчье рычание и рявк. Так, ветер со стороны места перестрелки. Может, уже делят тех трапперов? Да и бог с ними, прямо скажем.
И войдя, захлопнул тяжелую дверь, и задвинул засов. Хорошо что дверь вовнутрь, даже если задует, откопаемся.
— Ну, вздрогнем? — Я взял кружку с вискарем, и залпом выпил. Практически сразу повело, все-таки крови потерял дохренища.
— Давай помогу раздеться, офицер. — Шел помогла мне стянуть куртку и рубаху, сняла с меня сапоги и сбрую, помогла стянуть штаны и залезть на стол. — Держи. — Мне промеж зубов засунули воняющий потом ремень.
Шел чем-то плескалась, потом гремела. А я хмелел все больше и больше. Потом боль в заднице, да такая, что я зубы бы стер, если б не толстая кожа промеж ними. Потом мрак.
***************************************************************
— Как думаешь, Грессия, Матвей найдет Шейлу? — Сквозь вой ветра прокричала Полина.
— Найдет. — Ответ девчонки она скорее прочла по губам, чем услышала. И кивнула, не слишком поверив.
Снова сильно хлопнул брезентовый полог, натянутый на сани, в которых сидели девчонки. Грессия перебралась к ним, чтобы быть поближе к Герде. Сейчас псина лежала, положив тяжелую морду на колени девушке, иногда приподнимала веки и поблескивая глазами в тусклом свете светодиодного фонарика, поставленного Грессией на самый минимум, показывая, что не спит. Без этого синеватого света было бы вообще тоскливо.
За пологом бесновался настоящий буран, с тяжелым крупным снегом. Хорошо, что Сохатый из-за своего радикулита почуял непогоду заранее, и велел им остановиться в небольшой бухточке. Сейчас обоз прикрывали высокие берега и сосны на яру, но все равно, шума, снега и ветра хватало. Страшно подумать, если бы их буран застал посреди реки.
Хотя, Семен сказал, что успели бы спрятаться, непогода дала им около часа на раскачку. Но все равно, лишние два часа пустыми не были. Успели спокойно распрячь лошадей, натянуть полога на сани, составить их так, чтобы меньше дуло на лошадей, укрытых попонами. Вскипятили воду и разлили чай по флягам и термосам, все не в сухую грызть сухари и копчености. Полина давненько не ела столько настоящего мяса, с тех пор, как с фермы она уехала в интернат. Домашние пирожки и прочие деликатесы с тех пор бывали редко, только когда кто-нибудь из родственников умудрялся передать на орбиту корзинку с гостинцами. Делили на всех девчонок, от пятого да десятого классов. И какой умник придумал вынести интернат за пределы планеты, на орбиту? Мол, там он не подпадает под местные законы, и работает по законам Федерации.
