Ознакомительная версия.
— Вот мудила, — без злости выругался Борис— Мы же решали, кого первым тащить: парня с простреленной ногой или этого. Спросили еще: ты как, тяжелый? А он давай орать: меня несите! Даже не верится, что его в живот ранили, так громко орал. Может, симулирует?
— Не симулирует. Я сам рану видел. Трупак он живой, чужое место занял. На чудо надеется.
«Такие всегда выживают, соседей топят, сами выплывают, — усмехнулся про себя Ланьер. — С кем бы поспорить, что чудо случится?»
— Много еще раненых на той стороне? — спросил Каланжо.
— Хватает. В том месте (мы назвали его госпиталь, а надо бы — хоспис) мы насчитали двадцать пять. Трое уже умерли. Холодно. Мы навалили на них лапника и подсунули термопатроны. Уж не знаю, долго ли протянут.
Майор «синих» вытянул шею — прислушивался к разговору. Смысл понимал без перевода. Историку положено знать языки.
Майор подошел.
— Как далеко находится ваш «госпиталь» от моста? — По-русски он говорил прекрасно.
«Наверняка еще говорит на китайском и хинди, по-французски болтает с парижским прононсом, цитирует Гете по-немецки. Встроенный чип в мозгу, не нужно ничего учить, просто загружай очередную программу. Бонжур, гутен таг, пардон!»
— Метров пятьсот будет.
— Excuse me, — проговорил майор с какой-то виноватой улыбкой и поманил Каланжо в сторону, давая понять, что хочет переговорить с капитаном без посторонних ушей.
— Ага, конверсашка, понял, — кивнул Каланжо. Лицо у него сделалось несчастным и злым.
— Сразу видно, что парень хочет повесить на нас своих подбитых, — вздохнул Борис.
Раненного в живот запихали в вездеход и вкололи ему лошадиную дозу обезболивающего.
— Надо идти, — сказал Рузгин. Но медлил.
Подошел лейтенант «синих». Высоченный, тощий, сутулый. Если бы плечи расправил, стал бы великаном.
— Горяченького чайку хотите? — спросил на чистейшем русском «синий» и протянул термобанку с чаем.
— Еще один русский «синяк», — фыркнул Борис. — Ты откуда? В смысле, на той стороне где живешь?
— Антон Смирнофф, Нью-Йорк. Настройщик роботов.
— Большое яблоко, понятно, — кивнул Борис.
— Что вы делаете? Почему не уходите? — Антона трясло. Щеки у него отливали синевой, глаза слезились, капля висела на кончике длинного носа. Он был — воплощенное несчастье. Сколько евродоллов отдал бы сейчас за то, чтобы очутиться в своей мастерской, среди полуразобранных железных парней!
— Мы теперь вместо медсанбата. Раненых собираем. — Виктор отхлебнул чай. — Горячий... Как хорошо-то!
— У вас ботинок нет запасных? — поинтересовался Антон. — Я заплачу. На той стороне, разумеется. Господа, пятьсот евродоллов. Пятьсот — нормальная цена. — Антон застенчиво выставил ногу в продранном ботинке, наспех заклеенном пенобинтом.
— Я взял с собой три пары. Эта последняя. Ни у кого подходящего нет.
Размер обуви, как и рост, у Смирнова был солидный.
— Такие башмаки шьют на заказ, — усмехнулся Виктор. — Но среди нас нет башмачников.
Каланжо тем временем закончил «конверсашку» с майором, вернулся к своим.
— Извините, сэр, у нас тут военный совет, — хмуро глянул на Антона капитан.
— Я ботинки ищу, — Смирнов с надеждой посмотрел на капитана.
Зря, конечно, смотрел, размер обуви был явно другой.
— Парень, ты босиком беги, — посоветовал Каланжо. — Так быстрее.
— Ноу проблем. Счастливо, Удачи! — Антон пожал каждому руку и ушел.
Бедняга. Парень наверняка уже посчитал, что шансов добежать до ворот босиком у него меньше десяти процентов. Если и добежит, то ноги отморозит — это точно. Во сколько ему встанет реабилитация на той стороне?
— Слушайте, у майора деловое предложение, — сказал капитан.
— Мы не сомневались, — хмыкнул Борис.
— Он оставляет нам всю свою технику.
— А куда он ее еще может деть? В реку бросить? — поинтересовался Виктор.
— Тихо! Дайте сказать. Времени мало. Так вот, у него есть запас термопатронов, консервы и еще пропасть барахла. Он идет налегке на ту сторону. Берет с собой Бориса и сержанта.
— А мы на кой ляд сдались этому «синяку»? — неожиданно возмутился сержант. — Он небось на нас верхом хочет до врат проехать.
— Разговорчики, сержант! Вы идете до «госпиталя» вместе. Потом «синие» помогают нести наших раненых до моста. И уходят.
— Что взамен? — спросил Виктор, уже предвидя ответ.
— Мы забираем к себе в укрытие его раненых. Пять человек.
— Очень щедрое предложение.
— Он теряет около часа. Спасает несколько жизней, — заметил Виктор.
— Еще он оставляет нам врача, — добавил Каланжо.
— Ого! — Борис искренне удивился. — Какая щедрость!
— Ну что, соглашаемся? — спросил капитан.
— Вы — старший по званию, — напомнил Борис.
— Врата скоро закроются. Мы будем не столько воевать, сколько выживать. Все вместе. Независимо от званий.
— В принципе, мы ничего от этого договора не проигрываем. Сколько людей может выжить в этой мифической крепости, мы не знаем. Бурлаков говорил о сотне. Неизвестно, сколько людей у него уже есть. Двадцать он может принять. Обещал. Больше — не знаю. Нас и так уже больше двадцати. Так что все зависит от хозяина крепости, — сказал Ланьер. — В вездеходе мы можем провезти хоть «красных», хоть «синих». Без проблем. Весь вопрос — куда мы приедем.
«Может быть, никакой крепости и нет, — добавил про себя Виктор. — Я собираю смертников. М-да... Но в крайнем случае... в крайнем случае... пусть крепости и не существует. Но есть деревня пасиков, наш блиндаж. Устроим охрану, заселим домики, выкопаем остатки морковки из-под снега. Нас будет много, от маров отобьемся. В общем, выживем».
Класс.
Ему сделалось весело. Задача казалась не такой уж сложной. Если будет врач да медикаменты, они точно выживут. Он сможет. Он провел ребят через мортал. И сейчас спасет. Ланьер расправил плечи. Улыбнулся. Кивнул.
На Бурлакова почти не рассчитывал уже. Все просто. Все так и должно было быть.
— Значит, о'кей, — подвел итог Каланжо.
Виктор направился к колонне «синих».
— Эй, док! Who is a doctor here?
— Я — доктор, — из джипа вылез невысокий полный человек в камуфляже и толстой накидке. Смуглое лицо. Черные глаза. Полные губы. — А вы, сэр?
— Виктор Ланьер, — представился Виктор. — Вы действительно остаетесь с нами? Really?
— Не коверкайте язык, я прекрасно говорить по-русски.
Виктор почувствовал себя задетым. Он всегда считал свой английский вполне приличным.
— Доктор Терри Уоррен. Я остаюсь с ранеными. — Голос слишком тонкий.
Виктор наконец догадался. Круглое немолодое лицо. Завитки темных волос из-под кепи. Перед ним была женщина лет сорока пяти. Мулатка.
Ознакомительная версия.
