Бэйта взглянула на него:
— Я не знаю, хотела ли бы я, чтобы он пришел. Я не знаю, что говорить или делать. А ты?
Прерывисто и назойливо прозвенел внутренний звонок. Губы Бэйты беззвучно шевельнулись:
— Мул!
На пороге, широко раскрыв глаза, стоял Магнифико. Плаксивым голосом он спросил:
— Мул?
Торан пробормотал:
— Я должен его впустить.
Контакт отпер внешний замок, и входной люк закрылся за вошедшим. На мониторе проступил лишь темный силуэт.
— Там всего один человек, — с явным облегчением сказал Торан, и его голос почти дрожал, когда он склонился над переговорным устройством: — Кто вы?
— Не лучше ли впустить меня и все узнать? — Слова пискляво звучали через приемник.
— Я хотел бы предупредить вас, что этот корабль принадлежит Фонду и, следовательно, является территорией Фонда по международному соглашению.
— Я знаю.
— Входите, опустив руки по швам, или я буду стрелять. Я хорошо вооружен.
— Договорились.
Торан открыл внутреннюю дверь и снял свой бластер с предохранителя. Его большой палец был на курке. Послышался звук шагов, затем дверь распахнулась, и Магнифико завопил:
— Это не Мул! Это просто человек!
«Человек» мрачно поклонился шуту:
— Абсолютно верно. Я не Мул. — Он развел руки в стороны: — Я не вооружен и пришел по мирному поручению. Можете расслабиться и отложить свой бластер. У вас дрожат руки, и я не могу быть спокоен.
— Кто вы такой? — быстро спросил Торан.
— Я мог бы задать вам точно такой же вопрос, — ответил незнакомец холодно, — потому что вы находитесь здесь под фальшивым предлогом, а не я.
— Как так?
— Вы тот, кто заявляет, что он гражданин Фонда, в то время как на планете нет уполномоченных торговцев.
— Это не так. И потом, откуда вам знать?
— Потому что я — гражданин Фонда, и у меня есть бумаги, подтверждающие это. У вас такие имеются?
— Я думаю, вам лучше убраться.
— Я так не думаю. Если вы знаете что-нибудь о методах, применяемых Фондом, — несмотря на ваш обман, вы можете кое-что знать о них, — то вам известно, что если я не вернусь на свой корабль живым в определенное время, то в ближайшую штаб-квартиру Фонда поступит сигнал об этом. И, откровенно, я сомневаюсь, что ваше оружие очень сильно вам поможет.
Последовало замешательство, затем Бэйта тихо сказала:
— Убери бластер, Торан, и взгляни на вещи реально. Кажется, он говорит правду.
— Благодарю вас, — сказал незнакомец.
Торан положил бластер на стул рядом с собой:
— Давайте объяснимся.
Неизвестный остался стоять. Он был высокий и ширококостый. Его лицо было крепко сбитым и ровным, и можно было догадаться, что он никогда не улыбается. Но в его глазах не хватало твердости.
Он сказал:
— Новости распространяются быстро, особенно невероятные. Я не думаю, что есть хоть кто-нибудь на Калгане, кто не знал бы, что люди Мула получили сегодня по зубам от двух туристов из Фонда. Я узнал все в подробностях еще днем; как я уже говорил, на планете нет других туристов из Фонда, кроме меня. Мы знаем о таких вещах.
— Кто это «мы»?
— «Мы» — это «мы». Я, например. Я знал, что вы в Ангаре и слышал, как вы говорили об этом. У меня есть свои способы проверить регистрацию и свои методы обнаружения корабля.
Внезапно он повернулся к Бэйте:
— Вы из Фонда — по происхождению, да?
— Неужели?
— Вы член демократической оппозиции — они называют это «подпольем». Я не помню вашего имени, но помню лицо. Вы только недавно оттуда — если бы вы были более важной персоной, вы бы не уезжали.
Бэйта пожала плечами:
— Вы много знаете.
— Да. Вы исчезли с мужчиной. Этим?
— Разве не все равно, что я скажу?
— Нет. Я только хочу, чтобы мы пришли к полному взаимопониманию. Кажется, пароль, который вы имели в течение недели и от которого так поспешно отказались, был «Селдон, Хардин и Свобода». Порфират Харт был вашим руководителем.
— Откуда вы знаете? — Бэйта внезапно разъярилась. — Его схватила полиция? — Торан пытался удержать ее, но она вырвалась и сделала шаг вперед.
Человек из Фонда спокойно сказал:
— Никто его не схватил. Просто подполье распространилось широко и по странным местам. Я — Капитан Хан Притчер из Службы Информации и руководитель отдела — неважно какого.
Он помедлил, потом добавил:
— Нет, вы вовсе не обязаны верить мне. В нашем деле лучше быть чересчур осторожным, чем наоборот. Но я думаю, лучше оставить предварительные переговоры.
— Да, — сказал Торан, — я тоже так думаю.
— Я могу присесть? Спасибо. — Капитан Притчер закинул свои длинные ноги одна на другую и свесил руку через спинку стула. — Начну с того, что я не знаю, в чем тут дело с вашей точки зрения. Вы оба не из Фонда, но нетрудно догадаться, что с одной из независимых Торговых Планет. Это меня не особенно волнует. Но из чистого любопытства, скажите, что вы собираетесь делать с этим парнем, этим шутом, которого вы вызволили? Вы рискуете своей жизнью, держа его рядом.
— Я не могу вам сказать.
— Хммм. Я и не думал, что вы скажете. Но если вы надеетесь, что Мул собственной персоной придет за этой фанфаронадой рожков, бубенцов и электроорганчиков, успокойтесь. Мул так не сделает.
— Что? — спросили Торан и Бэйта в один голос. А из того угла, где сидел Магнифико и слушал так внимательно, что, казалось, у него выросли уши, внезапно донесся радостный вопль.
— Это так. Я сам пытался выйти с ним на связь и проделал гораздо более тщательную работу, чем могли вы — любители. Это не сработает. Он не появляется на людях, не позволяет делать фотографии, не оставляет негативов, и его видят только его ближайшие сподвижники.
— Это должно объяснить вашу заинтересованность в нас, Капитан? — спросил Торан.
— Нет. Этот шут — ключ. Один их тех немногих, кто видел его. Он мне нужен. Он может служить необходимым доказательством — а мне надо иметь хоть что-то, клянусь Галактикой, чтобы разбудить Фонд.
— А ему нужно пробуждение? — перебила Бэйта с внезапной агрессивностью. — Но от чего? В какой роли вы выступаете — будильника, восставшего демократа или агента тайной полиции и провокатора?
Лицо Капитана окаменело.
— Когда весь Фонд находится под угрозой, мадам революционерка, то гибнут и демократы и тираны. Давайте спасем наших тиранов от более страшного, чтобы потом можно было их свергнуть.
— Кто же этот страшный тиран, о котором вы говорите? — вспыхнула Бэйта.
— Мул! Я знаю о нем не много, но достаточно для того, чтобы быть мертвым уже несколько раз, если бы не был таким проворным. Пусть шут выйдет из комнаты. Дальнейшее требует секретности.
