— Чем я могу помочь? Я предвидел, что из переговоров ничего не выйдет. Хорошо еще, что удалось вернуться.
— Да не в переговорах дело! Вернее, не только в них. Я и не ждал, что сразу достигну конкретного результата. Но противодействия, открытой враждебности со стороны людей — тоже не ждал. Получается, мир нужен мне одному...
— Кого вы, собственно, имеете в виду?
— Прежде всего инженера и тех, кто думает так, как он, кто не может жить без войны.
— Инженер представляет группу фанатично настроенных молодых людей, их не так уж много.
— А ему и не надо много. Он задумал что-то серьезное, раз решился на открытое выступление.
— Вот даже как...
— Да, доктор, дела обстоят неважно. Он сжег за собой все мосты. Чтобы решиться на такой шаг, нужны серьезные причины. Не понимаю, что он задумал?
— Ну, это скоро выяснится. Жаль, что с нами нет Филина... Но я думаю, вы преувеличиваете значение инженера. Десять-пятнадцать человек при наших-то методах ведения войны, при современном оружии? Нет. Не верю, чтобы они были способны на что-то серьезное. Я думаю, ваше нынешнее настроение и эти опасения — всего лишь результат действия наркотика. Такая встряска для психики не проходит бесследно.
— Эх, доктор, вашими бы устами...
— Как только вы отдохнете, вы убедитесь в моей правоте...
Вскоре после ухода доктора в палату вошла Анна, катившая перед собой маленький столик на колесах. Из-под салфетки, накрывавшей столик, вырывались ароматные клубы пара. Ротанов только теперь почувствовал, как он голоден.
Уплетая куски хорошо прожаренного мяса и запивая его бульоном, он искоса поглядывал на девушку. Сегодня Анна выглядела печальней обычного. И Ротанов подумал, что вот и это милое существо он успел уже обидеть.
— Я принесла варенье, вы же любите сладкое...— нерешительно сказала она, открывая какую-то баночку.
— Нет, Аня, вы правильно догадались, конфеты я взял не для себя. Только обиделись напрасно.
— А я не обиделась. Я понимаю, вам нужен был подарок. Такой маленький сувенир для мужчины.
— Ого! Вы, оказывается, не такая уж и добрая! — Я совсем не добрая. С чего мне быть доброй? Вы мне ничего не говорите, а я так ждала...
— Ждали? Чего?
Глаза у нее стали совсем круглыми от обиды.
— Вы даже не помните?.. Не помните, что мне обещали?
— Ну, такие обещания не выполняются быстро...
— Я и не ждала быстро... Но мне казалось, мы друзья, и вы расскажете, как там у вас все получилось... А это правда, что на вас напали люди инженера?
— Правда.
— Я так и думала! Понимаете, перед уходом... Там есть один... У нас не так много женщин, и он... Только не подумайте, что я говорю вам это специально!
— Я и не думаю,— ответил Ротанов, пряча улыбку.
— Без этого вы не поймете!.. Ну так вот, этот парень, он со мной говорил перед тем, как инженер ушел со всеми своими людьми. Он словно бы хотел проститься.
— Подождите, Анна, постарайтесь вспомнить все, что он говорил,— Ротанов больше не улыбался.
— Точных слов я не помню. Да он и не говорил ничего определенного. Просто у меня сложилось впечатление, будто он прощается и может не вернуться больше. А еще раньше я слышала от него про какие-то штольни под городом. О них никто не знает, и там они прячут оружие или что-то другое, что-то такое, что им очень скоро понадобится. И еще он сказал, что я о нем услышу, что мы все еще о них услышим и пожалеем... ну, что не ценили их по-настоящему...
— Первый раз слышу об этих штольнях! — Председатель открыл круглый металлический сейф рядом со своим столом и стал доставать какие-то папки.
Ротанов на секунду прикрыл лицо рукой. Он все еще не справился с остатками наркотика, но после разговора с Анной не мог оставаться в постели.
— Инженер говорил мне о конфликте по поводу взрывчатки... Что у вас произошло?
— А вот смотрите сами,— он протянул ему папку.— Здесь у меня анализ расхода. Видите, не хватает почти ста килограммов, это только на одной операции! Я пытался выяснить, что он делает с этой взрывчаткой. Если бы я знал о штольнях...
— Вы думаете, он решится взорвать заводы?
— Не только заводы...
— Сколько же у него... Какова мощность взрывчатки?
— Это старая взрывчатка, ее рецептуру привезли первые колонисты. Они вели с ее помощью горные и подземные работы.— Председатель пожевал губами, что-то подсчитывая.— Если он использует все сразу, от города ничего не останется.
— Неплохой выход, да? — жестко спросил Ротанов.— Одним ударом избавиться от всех проблем!
— Это ничего не даст,— председатель покачал головой.— Появятся новые синглиты. Проблема в люссах, синглиты только производная. И потом, заводы... Если он взорвет и заводы... Ведь наша техника существует, в основном, за счет трофеев...
— Вы еще не все сказали. Если мы лишимся заводов, исчезнет последняя надежда на ремонт прибывших кораблей. Ни один земной звездолет не сможет вернуться обратно. Мы не сможем наладить связь с Землей... В конце концов, это моя задача. Я обязан его остановить.
— Но вы его не догоните! Слишком много времени прошло!
— Я и не собираюсь его догонять.
— Что же тогда?
— Нужно предупредить синглитов.
Он увидел, как побледнел председатель.
— Вы понимаете, что говорите? Узнав об этом, они не остановятся ни перед чем...
— Инженер тоже не остановится.
— С ним еще пятнадцать человек, юнцы, которые слепо ему верят и вряд ли понимают, на что идут. Они все погибнут, синглиты не выпустят их живыми!
— Вы знаете другой способ предотвратить взрыв? — одними губами спросил Ротанов.
Роллер вылетел на знакомую опушку. Дальше до самого города лежало свободное от леса пространство. Отряд сопровождения, выделенный председателем, остался далеко позади.
Ротанов хорошо помнил о предупреждении: больше его не пустят в город. Так она сказала... Ну что же, посмотрим. Может быть, считанные минуты отделяют момент, когда серые полуразрушенные здания города превратит в прах предательский взрыв...
Не раздумывая больше, он двинул роллер вперед. В ту же секунду машина подпрыгнула от удара. Двигатель взорвался сразу, взрывная волна сорвала всю верхнюю часть платформы и подбросила ее вместе с Ротановым,— только это его и спасло... Выбравшись из-под обломков, он несколько секунд разглядывал дымящиеся остатки машины. На этот раз они не шутили...
Не отрываясь он смотрел на город. Казалось, где-то рядом тикает невидимый часовой механизм, отсчитывая последние мгновения жизни города... В хаосе огня и дыма исчезнет все... И вдруг он понял, что в эти секунды ему не жаль города. Потеряли значение мудрые доводы, которые он совсем недавно приводил председателю. Ему все равно, если исчезнут заводы и все эти странные враждебные существа, населяющие серые развалины... В конце концов, он сделал все, что мог, все, что от него зависело... Одного он не мог допустить. Самой мысли: что не увидит ее больше. Женщину, которая укрыла его, вывела из города, ту, что, собственно, и женщиной не была в обычном понимании...
