Достал кассету с корабельным журналом и положил ее в аварийный бокс. Так надежнее. Тот, кто прилетит следом за ним, вскроет этот бокс и сможет ознакомиться с обстановкой. Неровным почерком торопливо набросал на двух отдельных листах свои последние наблюдения, предварительные выводы и рекомендации. Потом извлек из нагрудного кармана браслет синглитов. В который уж раз надел его на запястье и пощелкал выключателем. Связи не было. Скорее всего, они выключили его браслет из своей системы... Подумав, он вздохнул и опустил браслет в бокс вслед за документами. Ну вот, теперь, пожалуй, все...
Рядом с аварийным боксом была стальная дверь со специальным кодовым замком. За нею хранилось личное оружие инспектора, пользоваться которым он имел право лишь в чрезвычайных обстоятельствах. Ротанов внимательно осмотрел арсенал, по сравнению с которым лучеметы и тепловые излучатели, бывшие в ходу на планете, казались детскими игрушками. На этот раз ему могло понадобиться что-то по-настоящему мощное.
Он остановился на пульсаторе Максудова. Примерил его черную ребристую ручку, включил активатор. Пульсатор мог выбрасывать мюоны. Эти частицы мгновенно аннигилировали любую материю, встреченную на заданном расстоянии. Ценным в пульсаторе было и то, что при взрыве не выделялось радиации, материя полностью превращалась в тепло и свет. Мощность регулировалась в широких пределах, от заряда ручной гранаты — до нескольких мегатонн. Пожалуй, с помощью этого оружия он справится с люссами. Если понадобится, он уничтожит всю эту пакость в радиусе нескольких километров...
На складе Ротанов подобрал себе просторный брезентовый рюкзак с жесткими широкими лямками, положил в него запас концентратов, флягу с водой и надувную палатку. Оставалось перевести реактор на автоматический режим, чтобы колония могла использовать энергию корабля, даже если Ротанов не вернется.
Последний раз прошел весь корабль сверху донизу. Замок на двери шлюза он перевел на внутренний режим, и теперь в корабль можно было попасть только через подземный ход. Не успел выйти, как за воротник куртки попали первые капли росы. Ветер смахнул их откуда-то сверху, скорее всего — с обшивки. Борт корабля уходил круто вверх, терялся в дымке тумана, он был холодным и влажным на ощупь. Не задерживаясь больше и не оглядываясь, Ротанов пошел прочь.
Навстречу ему по тропинке поднималась толпа. Его поразило, как молчаливо шли люди. Лицо шедшего впереди показалось знакомым. Стало тоскливо от того, что не хватило какого-то получаса. Теперь ему, скорее всего, не дадут уйти, и он ничего не сделает, чтобы им в этом помешать. Человек, который шел впереди, был охотник. Один из тех, что ушли с инженером в его последний поход.
Охотник остановился в двух шагах от Ротанова. «Ну вот,— подумал Ротанов,— вот я и дождался того, кто имеет право судить меня...»
Он окинул взглядом бледный круг человеческих лиц — здесь не было ни доктора, ни председателя, ни Анны. Почему-то от этого ему стало легче.
— Я слушаю вас,— сказал Ротанов и сам не узнал своего казенного официального голоса.
— Не вернулось тринадцать человек.
Повисло долгое тяжелое молчание.
— Но вас было пятнадцать,— сказал наконец Ротанов.
— Инженера я не считаю, он нас обманул. Мне сказали, что ты выдал нас синглитам. Это правда?
— Да, это так,— сказал Ротанов.— И если бы все повторилось, я опять сделал бы то же самое.
Никто ему не ответил. Они старались не смотреть в его сторону.
— Прежде чем вы решите, что делать дальше, я должен знать, как все было. Это мое право.
Охотник кивнул, соглашаясь.
— Мы спустились в шахту, инженер сказал, что нужно забрать там трофейное оружие...
Он рассказывал долго, сбиваясь, останавливаясь и начиная сначала. Ротанов словно видел, как медленно шли эти люди по бесконечному подземному штреку, как метались по стенам тени от их фонарей. Вот дорога, наконец, кончилась. Они забрали оружие, не спеша пошли обратно, сгибаясь под тяжелой ношей. Инженер задержался и что-то сделал с оставшимися ящиками, потом догнал их, и они молча пошли все вместе, потому что о чем говорить, если дело сделано, а дорога известна... Под ногами у них хлюпала вода... Она сочилась из стен штрека... Инженер посмотрел на часы и предложил сделать привал. Он все время смотрел на часы и словно прислушивался, но ничего не происходило. Потом они пошли дальше, инженер то и дело отставал. Он шел, понурив голову, целиком уйдя в свои мысли. Выход из штрека оказался замурованным. Инженер даже не удивился, словно ждал этого. Тогда впервые прозвучали слова о предательстве... Они опять пошли в глубину подземных переходов — искать другой выход. Сворачивали в боковые штреки, теряли дорогу, теряли товарищей... Постепенно гасли фонари, не рассчитанные на такое долгое время работы... Они не знали, сколько времени продолжались блуждания под землей. Когда последняя надежда покинула их, когда погас последний фонарь, они увидели синглита. Он стоял у поворота с ярким фонарем в руке и помахивал им, словно приглашал идти за собой. Они пошли. Шли долго. Не помнили, сколько поворотов было в этом подземном лабиринте. К штрекам и штольням, которые построили люди, прибавились бесчисленные новые горизонты. Им уже было все равно, куда идти, многие отставали или терялись при поворотах. Никто не останавливался, не ждал отставших. К концу пути их осталось пять человек... Инженер первым вышел на поверхность. Может, это было время короткой ночи, а может, остаток солнца прятался за верхушками деревьев, закрывавших горизонт. Тусклый сеет едва пробивал густую дымку тумана, затянувшую все вокруг. Синглит поставил на землю фонарь, повернулся и ушел назад в подземелье... Они остались в лесу одни.
— Именно это они мне обещали...— сквозь зубы пробормотал Ротанов.— Отпустить вас на все четыре стороны...
— Инженер достал излучатель и выстрелил себе в голову. Почти сразу же мы услышали сухой шелест и увидели, что сквозь пелену тумана со всех сторон на нас ползет что-то плотное, белое, как пар. Тот, кто стоял дальше всех, закричал, все бросились врассыпную... Дальше я плохо помню... Бежал через лес... Стрелял... В общем, повезло.
— Другие тоже стреляли?
— Нет. Я не слышал выстрелов.
— Вас преследовали? Была хоть одна попытка нападения?
— Нет. Я почти сразу влез на скалу и стал стрелять вниз. Может быть, поэтому...
— А потом — в дороге? Ни одного нападения?
— Нет. Лес словно вымер... Вы хотите сказать, что я... Что они специально выпустили меня... Чтобы я рассказал?
— Возможно. Теперь это не имеет значения... Так что же вы решили?
На некоторое время после его вопроса вновь повисла гнетущая тишина. Потом охотник заговорил, глядя в сторону:
