Длинная очередь трассирующих снарядов пронеслась над головами гниловатых, обезумевших от запаха пролитой крови, и прошлась по зарослям, перерубив ствол высокой пальмы и взметнув над крышами хижин ворох срезанных листьев. Парни с ножами прервали драку и замерли, пошатываясь и очумело мотая головами.
– Вы, четверо, – прогремел голос, усиленный мегафоном, – на причал! Подойдите!
Плескалась вода, облизывая сваи причала. Пятеро гниловатых шли к сторожевику. Пятеро – Дылда Капустник сопровождал рекрутов: он атаман, и он должен довести дело до конца.
С борта корвета выдвинулся узкий трап, и по знаку человека в чёрно-серебряном четверо гниловатых гуськом поднялись на палубу сторожевика. Они не оглядывались – они прощались с прошлой жизнью, и не брали с собой ничего, даже воспоминаний – стоит ли воспоминаний дикая зона, гигантская тюрьма под открытым небом, где ты можешь умереть в любой день и в любую минуту? Из этой тюрьмы не сбежишь (Барьер – вон он, острые шпили энергоэмиттеров видны издалека), и единственная возможность из неё вырваться – это корабль вербовщиков. И неважно, что впереди – полная неизвестность: хуже, чем здесь, на Внешних Островах, уже не будет.
Атаман Дылда Капустник на борт не поднимался – его место здесь, на берегу, тут ему жить, и тут умирать. Но атаман не расстроился – он даже возликовал. С корвета ему бросили две пачки сухой дурман-травы и передали большую оплетенную бутыль с рисовой водкой – щедрая награда для гниловатого, честно выполняющего свой долг перед великой Островной Империей.
* * *
Палуба сторожевика мелко дрожала – корвет набирал ход, оставляя позади остров и бухту, похожую на распахнутую пасть исполинской хищной рыбы, усаженную каменными клыками береговых утёсов.
Вербованные, загнанные в тесный кормовой кубрик, специально предназначенный для таких, как они, молчали и терпеливо ждали, когда о них вспомнят. И дождались – дверь кубрика, железная дверь с тяжёлыми задрайками, с лязгом распахнулась, пропуская человека в чёрно-серебряном.
Человек этот пришёл один (если его и сопровождала охрана, она осталась за дверью), но он нисколько не боялся остаться лицом к лицу с четырьмя гниловатыми, у которых даже не отобрали ножи. Человек этот был наследником древней секты Карающих – он был уверен, что перебьёт гниловатых голыми руками, всех четверых, если они окончательно потеряют разум и кинутся на него. Гниловатые убивали, повинуясь своей порочной натуре, а для него убийство было искусством, наполненным мрачной эстетикой запредельного, – искусством, которым он владел в совершенстве.
– Слушайте меня, не перебивайте и запоминайте всё, что я скажу: повторять я не буду. Вы станете воинами-десантниками флота Великого Кракена. Не всё – до этого доживут в лучшем случае двое из вас. Вас будут избивать унтер-офицеры в учебном центре, вас будут калечить солдаты-старослужащие, а любой офицер пристрелит любого из вас на месте, если вы не выполните его приказ или хоть на секунду замешкаетесь. Вы можете погибнуть на учениях – морские воины стреляют боевыми даже в учебном бою, – и первыми пойдёте под пули при высадке на материк. Вы станете пушечным мясом, и только. Однако у вас ещё есть выбор: кто не хочет такой судьбы, может прыгать за борт и плыть обратно на свой райский остров – мы ещё недалеко от него отошли. На размышление – минута.
Гниловатые молчали. В словах Карающего для них не было ничего нового: рекруты знали о том, что их ждёт. Но знали они и разницу между морским воином и отверженным жителем Внешних Островов. Унижения и возможность погибнуть рекрутов не пугали – они с детства жили под страхом смерти, не говоря уже о постоянных издевательствах со стороны тех, кто сильнее. Гниловатые убивали, чтобы выжить, и эти четверо тоже были убийцами – тела убитых ими людей, оставшиеся на берегу, ещё не остыли. Смерть их не страшила: они с нею свыклись, а философские мысли о краткости бытия и смысле жизни не посещали убогие умы людей Внешнего Круга. А в рядах десантников можно – и даже нужно – убивать чужих: за это не только не наказывают – за это награждают, и даже платят деньги. Так о чём тут ещё думать? Тут всё ясно…
– Хорошо, – сказал чёрно-серебряный, когда минута истекла. – Вы сделали выбор. Но вам предстоит пройти ещё одно испытание. Кто из вас умеет управлять моторным катером?
– Я, – отозвался один из рекрутов. – Умею… немного…
– И я тоже, – ответил другой.
– Хорошо, – повторил вербовщик. – Через час мы подойдём к Барьеру и спустим на воду быстроходный катер. Вы сядете в него и попытаетесь пересечь охранную линию…
– Пройти Барьер? – пробормотал рекрут с глубокой царапиной на щеке. Царапина была свежей, из неё ещё сочилась кровь. – Это верная смерть…
Карающий посмотрел на него и сделал неуловимо быстрое движение. Рекрут рухнул на палубу и замер, раскинув руки и выпучив глаза.
– Я приказывал меня не перебивать, – холодно пояснил вербовщик. – Барьер пройти можно, если повезёт. Его можно перескочить на волне, разогнавшись до полной скорости. Не сумеете – что ж, на этом ваша служба закончится. Сумеете – это испытание зачтётся вам как вступительный экзамен. Пройдя Барьер, вы высадитесь на берег у Акульего мыса и сможете там погулять – час, не больше. По истечении часа вы снова сядете в катер и вернётесь назад. Если вы этого не сделаете и решите остаться там, на острове Среднего Круга, то через час в воздух поднимутся полицейские вертолёты. Они разыщут вас, как бы вы не прятались, и расстреляют, так что лучше возвращайтесь. А чтобы вам веселее было пересекать Барьер в обратном направлении… – Карающий сделал паузу. – Окрестности Акульего мыса – место пустынное, окраина Серединных Островов. Там никто не живёт, но если вы случайно кого-то встретите – неважно кого, мужчину или женщину, – вы можете поступить с ним так, как вам заблагорассудится. Это будет вашей наградой. Понятно? Можете отвечать.
– Понятно, – дружно ответили три голоса.
– А этот, – чёрно-серебряный посмотрел на тело, распростёртое на палубе. – Если он через час придёт в себя, он отправится с вами. Если нет – полетит за борт, голодных рыб тут хватает.
…Сторожевик застопорил машины у самого Барьера. Ничего необычного в этом не было – патрульные корабли на то и патрульные, чтобы среди всего прочего проверять, нет ли дыр в непроницаемом занавесе, отсекающем Внешние Острова от Серединных. Гниловатым в Средний Круг дороги нет, трудованы – это становой хребет Империи, на них держится вся её мощь, и поэтому серединники должны быть защищены от тёмной ярости подонков Круга Внешнего.
Блестящий конус эмиттера был совсем рядом, и близость его действовала на нервы матросам-айкрам. Они хорошо знали, чем опасно приближение к любому из «поплавков», опоясавших внутренние острова Империи. Чуткая автоматика Барьера реагировала на любую попытку его пересечь, не имея на это права, и мощный энергоразряд уничтожал на месте любую лодку (в том числе и подводную), имевшую неосторожность войти в сферу действия следящих детекторов. Вода – хороший проводник, а ядерные реакторы, смонтированные на безлюдных островах периметра и бдительно охраняемые, питали энергией тысячи эмиттеров Барьера. Конечно, крейсер или белая субмарина смогли бы его прорвать, но таких кораблей у гниловатых не было, а для катера или для одинокого пловца Барьер был непроходим.
