– А ты не получила? – угрюмо поинтересовалась Сабрина. – Мы же все остались в чем мама родила, не считая синяков.
– Это вы остались в чем мама родила, – с торжеством парировала Римма. – У меня одежду почему-то не всю забрали! Это никого на размышления не наводит? Есть пешки на доске жизни и есть те, кто уже не пешки, и, когда что-то происходит, силы, которые за нами наблюдают, делают разницу между теми и другими!
Несмотря на холод и гнусное самочувствие, Саймон хихикнул:
– Да все тут, Риммочка, просто. Зачем бомжам твое нижнее белье, если у них свое такое же есть?
– Каждый получает от жизни то, что заслуживает, – не обращая на него внимания, продолжила Кирч. – Если заслужил пинка – получишь пинка. Да, мне вчера тоже досталось, но я не ною, и почему-то я чувствую себя лучше, чем вы, – это вас тоже на размышления не наводит? Посмотрите на меня и посмотрите на себя!
Коренастая, крепко сбитая, она стояла, широко расставив короткие мускулистые ноги – почти в боевой стойке. Груди под грязной футболкой казались твердыми, как два литых полушария. Взъерошенные волосы Риммы напоминали грязную свалявшуюся солому, зато на щеках играл обычный для нее агрессивный румянец, а голубые глаза воинственно светились, и Саймон пожалел о том, что попытался ее поддеть, – Кирч внушала ему страх. Даже следы вчерашних побоев не нарушали общего впечатления.
У остальных вид был откровенно побитый. Длинноногая, атлетически сложенная Сабрина вся покрылась гусиной кожей и куталась в мешковину (а какое умопомрачительное белье у нее было – черное, кружевное, с розочками и сердечками, женщины домберга чуть не передрались из-за этих тряпок). Зойг сутулился, время от времени кашлял, за прошедшие сутки он постарел лет на десять. Стажер с заплывшим левым глазом и распухшей лодыжкой выглядел совсем больным. Саймон наверняка выглядел не лучше (и втайне надеялся, что это разжалобит тех, кто первый доберется до грота, будь то поисковая группа «Конторы», космополовцы или рубиконский патруль). А Римме все нипочем.
Гинтиец и Сабрина попытались ее утихомирить, но куда там! Все их возражения Римма объявила «щенячьим скулежом» и свела дело к тому, что вчера им «некие силы надавали по шее в воспитательных целях».
– «Некие силы» – это ты, Риммочка, о бомжах? – не вытерпел Саймон.
– Клисс, не ерничай, – отмахнулась Римма. – Ты-то вообще безнадежный, тебя даже по шее бить бесполезно. А вы подумайте! Может, все это случилось для того, чтобы мозги вам прочистить?
Саймон начал надеяться, что сейчас Сабрина и командир Зойг поколотят командира Кирч, все-таки их двое против одной, но та перескочила на другую тему:
– А все, кто почем зря трепался с Лиргисо по гиперсвязи, будут объяснительные писать и за батарейки отчитываться. Клисс, к тебе это тоже относится.
– Да я-то с ним только парой слов перекинулся, – отозвался сникший Саймон. – Всего несколько секунд израсходовал…
Зойг еще больше помрачнел: он много ругался в адрес Лиргисо, вместе с Намме и Гнасом, но с покойников спросу никакого, а с него Четвертый отдел потребует «обоснований целесообразности использования казенного гиперпередатчика для трансляции данной информации», и никакие аргументы типа «из души рвалось» не пройдут – не те люди в Четвертом отделе. Вот оно как, материться по гиперсвязи!
Но это все ерунда, лишь бы не оказалось, что во время Зимпесовой бури линзы погибли. Саймон думал о них почти как о живых существах, маленьких и беззащитных, наподобие мотыльков.
То, что Тина видела за окном, скорее походило на отражение панорамы города в пыльном зеркале, чем на сам город.
Марево, пронизанное розоватым светом разорванного на несколько слепящих кусков вечернего солнца (обложившие небо розовато-серые облака не позволяют им слиться воедино); в дрожащей дымке уходят к горизонту массивы крыш, роятся машины – все это выглядит хаотичным, опасным и не вполне настоящим, на то и зазеркалье.
Тина была коренной обитательницей зазеркалья (не на месте она чувствовала себя в той жизни, которую называют обычной и нормальной), и нарастающую тревогу ей внушала вовсе не охваченная броуновским движением панорама грязного рубиконского города. Где Лиргисо и Поль? Закодированный сигнал отправлен полчаса назад, а они до сих пор не появились.
Об истории с домбергом Тина и Стив уже знали (еще бы не знать, если на сайтах новостей это сенсация номер один!), но доступная информация не успокаивала.
– Еще четверть часа, и я все тут разнесу, – отвернувшись от окна, бросила Тина.
– Подожди, – посоветовал Стив. – Помнишь уговор: встречаемся в течение двух часов после сигнала. Бывало ведь, что мы тоже заставляли его ждать.
Он сидел, привычно вытянув ноги, в кресле возле мраморной арки камина. Его лицо, длинное, загорелое, с неправильными чертами, оставалось спокойным, и это помогло Тине унять тревогу – интуиция у Стива работала получше, чем у нее.
Присев на подоконник, она оглядела комнату: надо быть Лиргисо, чтобы спроектировать такой интерьер. Пародия на респектабельный классический стиль. Во всем – и в грандиозной каминной арке, и в преувеличенно солидной мебели, и в украшающей потолок лепнине, и в домашних роботах, которые напоминали лопающихся от спеси лакеев, – угадывалась скрытая насмешка. Живущий-в-Прохладе не любил классический стиль, так как находил его скучноватым и «лишенным истинной утонченности», однако обставил свою резиденцию в соответствии с местной модой, не упустив случая поиздеваться.
– Уже сорок три минуты ждем, – заметила Тина, взглянув на часы.
– Сорок две с секундами.
Она повернулась: Лиргисо стоял в дверях.
– Ты один?
Тина мгновенно очутилась перед ним, Стив тоже поднялся с кресла.
– Поль у меня на яхте, в полной безопасности, – Живущий-в-Прохладе вскинул руки в протестующе-примирительном жесте и на шаг отступил. – Отсыпается после своей авантюры.
– Предъяви его немедленно, или башку оторву.
Он улыбнулся Тине, словно показывая, что оценил это как шутку, и уже серьезным тоном продолжил:
– Стив, ему понадобится твое лечение. Вы знаете о домберге? Это приключение совпало с Зимпесовой бурей, и на Поля напали потусторонние твари – энергетические вампиры. Бомжи напоили его напитком, который делает человека неуязвимым для таких созданий, но он потерял много сил, и это повлияло на работу сердца. Кроме того, стресс, переохлаждение, передозировка хминка. Уснул он несколько часов назад и сейчас спит, медавтомат следит за его состоянием.
– Давай его сюда, и поскорее, – потребовал Стив.
Живущий-в-Прохладе исчез, и опять пришлось ждать, вернулся он вместе с Полем минут через двадцать. Они материализовались около дивана, Лиргисо усадил Поля и отступил в сторону. Поль откинулся на кожаную спинку – бледный, под глазами залегли тени, сами глаза на осунувшемся лице кажутся огромными. Вместо бронекостюма на нем были рубашка и брюки из темно-синей с серебристым блеском ткани.
