Вероятность возникновения рискованной для девочек ситуации – примерно пятьдесят процентов, и если спрятать их, и если взять с собой, таким был прогноз Поля.
– Раз шансы равные, пусть лучше они будут с нами, – первой решила Тина. – Хотя бы не придется мчаться в другой конец Галактики, если понадобится выручать их.
За окнами стемнело, в кипящих лиловых сумерках сновало множество огоньков, и Тине казалось, что их движение подчинено угрожающе рваному ритму, иному, чем в незийских или ниарских городах. Здесь и воздушные катастрофы случаются куда чаще, парящие над крышами автоматы-перехватчики еле успевают реагировать.
– Детали экспедиции обсудим завтра, когда посмотришь материалы с Унганы, – сказал Стив Живущему-в-Прохладе. – Сейчас мы домой.
– До завтра я умру, – меланхолично сообщил Лиргисо.
Возникла пауза, и Тина уже собиралась спросить, что это на него нашло так не вовремя, но тут он продолжил:
– От нетерпения, от снедающей меня жестокой жажды… Поль, я не могу ждать так долго. Давай реализуем наши планы сейчас, не дожидаясь этого завтра, которое наступит через миллионы лет.
– Какие планы? У меня вообще-то никаких планов не было.
– Поль, что ты обещал мне сегодня утром, перед тем как уснул?
– Не помню. Я же почти невменяемый был после вайги и передозировки. Разве я что-то обещал?
До сих пор они сидели в сумраке, скрадывающем лица и предметы, но теперь опустились жалюзи, вспыхнула многоярусная позолоченная люстра, такая же гротескно монументальная, как и все остальное в этой комнате. Глаза Тины адаптировались мгновенно, Лиргисо, Стив и Поль в первый момент зажмурились.
– И давно у тебя нелады с памятью? – ядовито осведомился Живущий-в-Прохладе.
– Не понимаю, о чем ты.
Лицо Поля превратилось в неподвижную лакированную маску, на нем ничего не отражалось, и чужие взгляды с него соскальзывали, о таких лицах говорят: «лишенное всякого выражения». Словно он отгородился стеной от остального мира, и лицо было всего лишь барельефом на этой монолитной, сияющей лаком стене.
– Да все ты прекрасно помнишь и прекрасно понимаешь! Фласс, я должен был это предвидеть… Чтобы ты – и в последний момент не струсил! Хочешь ты этого или нет, а свое обещание ты выполнишь.
– Я был невменяем, и вдобавок ты угрожал мне насилием. Если бы я дал при таких обстоятельствах долговую расписку, любой цивилизованный суд признал бы ее недействительной. И с обещаниями то же самое.
– Ну вот, кое-что мы все-таки вспомнили! Кстати, если уж речь зашла о долгах, как ты, интересно, собираешься расплачиваться со мной за станцию? У тебя таких денег никогда не было и не будет. Я-то готов был забыть об этом, но раз ты сам ищешь ссоры…
– Так ведь он с тобой уже расплатился, – вмешался Стив. – Авансом.
– Ты шутишь? – Живущий-в-Прохладе вскинул бровь.
– Нет, просто я немного знаю арифметику. С тех пор как мы заключили союз, вы с Полем добыли восемьсот с лишним тонн дерифла. На наши диверсии ты тратил примерно две трети от выручки, остальное брал себе. Вот цифры, посмотри, – Стив протянул ему карманный комп.
– И что из этого следует? – Лиргисо, бросив беглый взгляд на экран, коротко и пренебрежительно рассмеялся. – Мы ведь не община коммунистов. Да, я кое-что оставлял себе в качестве премии за хлопоты, почему бы и нет?
– Действительно, почему бы и нет? – невозмутимо согласился Стив. – Только эту премию следовало делить на двоих – тебе и Полю, а ты регулярно присваивал его половину.
– Поль никогда не затрагивал эту тему, – Лиргисо откинулся в кресле, соединил кончики пальцев и глянул поверх них на Стива с улыбкой искреннего сожаления. – Если бы он хоть словом обмолвился о своей доле, он бы сразу ее получил, однако у меня сложилось впечатление, что ему нравится действовать бескорыстно, и я не хотел быть бестактным.
– Ага, и теперь ты тактично поднял вопрос о расплате за станцию. Ты продолжаешь настаивать на том, что он тебе что-то должен?
– Фласс, да ведь я не всерьез! – вздохнул Живущий-в-Прохладе. То, что его поймали на бухгалтерском мошенничестве, ничуть его не смутило – мелочь, не стоящая внимания. – Не нужны мне от Поля никакие деньги. Если бы он их мне предложил, я бы не взял. Пусть он выполнит свое обещание, больше мне ничего не надо. Поль, вспомни, как ты просил о помощи! Ты понятия не имеешь о том, что такое мои чувства, однако рискнул сыграть на них… Со мной так нельзя.
– Извини, – тихо сказал Поль, ни на кого не глядя. – Я хотел спасти людей с домберга и поэтому обманул тебя. Вот, я перед тобой публично извиняюсь, при свидетелях.
Тину это поразило: чтобы Поль просил прощения у Лиргисо! Живущий-в-Прохладе в первый момент тоже выглядел изумленным, но это выражение быстро сменилось другим – решительным и жестким.
– Я не принимаю твоих извинений! Ты что же, думаешь отделаться красивыми словами? О, я вижу, что тебе трудно было произнести это вслух, только напрасно ты старался и ломал себя – мне на твои извинения наплевать, как выражаются люди. Сейчас ты пойдешь со мной. И если в тебе есть хоть капля достоинства, ты пойдешь со мной добровольно, без пошлых душераздирающих сцен.
Разделявший их столик с едой и напитками отъехал в сторону. Лиргисо встал, протянул руку.
– Идем.
– Стив!.. – Поль вцепился в локоть Стива, благо кресла стояли рядом.
Фраза насчет «капли достоинства» эффекта не возымела. Поля даже гипноз не брал, и применять против него словесные ловушки, рассчитанные на самолюбие жертвы, заведомо не имело смысла.
– Оставь его в покое, – сказал Стив.
Тина уже была на ногах и переключилась в ускоренный режим: пусть Лиргисо превосходит ее в «магии», зато в грубой силе и скорости ему с боевым киборгом не сравняться.
– Тина, Стив, не вмешивайтесь, – покосившись на нее, заговорил он примирительным тоном. – Это наши с Полем дела, вас это не касается. Поль, твое поведение бесчестно и смешно! Поль, ты меня слышишь?.. Да вы посмотрите, этот неустрашимый защитник бомжей почти в обмороке от страха!
– Стой! – прошипела Тина, когда Лиргисо подался вперед. – Руки-ноги переломаю. Учти, я серьезно.
– Фласс, ну и сценка… – закатив глаза, ухмыльнулся Живущий-в-Прохладе. – Стив, ты оказываешь ему дурную услугу. Если вы хотите ему добра, отдайте его мне до завтра. Во-первых, учитывая, какое значение вы все трое придаете честности, для Поля будет лучше, если свое невольное обещание он все-таки выполнит. Во-вторых, это один из его главных страхов, а для того чтобы такой страх исчез, надо пройти через то, чего боишься. Уж поверьте, я не раз испытал это на себе! Когда-то меня ужасала мысль о переселении в человеческое тело – и что с того? Сейчас я человек, и мне это даже понравилось. Или вот другой забавный пример: когда я был энбоно, мне становилось нехорошо от одной мысли о том, что на моей гладкой изумрудной коже могут появиться шерстинки. Как же напугала меня тогда Тина анекдотом про белую шерсть! Но это было давно… Теперь у меня есть вот что, – он небрежным грациозным жестом перебросил через плечо длинные волосы, – и никакие фантазии на тему белой шерсти больше не способны ввергнуть меня в панику…
