Константин Мзареулов - Империя очень зла

Публикации журналиста Мамлеева в бульварном журнальчике не могли обмануть лейтенанта Словинскую: она прекрасно знала, в каком ведомстве работает Богдан. Так же, как и он знал, где работает Яна — тут сомнений быть не могло.

Между тем подполковник озабоченно проговорил:

— Израилю совершенно невыгодна победа исламистов в Крыму. Мало нам было прихода к власти фундаменталистов в Косово. Еще одно исламское государство в Европе окончательно изменит соотношение сил в регионе.

— Неужели в Вашингтоне этого не понимают?

— Они вообще не задумываются о последствиях своих идиотских поступков. А сейчас и вовсе думают только об одном — как бы заглушить гомосексуальный скандал и не допустить импичмента. Сама понимаешь, для этого американцы знают лишь один надежный рецепт — разбомбить какую-нибудь слабосильную страну.

— По-вашему, мы должны как-то помочь Украине? — спросила Яна.

— Это не только мое мнение. Так же думают премьер и все силовые министры. Но они понимают и другое. Во-первых, Израиль слишком зависит от Вашингтона, а потому не может открыто выступить против американской акции. Во-вторых, мы не можем оказать серьезную помощь, такое под силу только Москве и Пекину. Значит, мы должны подтолкнуть русских, чтобы они таки-помогали братьям-славянам.

— Как?

— Будем исподтишка делиться информацией о планах НАТО. Ты знаешь, как это делается. Будешь в Москве — шепнешь кому надо, что после Украины наступит их очередь. Поторгуйся, поломайся, но согласись сотрудничать. Русская разведка получит необходимые сведения.

— Какие именно? — встревожилась Яна.

Шеф перечислил несколько тем, которые не угрожали безопасности Израиля, но помогли бы в отражении НАТОвской агрессии против Украины. Подумав еще немного, он разрешил Яне сдать русским коллегам Григорьева. Два года назад этот чиновник «Росвооружения» прекратил сотрудничество с МОССАД, продавшись московскому резиденту ЦРУ.

— Да, чуть не забыл, — вдруг спохватился Шенберг. — Как у тебя с визой?

Яна поспешила успокоить начальника:

— Формально я еще полгода буду считаться гражданкой России, так что могу лететь по старому паспорту с двуглавой птичкой… А как оформим мою поездку — краткосрочный отпуск?

— Ни в коем случае, — строго сказал шеф. — Это будет служебная командировка для уточнения данных по «Большому Уху». Если русские хотят получать нашу информацию — пусть ответят взаимностью. Наверняка у них сохранилось досье на Авеля Калихмана.

Подполковник и лейтенант посмеялись, радуясь удачному решению сразу нескольких проблем. Потом Яна купила билет, заказав и оплатив через Интернет. К вечеру снова разыгрались нервы. Теперь к переживаниям за брата прибавилось беспокойство по поводу успеха возложенной на нее миссии.

Москва. Курский вокзал.

На службе Галина носила очки, строгую одежду и собирала волосы унылым пучком на затылке. Ничего не стоило принять ее за типичную сушеную воблу, если не знать, в какую ослепительную секс-бомбу она превращается при нормальном прикиде. Овдовев четыре года назад, Дутова надолго забросила интимные удовольствия и решила, что посвятит остаток жизни сыну и работе. Потом она маленько пришла в чувство.

Последний ее роман — с Денисом Петелиным — продолжался больше года, но получилось не слишком прочной, так что оба, казалось, начинали тяготиться этой связью. Во всяком случае в Мариуполь, где жила тетка, Галина решила съездить без него.

Денис затащил в купе чемоданы, усадил десятилетнего Андрюшу возле окна и наказал совершенно серьезным голосом:

— Расскажешь, с какими дяденьками мамка подолгу разговаривала.

— Может, оставить его, чтоб за тобой приглядывал? — парировала Галина.

Пацан забеспокоился и приготовился сделать большой скандал: дескать, не останусь, ты же обещала меня на море свозить. Однако он тут же успокоился, сообразив, что мама и дядя Денис шутят. Андрюша с интересом наблюдал, как они целуются на прощание, и пришел к неутешительному выводу: в кино этим занимаются гораздо энергичнее. Наверное, взрослые не слишком старались.

— Будешь скучать без нас? — поинтересовалась Галина.

Он и сам предвкушал целый месяц свободы, однако ответил печально:

— Уж ты на курорте наверняка скучать не станешь…— Подумав, усмехнулся и добавил: — Даже если бомбардировки не начнутся.

— Бомбить такое захолустье? — Галя захохотала. — У вас какая-то профессиональная мания — повсюду видеть несуществующую угрозу.

— Все равно не стоило в такое время на Украину ехать…

Тут она вспылила — этот зануда еще смеет поучать, куда ехать и когда. Не захотел провести отпуск вместе — хай теперь помалкивает.

Холодно попрощавшись, она даже не помахала Денису, когда поезд двинулся мимо перрона.

— Мама, там хорошо? — спросил Андрюша.

— Просто здорово! — Она лихо подмигнула. — Теплое море, горячий песок, синее небо, много фруктов.

Сын понимающе кивнул, а потом вдруг спросил:

— Какие самолеты нас бомбить будут — «миражи», «хорнеты» или «стелсы»?

— Не болтай глупости, — строго сказала Галина. — Никакой войны не будет.

— Ну да, как же…— Мальчик снисходительно улыбнулся. — Это как в «Чужих» девочка жаловалась: ей мама говорила, что чудовищ не бывает.

Галина подумала, что малыш, оставаясь дома один, слишком часто заглядывает на военные сайты Инета. Между тем любознательный ребенок продолжал выяснять:

— А с кем ты меня оставлять будешь, когда к тебе дядьки ходить начнут?

Москва. Отдел информационной безопасности.

Открывая вечернее совещание, шеф выглядел слегка озабоченным, и сотрудники насторожились: вероятно, полковнику стали известны какие-то неприятные факты. Богдан тихонько спросил Дениса:

— Что-нибудь случилось?

— Галка уехала, — пожаловался капитан. — По-моему, наша любовь кончается.

— Сам виноват.

— Кто спорит. — Петелин казался искренне расстроенным. — А как у тебя?

— Тоже остался одиноким и никому не нужным.

Челпанов посоветовал коллегам обсуждать интимные вопросы после службы. Молодежь сделала серьезные лица. Грозно зыркая из-под очковых линз, полковник поинтересовался, как у журналиста Мамлеева обстоят дела по части заморских гостей. По принятым в отделе правилам, индивидуальные операции сотрудников полагалось обсуждать эзоповым языком, не произнося вслух имен собственных.

— Гость звонил в больницу, — отрапортовал журналист. — Выяснял, есть ли такой пациент. Через час — новый звонок и сообщение, что прилетит завтра во второй половине дня.