А уж добежать до лошадей и подавно. Но вариант с лошадьми все равно удачный. Вот только силенок бы побольше…
Но вдруг Евгений подумал — а куда же он направлялся, перед тем, как попасть в реку? Точно не домой, не к отцу. Туда — никогда больше. Никогда!
Вдруг паренек вздрогнул — на пол свалилось полено. А что-то все приближалось и приближалось к нему. Вдруг он и сам рухнул с лавки. Напрягая последние усилия. Евгений попытался подняться на ноги.
То, что было вместе с ним в бане, странным образом не отбрасывало тени, но зато от него исходил холодок, который чувствовался даже в горячем пару.
Значит, это в самом деле банник? Кажется, у этих тварей длинные пальцы с острыми когтями.
Нет, уж лучше не смотреть, не смотреть туда, как заклинание, повторял парень.
Горячий чай и ворох овчинных одеял. Ильяна никогда еще в своей жизни не чувствовала такой ужасной усталости и ломоты во всем теле. Руки ее были покрыты множественными царапинами. Дядя и отец уже давно сходили в баню, но смыли там с себя только грязь, под которой скрылись ожоги и царапины. Ильяна пощупала голову — она гудела. Кажется, вчерашняя ночь была очень беспокойной.
— Спасибо, мышонок!, — донесся дядин голос издалека.
Сказано это было с какой-то странной интонацией, и Ильяна не поняла, что Саша действительно хотел сказать, и за что благодарил ее.
Ей показалось, что дядя на нее сердится. Впрочем, она этого давно заслужила своим безрассудным поведением. А Может, он так странно разговаривает из-за переживаний — ведь от дома-то его остались одни головешки. Нет, нельзя давать ему горевать — вон мама была все время печальной, и что получилось из этого!
Нужно развеять его печаль1 — Мышонок, и за это тебе тоже спасибо! Но со мной уже все в порядке! Я просто подустал немного! А тебя мне не в чем винить!
— Как раз именно я во всем виновата! Мне нечего было бросаться сломя голову за Пестрянкой! Достаточно было только мысленно приказать ей вернуться, и она пришла бы…
— Ни у кого из нас не было выбора, — прервал ее дядя, — и потому я тебе всю жизнь говорю, что свою долю не облегчишь одним только волшебством! Кстати, а ты не просила волшебные силы послать тебе… молодого друга?
Ильяну бросило в жар, «Но только не для того, чтобы его топить!", — выдавила она.
— Ну конечно, — поспешно заверил ее Саша, — но если он простой человек, то тогда ты можешь с успехом применять к нему свое волшебство! Но зато это будет… как бы нечестно, потому что неестественно!
— Я применю волшебство только в том случае, чтобы он исцелился!
— Ну это само-собой разумеется!, — подал голос отец, который до этого молча сидел за столом. Он выпил стакан хмельной настойки и влил некоторое ее количество в чай Ильяны. Она как раз в это время откусила от краюхи хлеба, и нужно было запивать. Едва только девушка отхлебнула чаю с настойкой, как на ее глазах выступили слезы.
— Папа!, — простонала она, — ужасная дрянь!
— Зато поможет прийти в себя!, — сказал Петр невозмутимо.
Ильяна осторожно отхлебнула еще раз. Получившаяся смесь и в самом деле была крепкой, даже вкус чая чувствовался еле-еле.
Настойка огнем проходила по горлу. Ильяна мелкими глотками отпивала из кружки, а сама думала, что если бы тут была мама, то она наверняка сказала бы что-то вроде: «Петр! Не наливай ей слишком много!» Но матери тут не было. Только отцу принадлежало решающее слово, а он не отличался излишней строгостью нравов. Когда отец отвечал за нее, то мир становился для Ильяны более просторным, обширным, но вместе с тем и более опасным. Но зато отец обращался с нею как со взрослой!
— Нам лучше как следует всем отдохнуть, пока ничего не мешает, — сказал Саша, — наш новый друг спит без задних ног!
Я уже два раза его проверил, все тихо!
— Идея, в общем-то, неплохая!, — одобрил Петр, — Ильяна, я поставил банную кадушку в твою комнату! Можешь ополаскиваться там! Баня ведь у нас занята теперь!
— Но почему бы нам не привести его на ночь в избу? Ведь если мы положим его в кухне, на полатях, то это лучше, чем каждый раз бегать до бани и проверять, как он себя чувствует! Тем более, если вдруг ему потребуется быстро помощь!
— Милая моя, ты что, забыла, что теперь там дядя спит?
Если принести еще Евгения, то тогда в самом деле яблоку негде упасть будет! К тому же слишком опасно класть его на кухне, там ведь такая коллекция ножей! Из любого можно сделать оружие!
— Но его незачем бояться, он совсем не похож на бандита!
Мне кажется, что он явно боярского роду!
— Это еще ни о чем не говорит! Я уж насмотрелся на боярских сынков! Им нельзя верить! Может, он только и поджидает, чтобы оказаться поближе к двери твоей комнаты!
Ильяна покраснела. Чтобы скрыть свое смущение, Ильяна снова отхлебнула чаю с настойкой и закашлялась, так что краску на ее лице можно было отнести на счет кашля. «Папа, но я…", — начала она.
— Нет, ему все же лучше пожить пока в бане!
— Но я не думаю, что он…, — тут девушка почувствовала приступ слабости и головную боль.
— Вот так, Ильяна! И не нужно волноваться по пустякам!
Мы и так сделали для него самое важное — спасли его жизнь! А тебе лучше лечь в кровать!
— Папа…
— Успокойся!, — отец подошел к Ильяне и осторожно помог ей подняться. Вдруг ноги девушки вовсе подкосились. Но отец ловко подхватил ее и положил на кровать. «Вот так, ложись!", — проговорил он.
— Но мне нужно помыться!, — простонала она слабо.
— Ничего, потом помоешься, сначала силенок наберись! А простыни постираем, это дело наживное! Ты и так уже сегодня ночью чуть не утонула, не хватало тебе только захлебнуться в банной кадушке! Давай, закрывай глазки, и бай-бай!
Сон начал обволакивать сознание Ильяны. Последнее, что она почувствовала — как отец поцеловал ее в лоб.
Весь дом был объят тишиной, даже обычно беспокойный домовой, и тот притих. Петр лежал на полатях и смотрел на горевший в печи огонь. Он думал, где сейчас может быть Эвешка, что она делает, все ли с ней в порядке. Конечно, можно было бы разбудить Сашу, который спал рядом, но не стоило будить усталого человека ради своей прихоти.
Но Саша все равно проснулся, точно почувствовал, что с ним хотят поговорить. Впрочем, Петр и не осмелился поинтересоваться женой. Но зато он спросил другое: «И что нам теперь делать с мальчишкой? Пока что он может жить в бане, но когда снег ляжет, то там его уже не оставишь!» — Думаю, — сонно пробормотал свояк, — нам лучше просто пока выспаться. Нечего забивать голову! как говориться — утро вечера мудреннее!
— Как бы только он раньше утра сам к нам не пожаловал!, — возразил Петр, — кстати, ты заметил, что Малыш не слишком злится на него, не рычит? Может он… не настоящий человек, может, он заговорил собаку? Кажется, Малыш лежит где-то тут…
